15. Академгородок строится

Поесть было негде, и мы с ребятами в обед пошли в так называемую жилую зону, уточню, будущую жилую зону. Институтская улица, сделав изящный изгиб, обогнула лесок и повернув направо, стала называться Академической улицей. Правда, улицы еще не было, – была только просека. Она шла, как мне сказали ребята, в сторону Обского водохранилища, но доходила только до Бердского шоссе, а за ним оставалась полоса леса.

– Идя дальше, – говорили они, – ты пересечешь железную дорогу и увидишь артезианские скважины прямо в леске, а потом, спустившись вниз по крутому склону на несколько метров, попадешь на берег водохранилища, где в прошлом году, да, кажется, и в этом, земснаряды намывают песок для защиты железной дороги. Кстати, железная дорога – это начало знаменитого Турксиба, – он идет от станции Инская.

Но туда, на берег Обского моря я прошел не сразу. Сейчас я стоял в самом начале просеки. Была жуткая грязь. По просеке ездили самосвалы, натужно ревя моторами. Колеса их крутились в глубокой колее, заполненной талой водой. Сухого места не было нигде, но мы все были в резиновых сапогах, и грязь нам была не страшна. Да я другого и не ожидал. Асфальта в городке пока не было нигде. Дороги строились из бетона. Когда в студенческие годы мы ездили со стройотрядом на уборку урожая или на строительство Оредежской ГЭС, без резиновых сапог было не обойтись. В них ходили все. Это была замечательная и совершенно незаменимая обувь. И на грязь я вообще не обращал внимания.

Слева от просеки было поле с мелким леском. А справа я увидел строящиеся дома. И мое сердце ёкнуло во второй раз.

Да, по правой стороне просеки шло строительство микрорайона А. На правом углу торцом к Академической строилось четырехэтажное кирпичное серого цвета здание общежитий, а вдоль Академической было заложено такое же здание. Они стояли под 900 друг к другу, а на самом углу между ними строился магазин. «Магазин-вставка», – сказали мне. – Вот пока не построили». Этот магазин еще долго называли вставкой.

Будущее общежитие стояло на кривой Обводной улице. Она, видимо, обводила лес, поэтому так и была названа. После общежития вдоль нее строилось пять кирпичных из красного кирпича жилых трехэтажных домов, все они выходили своими торцами на Обводную улицу. Один из домов – самый ближний к общежитию – был уже готов, остальные были в разной степени завершенности. «Где-то здесь открылся магазинчик», – сказали мне ребята, когда мы подошли к ближайшему дому, который, как мне показалось был уже закончен. Но его двор был разрыт. То ли делали, то ли исправляли какие-то коммуникации. Мне вспомнилось интервью Лаврентьева корреспонденту журнала «Советская печать» в Москве: «Забыли проложить трубу снова ракопали...».

Вместо дорожек в лужах и грязи лежали доски. Хотя дом был самым ближним из пяти к общежитию, но его почему-то называли дом номер пять. Слева от пяти домов, стоявших вдоль Обводной улицы, были видны фундаменты еще нескольких домов.

Мы прошли по деревянным мосткам, уложенным вдоль дома. Я заглянул во второй подъезд, где на втором этаже квартиры вскоре должны были стать общежитием. Квартиры были уже отделаны, и кто-то даже уже спал в одной из них, хотя дом не был официально сдан в эксплуатацию. Меня это тогда не удивило.

– Можно потерпеть, – думал я. Асфальт можно уложить потом, а благоустройство и озеленение тоже можно сделать потом. Главное, – дать людям жилье. И мне тоже. Тогда и Любочка с Иринкой смогут приехать.

В одной из квартир в третьем подъезде на первом этаже этого дома был оборудован медпункт СО АН. Я зашел посмотреть. Там работала молодой врач, с которой я познакомился.

– Миша Качан, – представился я. Работаю в институте гидродинамики. Для меня самого это звучало, как музыка. Правда я еще не работал официально, но был уверен, что вскоре буду.

– Нина Михайловна Чебордакова. Если что-гибудь случится приходите, – сказала врач. Первый врач в Академгородке.

Рядом в другой квартире продавали хлеб, какие-то консервы, колбасу, молоко и кефир в бутылках. Замечательная еда! Мы тут же, выйдя на солнышко, с аппетитом поели, мысленно поблагодарив кого-то, кто о нас подумал. На самом деле, киоск был открыт для рабочих стройки. Но тогда все было для меня в розовом свете – и киоск был открыт для меня персонально. Все складывалось замечательно. Жизнь была прекрасна!

Моя первая поездка в Академгородок. В мой Академгородок. Да он сразу стал моим. На всю оставшуюся жизнь. Мое сердце прикипело к нему. А когда я покинул его через 33 года, оно, мое сердце, осталось там в Академгородке, и остается до сих пор.
Через 10 лет после того, как я уехал из Академгородка и из страны, я с замиранием сердца снова ходил по его улицам и встречал знакомых, но сильно изменившихся людей.
В нем мне все родное, там прошла значительная часть моей жизни, там реализовались многие мои мысли. Там я боролся. Там были мои друзья и мои враги. И люди, живущие там в те годы, остались в моей памяти, в моей душе. И сейчас там живут мои друзья. И еще работают некоторые люди из тех, с кем я начинал работать в институте гидродинамики.

Мы еще несколько раз ездили затаскивать оборудование в институт, а потом устанавливали его. Выставляли по уровню. Подключали к электросети. Готовили к заливке бетоном. А потом и заливали бетоном. Этим же занимались и сотрудники других отделов, и я постепенно знакомился с ними.

В институте гидродинамики было четыре отдела. Кроме нашего отдела прочности и лаврентьевского – гравитационных волн (ОГВ), были еще отдел быстропротекающих процессов (ОБПП), и отдел прикладной гидродинамики (ОПГ). Заведующим ОБПП был кандидат технических наук Богдан Вячеславович Войцеховский, а ОПГ – академик Пелагея Яковлевна Кочина.

Мы почти все были примерно одного возраста. Так я познакомился с Владиком Мининым, Марленом Топчияном, Володей Титовым, Юрой Тришиным, Леней Лукьянчиковым, Борей Луговцовым, Женей Биченковым, Юрой Фадеенко, Славой Митрофановым, Володей Кудиновым и другими ребятами. Впрочем, кажется, Минин, Титов и Кудинов показались мне чуть постарше. Все они приехали с академиком Лаврентьевым из Москвы или чуть позже и жили в Золотой долине с осени 1958 года в нескольких щитовых домиках, которые там на скорую руку были поставлены строителями.

Впрочем, я этому не очевидец, они лучше меня знают, когда кто приехал в Золотую долину и кто где поселился. Все почему-то говорят чуть по-разному. Но для меня они все были из Золотой долины.

Там же была и столовая, где они питались. И, кажется, маленький магазинчик. И детский садик, который как пишут, организовала Вера Евгеньевна, жена Лаврентьева, которая опекала всех живших там молодых людей.

Оборудование для примитивных лабораторий разместили в сараях или просто под навесом. Теперь они из этих лабораторий перевозили приборы и оборудование в здание института.

Вскоре я встал на комсомольский учет. Тогда в 1959 году первым секретарем райкома комсомола был Михаил Покутний, вторым – Валерий Симонов. Они были избраны строителями, и райком находился в бараке рядом с УКСом. Станислав Николаев был первым секретарем комитета ВЛКСМ СОАН, но комитет пока находился в Новосибирске.

Продолжение следует: [http://www.proza.ru/2012/12/22/360]