На дорогу

На дорогу
Запасы кончались, ростки становились хилее, мутилась поймавшая заразу вода. Он умывался дождем, спал в траве, считал ребра под сухой корой. Сухие кости скрипели ржавыми колесами. Грела его только мысль. Он вернется домой к ней. К ней и ребенку. Осталось продержаться совсем немного.

Но немного не кончалось. Бесконечная пустыня. Поле тел, покрытых гангреной. Ноги его цеплялись за порванные конечности. Уильяма держала уверенность: он увидит свою возлюбленную. Она вознесет его до небес ребенком, которым тот одарил ее перед уходом на фронт. Она ждет его. Она реальный оазис, бесконечный источник, что насыщал его всю дорогу домой. Она…

Колени охватила судорога. Уильям не знал, что с ним. Кровь резко хлынула к мозгу, туман застлал глаза.

Очнулся он на ветхой кушетке среди листьев редких трав.

-Джорджиана, - слабо позвал он. – Джор…
-Тихо, - прошептал трескучий голос. – Нельзя разговаривать.
Водянистая пелена сошла с глаз. Шею мужчины придерживала старуха, настолько дряхлая, что черты лица ее давно смыло время. Она подставляла к его губам плаху с пахучим чаем.
-Что это? – одернулся он.
-Не бойся, - убежденно кивнула она. – Хуже уж точно не будет.
-Кто… - выдавил он.
Старуха прижала палец к его губам так же, как когда-то делала Джорджиана. Уильям упокоено откинулся на подушку.
-Знаете, добрая женщина, сколько на мне чужой крови?
-Главное, что своей крови на тебе не много. Главное, что ты жив, сынок. Не важно, какие дороги ты прошел. Забудь их.
-О нет, мудрая женщина, такое не забыть никогда. Знаете, какого лишать человека жизни? Видеть, как душа отлетает от наших рук? И как ангелы машут небесными пальцами над нашими головами. Убивать, молится, а после снова убивать. Кто слушает наши мольбы? Кто дает нам благословление на убийство?
-Тебя ждет еще долгая и счастливая жизнь, мальчик мой.
-Никогда.
-Ты еще встретишь возлюбленную.
-У меня уже такая есть. И под сердцем она носит мое дитя.
-Не отчаивайся если не найдешь ее на своем пути. Ты обязательно встретишь и полюбишь другую. На земле не одна женщина.
Уильям оттолкнулся от подушки, подпрыгнул так высоко, что чуть не стукнулся со старухой носом.
-Я найду ее.
Старуха загадочно улыбнулась, отставила плаху и скрылась за шаткой дверью. Уильям оперся на руки, спустил ступни на пол и выскользнул за ней.

Солнце ослепило его, на яркой зелени замелькали белые пятна. Пятна те оказались овцами. Мужчина высчитал, по меньшей мере, двадцать.
-У вас целое пастбище.
Старуха заговорила не оборачиваясь. Соломенная шляпа свешивала нити на сухие серебряные волосы.
-Когда-то у меня тоже был возлюбленный. Когда-то он тоже ушел на фронт и не вернулся. Годами ждала я его на крыльце дома. Не этого. Тот дом в городе.
-Моя возлюбленная ждет меня в городе.
-Да, ждет, - вздохнула старуха. – А вот я не дождалась. Четыре года непроглядного одиночества. Правда, у меня был ребенок. Единственное мое утешение. Но дети быстро вырастают, и я снова осталась одна. Так вот спустя четыре года в дверь мою постучали. Я выбежала в одном халате, и встретили меня только осенние листья и молодая овечка.
-Вы ее выходили?
Старуха промолчала, медленно обернулась и заглянула в глаза мужчине.
-Я бы все отдала за то, чтобы узнать, жив он или нет. С кем бы он ни был, кого бы ни любил. Узнай я, что он жив, заснула бы вечным блаженным сном.
-Должно быть, он погиб. Будь это настоящая любовь, он бы обязательно вас разыскал.
-Иногда судьба играет против нас. И в этом нет ничего трагического. А иногда… - снова улыбнулась она.
Уильям не дождался ее ответа. Пристальный проникающий взгляд смущал его.
-Пожалуй, мне пора. Спасибо, что поставили меня на ноги. Людей вы любите не меньше, чем овец.

Старуха кивнула и отвернулась. Соломенная шляпа ее опустилась: она смотрела на долину, усеянную листьями.
-На столе сверток с пирогами. На дорогу, - тихо сказала она.
Мужчина робко поблагодарил старуху еще раз и вернулся в дом за свертком.
Прозрачный взгляд ее проникал под воздух. Сколько бы ни оборачивался Уильям, пожилая женщина не сходила с места. Ее слегка покачивало из стороны в сторону. Издали она и вовсе напоминала пугало.
-Всего хорошего! – крикнул он, махая кульком.

Запасы кончились уже через три дня, как бы экономично он их ни расходовал.
К удаче Уильяма через три дня показался и новый дом. Открыла девушка, совсем юная. Ей пришлось ловить скудное тело мужчины. Девушка испугалась, вскрикнула и бросилась за водой.
Она признала в нем своего возлюбленного. Пускай не такого высокого и совсем не русого, но того, что променял девушку на военный гарнизон по воле никого; как и миллионы других юношей, оставивших своих жен и детей. Потерянная и найденная женщина. Женщина, убитая ожиданием любимого лица. Женщина с самым желанным свертком в руках.
-Марк, – шептала она, поглаживая его волосы. – Марк.
-Я не…
-Это я, Луиза! – вскричала она, рассматривая мужчину мокрой пеленой.
-Какая еще Луиза? – бормотал он в горячем бреду. – Мне нужна Джо…
-Тише, - прижала палец к его губам она, в точности так же как делали его возлюбленная и спасительница. – Как я тебя ждала...
Она прижимала его голову к своей груди, качала как младенца в такт ветру.

А где-то в другом городе в дверь молодой Джорджианы постучал ветер. Она бросилась ему навстречу в одном халате.
-Уильям! – кричала девушка, вглядываясь во тьму, отталкивая руками осенние листья.
На дороге дребезжало белое пятно. Молодой маяк в поисках материнского молока.