Благие намерения

Эти события происходили в начале восьмидесятых  прошлого столетия.
Анна,  воспитательница восьмого класса в школе-интернате, не понимала, почему ей так плохо. Ноги отказывались идти, голова кружилась.  Палаты воспитанников,  мальчиков и девочек, были расположены на третьем этаже, но в разных концах здания.  После ужина нужно было проверять, как вычищена обувь, как уложены носильные вещи, как сложены покрывала, умыты ли воспитанники, почистили ли они зубы, нашли ли они себе достойное занятие или прыгают по кроватям и дерутся подушками. Несколько раз надо было спуститься по лестнице с третьего этажа на первый, пересечь вестибюль, вновь подняться на третий этаж. Обычно этот путь тридцатипятилетняя  женщина проходила легко и быстро, но не сегодня.
- Вы не заболели? – внимательно всматриваясь в лицо воспитательницы, спросила Таня, староста класса, активная помощница Анны Ивановны. – Вид у Вас совсем плохой. Вы отпроситесь у старшей воспитательницы и идите домой. Мы сами все сделаем, обещаю.
- Не знаю, Танюша, наверно, заболела. Мне, правда, не по себе. Поднимусь сейчас к мальчикам, предупрежу их и отпрошусь. Я надеюсь на тебя, Таня.
- Будьте спокойны, Анна Ивановна. У нас все будет хорошо.
Восьмиклассники и на самом деле были хорошими, понимающими детьми. Однажды, в день уборки прилегающей  к интернату территории, воспитательнице нужно было уехать по срочному делу.
- Ребята, - обратилась она к детям, - меня не будет до самоподготовки.  Уберите свой участок на совесть. На вашу совесть.
Часть участка была асфальтированная. Ее должны были подмести девочки. Вторая часть – с зелеными насаждениями. Там мальчики обычно окапывали растущие кустарник и деревья.
Когда Анна Ивановна вернулась на работу, то ее встретили мальчики-восьмиклассники, обнаженные по пояс,  в поте лица докапывающие ВЕСЬ участок. На вопрос: «Зачем весь участок вскопали?!» Ответили просто: «Вы же сказали «на вашу совесть». Ну, вот…». Слову таких детей можно было верить.
До дома Анна дошла, как в тумане.  Начался озноб. Измерила температуру – сорок и две десятых. Вызвала  «Скорую помощь». Приехавший доктор сделал жаропонижающий укол и  посоветовал назавтра  вызывать участкового врача.  Ночь провела без сна.  Утром с трудом дозвонилась до поликлиники.
- Врач будет после двенадцати, - ответили в регистратуре.
Участковая врачиха пришла около пятнадцати часов. Выслушала, сказала, чтобы собирала халат, тапочки и прочие принадлежности.
- Я Вас  должна госпитализировать. Срочно. Вызываю для Вас «Скорую». Собирайтесь.
Возражать не было сил. В больницу, так в больницу.  С трудом все собрала, что нужно. Прошел час.  «Скорой» не было. Прошел второй. Машины нет. Позвонила в регистратуру. Там дежурила знакомая сотрудница.
- Сейчас схожу к доктору, узнаю. Перезвоню.
Через десять минут сообщила:
- Ты знаешь, она о тебе забыла. Обещала немедленно вызвать машину. Жди, скоро прибудет.
Опять ждала почти целый час.
Стрелка на часах  доходила до девятнадцати. Еще раз позвонила в поликлинику.
- Почему до сих пор нет машины «Скорой помощи?»
- Анна  Ивановна, посмотрю, не ушел ли доктор.  Подожди у телефона….    Ой, она опять забыла! Сейчас я сама позвоню в «Скорую». Ждите!
Наконец, Анну  Ивановну  повезли  в больницу.
- Вы не возражаете, заедем на Сахарную головку, там еще один больной?  – обратился врач к пациентке.  Та,  уже мало что соображая, только кивнула.  Ей было совсем плохо. В Балаклаву,  в больницу № 6,  попали только к девяти часам вечера, заезжая то за одним больным, то за другим в какие-то села. Дежурным оказался ведущий хирург, Либман. ( К сожалению, имя и отчество Анна не помнит, ведь прошло около тридцати лет). Осмотрев больную, хирург  приказал  тут же готовить операционную. Анна Ивановна в коридоре потеряла  сознание и сползла по стенке  на пол.  Ее привели в чувство, положили на каталку и отвезли в операционную.  Через шесть часов доставили в реанимацию. Утром хирург был около  прооперированной женщины.
- Как Вы, голубушка, себя чувствуете? Ну и напугали Вы нас! Почему так долго тянули с больницей? – участливый тон, доброжелательность во взгляде хирурга приободрили  Анну.
- Все нормально, доктор. Спасибо Вам! – Не рассказывать же ему, как ее целые сутки не доставляли в больницу! – Все хорошо, доктор, все хорошо.
- Ну, и славненько,  поправляйтесь.   
Общая палата, в которую ее перевели на следующий день,  не была похожа на обычную унылую палату, хотя по внешнему виду и напоминала какой-то «бомжатник».  Это была небольшая, обшарпанная  комната, выкрашенная в какой-то ядовито-зеленый цвет,  на шесть  персон. Но обитатели этого неказистого помещения не унывали.  Анекдоты, веселые были и небылицы, невпопад  сказанные слова – все вызывало у выздоравливающих,   избежавших беду, приподнятое настроение. Хохотали, держась руками за оперированные места, так как от смеха тело тряслось, а раны болели.  Только одна из молодых женщин держалась отстраненно, не принимая участия в общих разговорах. Она – ее звали Антонина - была на обследовании. Через два дня после прибытия эта  женщина  решила  уйти  незаметно из больницы:
- Девчата, ну, очень надо съездить домой!  Сегодня муж должен  зарплату получить, боюсь,  всю пропьет. Ну, как мне выбраться отсюда?
Порядки в больнице были строгие. Больные, без разрешения врача, не имели права покидать территорию лечебного заведения.Правда, дежурные вахтеры не обращали внимания на пациентов в больничных халатах, которые частенько ходили в ближайший магазин то за кефиром, то за булочками. Разрешение на длительное отсутствие не так-то просто было получить. Но женщина убедительно доказывала соседкам, что ей это очень необходимо.
- Ну, если надо, то это проще пареной репы. Надень свое платье, плащ, в сумочку туфли, поверх плаща – больничный халат, и никто тебя не задержит, охрана не обратит внимания. За гаражом есть лаз.  Отойдешь от больницы – переоденешься. Вот и вся премудрость, - растолковала ей Анна Ивановна. После утреннего врачебного обхода, который проходил ежедневно,  Антонина исчезла. Не пришла она и  к ужину.
- Зачем ей  больничный ужин? Она и дома спокойно поест. Вернется, наверно, к отбою, - предположили женщины. А через час в палату  вошел дежурный врач  с медсестрой и няней:
- У вас все на месте? А это чья койка? Где больная? – обратился доктор к присутствующим.
 - Мы не знаем. Может быть, к ней кто-нибудь пришел, - солгали женщины, неуверенно поглядывая друг на друга. Сказать или не сказать правду? Не сговариваясь, решили промолчать о том, что она ушла еще в первой половине дня.
- Если ее через полчаса не окажется на месте, сообщите мне, - обратился врач к медсестре, направляясь к выходу из палаты. Нянечка,  оставшись  в комнате, шепотом объяснила, что у доктора пропал из ординаторской плащ. Из больных нет  только  Антонины. Вероятно, кража плаща – дело ее рук
- Как, пропал плащ? Зачем это ей мужской плащ? – всполошились женщины. А Анна потрясенно молчала. Это ведь она дала Антонине совет, как незаметно выйти из больницы. Значит, подсказала ей способ, как обокрасть человека?!  Но, может быть, это не Антонина  воровка, а кто-то другой? А если Антонина, то она, Анна, соучастница?!
Женщина не появилась в палате ни к отбою, ни к завтраку, ни к обеду на следующий день. Позже  больные  узнали,  что после отбоя  дежурный хирург вместе с милиционером поехал к Антонине домой. Свой плащ  доктор увидел сразу, как только вошел в коридор. Хозяйка была пьяна, как и ее собутыльник. Вероятно, зарплата была получена, и плащ пока не понадобился на продажу за бутылку.  Женщину арестовали и отвезли в КПЗ. По дороге Антонина пыталась рассказать, как «в палате хорошая женщина посоветовала ей вынести  плащ». Вспомнить имя  этой «хорошей женщины» она не смогла. Так Анна Ивановна едва не поплатилась за свою привычку – давать советы. Как всем известно,  ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным. Или: благие намерения –прямая дорога  …   Ну, сами знаете, куда.
КПЗ- камера предварительного заключения