Гл. 3-а Четвёртое измерение. Умоподавитель

               

Бо-же-ван битый час спорил с Автопилотом о параметрах вхождения в четвёртое измерение. В четвёртом измерении они были невидимы – Бо хотел  появиться на Голубой Планете инкогнито.
ГЛАП предложил сорок восемь режимов, но все они были легальными, с обязательным оповещением ЦУПа. Оповещение шло открытым текстом, и становилось достоянием всех любителей пошарить в эфире. Командор не любил трезвонить о своих перемещениях в космосе, тем более, когда он не хотел, чтобы о его прибытии знали наперёд. Там, где его появление должно сопровождаться информационной шумихой, он появлялся под гром аплодисментов, приветственных речей и прочей атрибутики пиар-акций, если же требовалось его тайное присутствие – он появлялся тайно.

– Мне не нужны официальные каналы перехода в «четвёрку», – выговаривал Командор ГЛАПу, – все твои выкладки автоматически регистрируются в ЦУПе, а прежде, чем они достигнут ЦУПа, они пеленгуются даже радиолюбителями. Огласка не входит в мои планы!
– Нас всё равно вычислят, – возражал ГЛАП, – застукают при  посадке и отбуксируют на штрафную площадку. Там Вы будете пятнадцать суток слушать лекции биокиборга о нормах космической навигации, а инспектора-механики тем временем будут копаться в моих субмодулях, вгонять меня в режим, предусмотренный инструкцией. Очень мне это нужно!
– Вот-вот, о себе ты в первую очередь заботишься, мои дела тебя не волнуют.
– Делайте свои дела в рамках дозволенности, – возразил ГЛАП и добавил: «Свобода – есть познанная необходимость».
– Ну-ну! – только и нашёлся сказать Командор.

Он потянулся, опустил руки к полу, потряс расслабленными кистями и незаметно перевёл рычаг питания Автопилота в аварийный режим.
 ГЛАП засуетился, стал лихорадочно распределять скудный поток энергии по жизненно важным узлам, сосредоточился на поддержании рабочих параметров микросхем и перевёл все не экстренные программы в режим ожидания.

Убедившись, что ГЛАПУ не до него, Командор провёл тэта-блокировку, ввёл один двигатель в эпсилон-режим, три остальные соответственно в кси, пси и фи режимы, серой мышью проскользнул в четвёртое измерение и посадил корабль на границе военного и гражданского космодромов Голубой Планеты. Посадил с таким расчётом, что если кто и обратит внимание на нестандартный перекос пространства в месте посадки, то спишет всё на безответственность соседей.
– ЦУП мы информируем неделькой позже, - сказал себе Же-бо, - пока дойдёт сигнал, пока к нам вернётся уведомление о получении, мы уже сто раз управимся и будем далеко… Кто там будет уточнять и разбираться в сроках посадки и отбытия. У них там плюс-минус полсезона считается нормой.

Он вернул Автопилоту нормальный режим питания.
– Где ты там? – сказал он, – вылезай!
– Что это было?! – ГЛАП недоумённо захлопал зрительными анализаторами из-за шкафа с релюшками и резисторами.
– Всё будешь знать, скоро состаришься. Поглядывай здесь, я прогуляюсь, – сказал Командор.
. . .
Прогуливаться, находясь в четвёртом измерении, было весьма неудобно. Же-Бо был невидим, но постоянно терял ориентировку, вместо направо, шёл налево, вместо налево делал «правое плечо вперёд!». Его шибало вперёд-назад во времени и тогда встречные  либо семенили ногами с сумасшедшей скоростью, либо двигались задом наперёд. Когда на его глазах прохожий поймал ртом жвачку с нечистого тротуара, Командора чуть не стошнило. Он отошёл за угол и, вывернувшись наизнанку, обрёл привычную трёхмерность. 

– Эй, – окликнули его с балкона над головой, – Ты откуда взялся?
– От верблюда, – постарался отшутиться Бо и про себя чертыхнулся: «Надо же так неоформленно проколоться! Не глянул наверх, на балкон, затуркало меня четвёртое измерение!
– Да ты шутник, – гоготнули сверху, – с этим, как его, с юмором… Ты и грамотный, наверное? Сколько будет пятьсот разделить на три?
– Стакан не долить на два пальца, – отозвался Бо, в долю секунды прокрутив в памяти дежурные шутки и сленговые обороты речи землян за последние два столетия.
– Точно, грамотный, – с не совсем понятной ноткой удовлетворения сказали сверху, – ну вот, как раз поможешь мне, я тут сыну не могу задачку решить.
Голос сверху звучал фальшиво и Бо насторожился.
– Так вот, слушай: «каков период обращения кометы, которая в афелии отстоит от солнца на тыщу астрономических единиц?»
 – Не знаю, – не стал поддерживать разговор Бо, – извините, мне пора.
– Врешь, знаешь, – развязно сказали с балкона, – знаешь, раз не спрашиваешь, что такое афелий. И воспитанный  чувствуется - «извините» говоришь!
Человек повис на руке и мягко спрыгнул с невысокого балкона.
– Постой-ка! – он загородил дорогу Бо-же-вану.
Бо не противился, он решил выяснить ситуацию и сделать выводы.
– Толян! – крикнул прыгнувший с балкона, – возьми Аспиранта и быстро ко мне. Тут умник нарисовался.
- Так я это... - Бо попытался обойти своего неожиданного стража.
– Стой, тебе сказали! – голосом не предвещающим ничего хорошего отозвался тот.

Подошли двое парней и бесцеремонно уставились на Бо. Один в очках, другой с квадратной челюстью, по-видимому, Толян.
– Этот? – спросил Толян.
– Он самый, – ответил Балкон. 
– По роже видать, что образованный, – резюмировал Толян, – корни, небось,  квадратные извлекаешь?
– Пошли, – сказал Балкон, – сейчас мы округлим его корни.
Бо напустил на себя смиренность.
– Куда мы идём, если не секрет. Не предосудительно ли мне знать цель нашего вояжа?
-  Куда идём мы с Пятачком, - пропел Толян, - любимая песня моей прабабушки, а та её от своего деда слышала!
 - "Предосудительно", "вояж", - продолжил Толян, - ишь ты, какие слова  знает! Развитой! Видать, головой не на рупь шурупит!
Парни расхохотались.

– Не секрет, не секрет, – отозвался второй из парней, тот, что в очках, – сейчас мы Вам всё растолкуем. Он вполне непринуждённо обращался на «вы» и в его речи Бо не уловил ни малейшего намёка на издёвку.
– Мы… как бы Вам объяснить попроще… мы рядовые постоянно действующей армии противников цивилизации. Дело в том, что наша цивилизация губит нас, губит человечество, как вид. Мы разучились пахать, сеять, мы разучились трудиться, в поте лица, так сказать, добывать хлеб свой…
– Я гляжу, – перебил его Балкон, – а он стоит. Только сморгнул – что-то в глаз попало, никого не было, смотрю, а он стоит. Простые так не появляются, они приходят и уходят…
– Так вот, – продолжил Аспирант, – мы вырождаемся, мы обленились, мы сидим у телевизоров, мы не знаем, откуда что берётся, мы не рожаем, мы пополняем население за счёт иммигрантов, мы превратили продление рода в удовольствие, мы предохраняемся, а случись родить – только с кесаревым, мы не кормим грудью… Природа дала разум человечеству на его погибель!
 
-  Мы нарушаем закон природы, - Аспирант, наконец, поймал слог, - мы нарушаем естественный отбор. Мы должны рожать пятнадцать-двадцать раз, чтобы выжили четыре-пять самых здоровых, самых сильных, самых ловких и жизнестойких. В дикой природе индекс выживания – один к десяти. В страусиной стае из ста пятидесяти страусят к осени остаётся пятнадцать. Но это лучшие из лучших. Мы вообразили себя царями всего живого, а мы ведь те же животные, только без шерсти да хвост отпал. Родим одного, вынянчим под капельницей, пересадим сердце и вот вам, генофонд нации, кормилец и защитник! А всё такие вот грамотные виноваты! Им мировая известность, благополучие и любимая профессия, а нации – вырождение!

– Во, ты чешешь! – вмешался Балкон, – тебя самого пора в этот, как его, умоподавитель!
– А кто вас научит его включать? – сказал Аспирант.
- Дурное дело нехитрое.
– Разрешите, я продолжу?– елейно вежливо спросил Аспирант у Балкона.
Тот поморщился и сплюнул.
– Ничего, мы тебя кастрируем, чтоб от тебя умник ненароком не родился, - то ли пошутил, то ли всерьёз сказал Балкон.
– Кастрировать – тоже ум нужен. Ты вот свиней хочешь разводить, а кто борова выхолостит? Нет, без грамотных вам не обойтись, только меру надо знать…
– Разберёмся, – мрачно пообещал Балкон.

- Я тебе, сссука, почитаю! – вдруг загремел он, увидев, как человек на балконе спрятал газету, увидев их. – Где газету взял? Лицензия на чтение есть?!
Человек шмыгнул в комнату, прикрыв балконную дверь.
-  Фамилия? Какая квартира! – прокричал Балкон.
Чтобы показать Аспиранту, кто хозяин положения, он швырнул камнем в балкон чтеца. Кусок ударился снизу в козырек и угодил в пустое ведро на нижнем балконе.
-  Ты какого тут расшвырялся?!  - на балкон выкатилась дама с необъятным бюстом, -  я тебе живо это ведро на голову надену!  Ишь, снайпер нашёлся! Я тебе покажу!
-  Покажешь, покажешь, - заржал Балкон, - вечерком зайду, покажешь! «Снайпер»! Хо-хо! Снайпер, снайпер, не бойсь, не промахнусь!

– Так вот, - продолжил Аспирант, - цивилизация губит народ, развращает его, ведёт к вырождению… – он помолчал, – ну, вот, сбил меня с мысли!
Балкон не отреагировал.  Он был доволен разговором с дамой, улыбка блуждала на его лице.

– Всё просто, - Аспирант, наконец, поймал мысль, -  мы отлавливаем грамотных, упрощаем их умственный потенциал в умоподавителе, нация возвращается к полупервобытному состоянию, добывает хлеб своим трудом, малосемейные не выживают, преимущество в благополучии имеют многодетные семьи, в которых есть труженики, воины и кормильцы.

– А потом какой-нибудь подпольный грамотей сделает бомбу и завоюет вас, вооружив своё маленькое племя, – сказал Бо.
– Вся планета будет под контролем.
– Когда-нибудь да устанете контролировать.
– К тому времени будут искоренены выдающиеся умы, появление гениев будет исключено.
– Было уже нечто подобное в галактике МХ-12. Ничем не кончилось. Индивидуумы, подавители умов деградировали по причине односторонности интересов – ничего кроме борьбы с проявлениями цивилизации они не знали и знать не желали. А выдающиеся умы (как и преступные типы) появляются в видовой формации постоянно, с завидной регулярностью. Да и в истории вашей планеты были примеры, когда правители рубили головы ворам, но всё тщетно: подрастало молодое поколение и в его среде был тот же процент честных и жуликов…

-  Смотри-ка, - обиделся Толян, - «на вашей плане-е-ете»! А на твоей  планете что, лучше?
-  Хо! – сказал Балкон, - да он, похоже,  «залётный»! Точно, с другой планеты!
-  Да он под психа работает! – Аспирант явно уводил разговор в сторону.
-  Говорю, «залетный» -  сказал Балкон, - простые так не появляются, я только моргнул…
-  Не псих, так правокачатель из блока «Инопланетяне», - не сдавался Аспирант.
-  Правокачатели так не появляются - они на публику работают, декларациями размахивают, судом истории  пугают. Говорю не наш! Поймали же в прошлом году марсианина.
-  «Марсианина», - хмыкнул Аспирант, - свой же из космоса вернулся! На орбите забыли, он два года в орбитальной станции зернобобовые выращивал, да подопытных мышей разводил. Тем и питался.
-  Если это свой, - не сдавался Балкон, - так  ещё хуже, свои всё про нас знают.  Ты мне мозгА не дури,  если это «пришелец», нам за него больше дадут. Отвалят по полной – неделю гудеть будем!

Он склонял "мозги" по принципу "столяр-столярА".

Аспирант отвёл Бо в сторону,  понизил голос:
-  Ну вот, надо Вам было про галактики, да про планеты! Я намеревался отвести Вас от подавителя, мне нужны умные люди, мне не с кем работать!  Но Вы всё загубили сами. Ребята не смолчат, они натасканы, они не упустят случая отличиться.

-  Э-э, чего вы там шушукаетесь?! – окликнул их Простой.
Бо-Же-Ван досадливо крякнул.
– Везёт мне с вашей планетой! – не стал юлить он, – то я прибываю к вам, когда ваша цивилизация слишком примитивна, то посещаю вас, когда вы уже усовершенствовалась до извращения. В любом случае, ваше общество нуждается в помощи, ваша цивилизация нуждается в оздоровлении. Я не намерен больше откладывать, я непременно займусь вами вплотную в самом скором времени. Вот только завершу некоторые обязательные программы в своём мире. До встречи!

Бо сунул руку под рубаху, через ворот схватил себя за волосы, вывернул наизнанку и исчез в четвёртом измерении. На месте, где он стоял, осталось облачко забывчивого газа, вдохнув который, местные активисты блока «Оздоровление нации» напрочь забыли о случившемся и пошли пить пиво.
               
Бо нагнал Аспиранта в пустынном переулке, долго не мог выйти из четырёхмерного пространства, задерживал дыхание, напрягал живот, надавливал на глазные яблоки, потом споткнулся, чертыхнулся и всё получилось.
– Привет, заблудшая интеллигенция, - сказал он, – а где твои дружки?
Интеллигент нисколько не удивился.
– К девчонкам пошли, – сказал он, словно продолжая начатый разговор.
– А ты чего ж?
– А ну их… примитивные… о чём с ними говорить?!
– А чего с ними разговаривать, – сказал Бо, – он копнулся в сленговой памяти,  – раз и на этот… как его... тюфяк!
– «Раз и на матрас!» – банально поправил его Аспирант, – нет, так неинтересно. Для меня интеллектуальное общение превыше всего. Тем более, после пива поговорить хочется. Вот, повезло, тебя встретил… Можно, я буду на ты? Спасибо!
Он снял галстук и расстегнул воротник рубашки.
-  Они всё-таки робеют, когда я при галстуке и смотрю строго. По спине не хлопают и не хамят. Чувствуют, что я выше их. Рабская психология.

-  Вы понимаете… нет, я всё же останусь на «вы» – Вы старше и, несомненно, образованнее меня.
Так вот, я, с одной стороны, делаю нужное дело, социально, морально и физиологически обоснованное, а с другой стороны, я тут погибаю от интеллектуальной невостребованности.
Помню, лет пятнадцать назад, до начала антикультурной революции, я был аспирантом кафедры социологии - ни минуты свободной, голова вот-вот лопнет, мечтал об отпуске, как о рае небесном. А пошёл в отпуск, три дня позагорал на речке, со всеми поздоровался в станице, на пятый день чувствую – голова как ватой набита, не с кем умным словом перекинуться, извилины, чувствую, распрямляются…
Не догулял отпуск, сбежал в свой институт, в  свой шумный город. Так и здесь, всё тупо и однообразно. Только тут и бежать-то некуда.
 Я вначале побаивался этих примитивных… дурачком прикидывался, говорил попроще, потом плюнул. С ними, как с животными: "Сидеть!", "К ноге!". Посмотрю, думаю, что получится, если что, сбегу вовремя… Полтора десятилетия борьбы, активной перестройки общества, а мы уже загниваем, сплошная халтура. Опрощаем тупарей, которые изображают из себя умных. Закончил некто в своё время ВУЗ, обрёл специальность, а за душой – ни одной свежей мысли. Знает своё – от сих до сих – а в остальном – дуб дубом… подавлять нечего.
А которые настоящие умы, те сразу поняли, что к чему. Что спрятали, что закопали, что запомнили… обросли щетиной, говорят только о футболе да бабах. Они дождутся своего, они умеют прогнозировать…
Я, видно, тоже скоро рвану куда-нибудь растворюсь, как личность.  Ведь не простят нам этого, якобы обоснованного геноцида.
Хотя те, кого опростили – довольны, жить проще, запросы примитивнее…

  – Ситуация понятна, – сказал Же-Бо, –  однако в данное время меня интересует только информация. На Галактическом Совете я поставлю вопрос о возможном вмешательстве в вашу цивилизацию. Но таковое возможно только в ситуациях, грозящих необратимыми последствиями. 
А скажите, каким образом осуществляется эта процедура, как работает умоподавитель?

– Примитивно, – ответил Аспирант, – жесткое излучение вызывает дегенеративные изменения в головном мозгу. В первую очередь гибнут высокоорганизованные клетки головного мозга, в основном, пирамидальный слой, ответственный за высшую мыслительную деятельность. Подкорка растормаживается, инстинкты оживают. Пищевой, половой и оборонительный, плюс раскрепощаются азартные центры, центры удовольствия и тому подобное. Вместо возврата к труду и сдержанности, мы рискуем сорваться в разгул, в психологическую и физиологическую  беспринципность.
Под умоподавители приспособили кабинеты лучевой терапии. Онкологические больные подождут - такова установка сверху.

-  Не бежать надо, - неожиданно заключил Аспирант, - надо собирать надёжных людей, громить облучатели, кончать с этим делом.

– Да-а, – произнёс Же-Бо, – у вас всё намного серьёзней, чем может показаться на первый взгляд. Ну что ж, определяйтесь со своей позицией, а я не снимаю с себя данного обещания помочь вам… не именно Вам, а вашей цивилизации, следовательно и Вам лично.  До встречи!

На этот раз Бо с первого раза вошёл в четырёхмерность.

                30.11.06 г.
…………
далее:  http://www.proza.ru/2012/12/21/1095 космическая саранча