Поединок

Свинцовое небо полыхало восходящим солнцем, и все же до рассвета было слишком далеко. Морозный воздух пробирал до костей, вознамерившись вторгнуться в каждую клеточку тела.
Пушистые снежинки медленно опускались на землю, с печальным стоном ловя последний порыв непостоянного ветра. А затем смешивались с тысячами своих собратьев, чтобы уже никогда не увидеть рассвет.
Но некоторым повезло, они махровым покрывалом ложились на длинный шелк волос глубокого каштанового отлива, застревали на длинных ресницах. Терялись в складках юкаты, таяли на щеках и словно непрошеные слезы катились вниз. Белое покрывало заботливо укрыло всю вокруг. И среди этого великолепия застыл человек с матово-белой кожей. В абсолютной тишине не призываемый никем кроме нее.
О, да! Она не просто звала, она дрожала в предвкушении, когда её узкое безупречное тело покинет свой бархатный чехол. Когда задрожит на морозе, каждый сантиметр сбалансированной стали, когда воздух, взрезанный узким лезвием, словно парча разлетится надвое, и опадет сраженный не убийцей, но красотой.
Наконец чуть прикрытые глаза распахиваются, смахнув придремавшие снежинки, отточенным движением, рука выхватывает катану из ножен и начинается утренний танец смерти.
Сначала, словно подхваченные ветром, слетают снежинки с волос. Длинные шелковистые пряди взмывают и вновь опускаются на изящные плечи. Юката распахивается на груди и ледяной воздух с радостью уничтожает тепло. Однако это мало волнует великолепного самурая. Его кожа и снег так мало отличимы друг от друга. Словно зимняя природа создала его силой своего колдовства. И не найдя под рукой ничего кроме снега, высекла изо льда эту стремительно движущуюся марионетку.
Шипящие пушинки снега выскальзывают из-под лезвия катаны. В ответ на эту угрозу яростный порыв ветра треплет полы серой юкаты, наотмашь бьет по лицу, путает волосы. И начинается стремительный поединок.
Не враги, но соперники. Темноволосый самурай, с необыкновенными зелёными глазами, занёс над головой дрожащую катану. Его безупречное лицо, высеченное самым умелым мастером, светится покоем. Он знает цену эмоциям, знает, чего хочет от жизни. Это не просто случайное утро без сна выгнало его, полуодетым, на заснеженный двор спящего дома, когда солнце ещё пьет негу сладкой дрёмы за облаками. Это ритуал. Его движения изящны, словно танец женщины и незаметны как бросок змеи. Он идеален в своей безупречной матовой оболочке.
Напротив, застыв в своей полу призрачной божественности,  в белом кимоно, спустившаяся на землю богиня зимы. Ей не нужно оружие, она сама смерть. Ледяная, но прекрасная. Белые ресницы лукаво подрагивают, льдинки прозрачных глаз так и сверлят посмевшего бросить ей вызов смертного.  И все вокруг замирает, ожидая развязки поединка.
Надменная красота зимы заполнила сад, стремясь вытеснить тепло жизни. По белому наряду промелькнул стальной блеск льда. Лёд и весна встретились глазами. Ни тени страха или сомнения.
Бушующая метель и свист разъярённой катаны. Две ледяные души смешали своё хриплое дыхание. В мгновение тихий пустынный сад перевоплотился в бушующего демона и лишь изредка в покрытой многовековым льдом чешуе мелькали, то серая юката, то белое кимоно.
Разъярённый вой свидетельствовал о том, что стальная красавица достигла цели, вспоров белоснежное одеяние небесной богини. И услышав этот прощальный крик, проснулось солнце, явив небосклону своё румяное, светящееся любовью ко всему живому, лицо.
Поверженная богиня, закрыв голову широким рукавом, разметалась на снегу. Самурай с мраморной кожей, покрытой инеем, без тени радости от своей победы, сидел на насквозь промёрзших деревянных ступенях, любовно отирая красавицу-катану. Сейчас, в одно это мгновение  он любил её больше чем смог бы полюбить кого-то в своей жизни. Она была для него душой и утешением. И купая её в лучах взошедшего солнца, он впервые проявил эмоции. Его глаза озарились умиротворённым счастьем и любовью, а катана в ответ пела в его руках. Бережно уложив возлюбленную в ножны, он поднялся и прошел к приоткрытым дверям сёдзе. Так и не бросив ни единого взгляда на побежденную метель, он растворился в полумраке дома.