Синица в небе, или Письмо в пустоту

Сегодня я опять думал о вас.

Помните нашу первую встречу в отрогах Могол-тау, у старых пещер.
Сколько лет вам тогда было? Наверно восемнадцать, не больше.
Мне сразу бросились в глаза ваши летящие по ветру русые волосы, непокорные, неуступчивые пряди.

Вы отправились в пещеры в сопровождении двух рыцарей, но они увлеклись погоней за мифическим существом,
покрытым густой шерстью и бросили вас на произвол судьбы.
- Йетти! Йетти! – вопили они, удаляясь всё дальше, хотя даже младенец знает, что в Могол-тау
никогда не водились снежные люди.

Оставшись одна, вы растерялись и стали громко звать на помощь.
Я поспешил на ваш отчаянный зов.
Вы показались мне маленькой и растерянной девочкой, которая нуждается в утешении.
- Успокойтесь, – сказал я, – сейчас мы поднимемся наверх. Держитесь за меня.

Проплутав немного по подземному лабиринту, я показал вам голубое небо сквозь пролом в своде пещеры,
и вы начали плакать.
Должен признаться, что я хорошо знал дорогу, а плутал, чтобы возвыситься в ваших глазах,
показать свою храбрость и сообразительность.
Но вам в то время было не до меня, вы сильно испугались и хотели поскорей выбраться из пещер.
Наверху я бережно усадил вас на большой валун и, стоя рядом, гладил по голове, пытаясь успокоить.

Была поздняя осень.
Дожди ещё не налетели, но листья с деревьев уже попадали вниз, и ветер с яростью гнал их по земле.
Над головой закурлыкали журавли.
- Последние, – сказали вы, посмотрели ввысь и внезапно успокоились.
- Вы сейчас чем-то похожи на журавля, отставшего от стаи, – неловко пошутил я. – Вернее, на журавлиху.
- Какая я журавлиха? – горько усмехнулись вы. – Я всего-навсего синица, которой некуда лететь...
Мне стало неловко, и я отошёл в сторону.
Вы так и не встали с валуна, сидели и молчали.

Вышли из пещер ваши спутники.
Они горячо обсуждали неудавшуюся погоню за снежным человеком.
- Ну что, Мара, двинемся назад? – обратился к вам один из рыцарей.
Другой озадаченно посмотрел на вас и спросил:
- Мара, ты молодец! Сама нашла дорогу.
Они взяли вас под руки и увели.

Больше чем уверен, что эта встреча прошла мимо вас, вы мной не заинтересовались.
А я с тех пор часто  о вас думал.
- Синица! – повторял я мысленно. – Где вы летаете? В каких краях?

Потом, как буря, налетели таджикские события.
Республика впала в анархию. Банды распоясавшихся, одурманенных анашой молодчиков врывались в квартиры,
крушили мебель, насиловали женщин, измывались над детьми.
Но учреждения ещё по инерции работали, и те, кто не уехал, торопились в утренние часы на службу.

Тем памятным  мартовским утром и я спешил  в редакцию.
 По асфальту громыхали танки.
- Чьи они? – подумал я. – Правительственные или какой-нибудь бандитской группировки?
Но эта мысль не задержалась в голове. Танки на улице стали обыденностью.
Громады домов стояли, как призраки – серые и безжизненные, глядя на мир пустыми глазницами окон.
Жителей в городе осталось мало, а те, кто не уехал, тщательно прятались за самовозведёнными хрупкими баррикадами.

Вдруг над моим ухом просвистела пуля. Я метнулся на землю и замер. Один за другим прозвучало несколько выстрелов, затем наступила тишина. Ещё немного полежав, я осторожно поднялся и вбежал в подъезд. Из квартиры на первом этаже доносились женские рыдания. Голос звал:
- Помогите! Помогите!

Я рванул дверь на себя и увидел вас. Мы не виделись несколько лет, но я вас сразу узнал, несмотря на отчаянную гримасу, исказившую ваше лицо.
- Он мёртв! Он не шевелится! – кричали вы.
Я склонился над убитым. Это был один из рыцарей.
- Ему уже ничем не поможешь, – сказал я и взял вас за руку.
- Что же делать? – спросили вы.
- Прежде всего, нужно уйти отсюда подальше, ведь бандиты могут вернуться.
- Да, да, – кивнули вы, – пойдёмте скорее.

Короткими перебежками, прячась за домами и деревьями, мы добежали до редакции.
Я усадил вас в своём кабинете на диван и сбегал за водой. Вы вся дрожали. Кофта  на вас была грязной и частично разорванной.
- Посидите, синица, – мягко сказал я, – пойду поищу вам другое платье, а потом мы подумаем о сегодняшнем ночлеге.
- Почему синица? – удивлённо спросили вы, и впервые за всё время посмотрели на меня в упор.
- Вы сами когда-то так себя назвали.
- Разве мы знакомы? – задали вы новый вопрос.
- Виделись, – коротко бросил я.
- И добавил:
- Никуда не уходите! Сидите и не высовывайте носа.

Когда я вернулся с одеждой, вас уже не было.
Вы ушли тайно, и никто вас не видел, и не мог даже приблизительно сказать, в какую сторону вы скрылись.
- Мара! – беззвучно шептал я. – Мара! Синица! Вернитесь!
Но вы меня, конечно, не слышали.

Прошло много лет.
В очередной раз я встретил вас в Тель-Авиве –  преображённую, красивую, победительную.
На вас был элегантный джинсовый костюм в голубую искру, чёрные высокие сапожки на каблуке и красивая мягкая кепка, задорно слезавшая на затылок.
И опять я сразу узнал вас.

- Здравствуйте, Мара! – сказал я и, подойдя вплотную, добавил: Здравствуйте, синица!
Вы вздрогнули, изменились в лице, и глаза ваши забегали, как два затравленных зверька.
- Разве мы знакомы?
- Ещё бы! – ответил я. – Вспомните девяносто второй год, Душанбе.
Вы побледнели.
- Нет! – отчаянно зазвенел ваш голос. – Это ошибка! Я никогда не жила в Душанбе
- Но вы же Мара!
- Бог с вами! – вы принуждённо рассмеялись мне в лицо.

Из магазина напротив вышел мужчина в сером фланелевом костюме. Это был второй рыцарь.
Вы отвернулись от меня и поспешили ему навстречу.
Схватив его за руку, вы потащили его за угол, подальше от моего пристального взгляда.

И тут я догадался, кто вы.
- Подпольная торговля, – сообразил я, – скорее всего, наркотики.
Мне стало грустно и, даже больно.
- Мара! – сказал я, адресуясь в пустоту. – А как же быть с синицей, которая до сих пор кружит в небе моей мечты?

Больше я ни разу вас не встречал.
Не знаю даже, живы ли вы.
Но когда над головой курлычут журавли, совершая свои ежегодные перелёты,
я вспоминаю вас и жалею о несостоявшейся любви.

Прощайте, синица в небе!
               
                Р.Маргулис