Жижа

Паша ждал одобрения Насти. Бункер, напичканный припасами, рассчитанными на долгую постапокалиптическую адаптацию, совершенно не нравился ей. Ссутулившись, Настя испуганно оглядывалась вокруг. Её пугал сырой душный воздух, искусственное освещение и до невозможности сжатое пространство. 
– Пожалуйста, останься ещё. Выслушай! – просил Паша.
– Зачем? Я наслушалась лекций.
– Посмотри, разве тебе не нравится это?
Паша больно схватил её за руку и усадил на стул, выдвинул из стены складной стол и восторженно посмотрел на неё, ожидая похвалы. Именно тогда Насте показалось, что он сумасшедший. До этого она не придавала Паше никакого значения, мальчишке из другого класса, жившего через дом от неё, которому она частенько разбивала нос в школе. Он поступил на физмат. Она тоже поступила, только постоянно забывала, куда. В итоге Паша остался лаборантом при своей кафедре, Настя продавала детские игрушки в универмаге.
– Понимаешь, чем раньше мы спрячемся, тем меньше вреда принесём…. Я вынужден вредить…. Я обычный потребитель…. – Паша мямлил. – Я в стае. Я не могу начать, пока все также гадят. Всё это. Оно отравляет….
– Паш, – протянула Настя, жуя жвачку.
– Ты тоже как все пользуешься… – Паша наблюдал, как двигаются её челюсти. – Потом выплюнешь…. А это веками….. Ты потребитель!
– А мне не стыдно, – Настя решила защититься, хотя не понимала, о чём он говорит.
– Да, я потребитель! – гордо выпалила она умное слово и даже выпрямилась. – А теперь я пойду! Открывай свою бандуру!
– Я зайду за тобой вечером, – пообещал Паша.
Паша долго сидел недвижно, злясь и негодую. Как же так? Почему она не понимает его? У них всё получится. Они переживут разрушения. А когда всё закончится, они начнут всё заново. Всё будет правильно. Так как надо. Они воспитают правильных детей. Глупые, тщедушные потребители! Красочные картинки юного тела Насти заполонили его сознание. Он представлял её в этом бункере на стуле, который она только что покинула, на кровати…. И вот он уже всё ей простил. Какая же она глупенькая, какая же маленькая!
Стряхнув с себя землю, прилипшую к одежде на выходе из бункера, Настя решила помыться и переодеться, а потом выбросила одежду. А то вдруг на ней какой-нибудь вирус, как в древних пирамидах.
Вечером Настя отправилась на дискотеку. Была суббота. И ничего так не придавало вечеринке огонька, как вывеска «Прощальное диско планеты!»

Окраина города. Частный сектор. Мальчишки бежали по улице, свистнули другу через забор. Ринат отмахнулся и оживлённо продолжил подметать двор и тропинки к огороду.
– Давай, скорее! – вопили пацаны.
– Тсс! – он указал на дом. – Мать дома!
 Мать Рината вышла на порог и сняла с верёвки рубашку.
Закончив подметать, Ринат небрежно отбросил метлу за сарай и метнулся домой.
– Я всё! – заявил он нетерпеливо.
На плечике на двери висела выглаженная рубашка. Ринат обрадовался. Мать, видимо, отпустит его сегодня. Но он ждал самого главного, наблюдая как крепкие руки матери замешивают тесто.
– Мааам... – протянул он.
– На подоконнике, – резко ответила она.
Ваня взял потрёпанный кошелёк и вытащил купюру. Немного подумав, вытащил другую.
– Совесть имей, – укорила она, заметив заминку.
– Спасибо, мам! – Ринат перепрыгнул через диван, чмокнул её в щёку, сорвал с вешалки рубашку и понёсся в комнату. 
Через несколько минут он бежал по улице, догоняя своих друзей, ощущая закатный ветер в складках свежей шуршащей рубашки.
Ринат торопился вдоволь навеселиться перед летним призывом, самым страшным и неизвестным, как ему казалось, что могло с ним случиться. Он боялся прийти обратно и увидеть всё по-другому. Его друзья Петька и Макс так и останутся шнырять по улице, потому что они доходяги со справками, как называла их мать.
Багровое солнце распылялось в его рыжих волосах.
Мать взволнованно смотрела ему вслед и, не удержавшись, выкрикнула:
– Без приключений там!
Он махнул ей и понёсся дальше. Весь в папку, подумала она. И опять всплакнула по когда-то погибшему мужу.
Настя танцевала сама по себе в обезумевшей от ритмов толпе. Ей отдавили ногу, кто-то локтем заехал в голову. На минуту она вспомнила о Паше. Со всеми его странностями он мог бы быть с ней. Но его не было, хотя он мог бы.
– Дурацкая дискотека! Дурацкое место!
Настя решительно двинулась из толпы, пытаясь пробить дорогу к выходу, когда друзья Рината толкнули его к ней и заулюлюкали. Ринат обхватил её и они начали танцевать.
Какой он прекрасный, думала она, младше её, жидкий какой-то, текучий, несформировавшийся, набросок гранитного Атласа, на котором будет держаться вселенная счастливо подвернувшейся ему когда-нибудь юной девочки. Настя отчётливо представляла, каким он станет в зрелости. У неё перехватило дыхание от восхищения и ревности к той или тем многим, которых он осчастливит или хотя бы просто появится на пути.
Они долго болтали, крича друг друга в уши, перекрикивая музыку. Но ничего не расслышав, начали целоваться. Никто в клубе так и не ощутил первого сотрясания земли.

Паша позвонил в дверь.
– Настя готова?
– Нет её, – ответила мать.
– Вы шутите, – не зная, что думать сказал Паша.
– Чего шучу? Суббота! – крикнула мать и захлопнула перед ним дверь.
В этот момент землю сотрясло второй раз. Паша знал, где Настя может быть. Но не поехал за ней, потому что оставалось слишком мало времени. Его расчеты оказались неточными, он рассчитывал начало конца на раннее утро, поэтому он только вечером поехал за Настей. Ничто кроме неё не держало его и не тормозило сборы. Какое предательство! – подумал он, развернулся и направился к бункеру.
Землю сотрясло в третий раз. Настя почувствовала это и поняла, о чём говорил Паша. С потолка обвалилась штукатурка. Динамики загудели, лампочки заискрились. Люди визжали. Улица выла и скрежетала.
Стены сорвались, спину Рината что-то полоснуло. Боль отобрала дыхание. Он заградил Настю руками, обтекающими кровью, крепко обняв. Больше ему не за что было держаться….

Паша победил. Паша переждал и вышел первым и последним на новую землю. Ледяной огонь смёл со своего пути всё, что стало его причиной. Ледяной огонь успокоился и лёг у подножья нетронутых гор.
– Глупая, глупая, – не переставал Паша думать о Насте. Он примерно рассчитал расстояние до клуба от своего бункера. Ему хотелось возликовать, убедиться, нет, не позлорадствовать, убеждал он себя.
Всё, что здесь когда-то было, липким пеплом стекло на землю. Всё: плоть, искусственные материалы, земля, камни, дерево.
Паша взял эту жижу и размазал на пальцах. Остатки просочились сквозь пальцы и упали обратно на землю, став единственным звуком в гудящем от ветра поле. Бактерии продолжали питаться, размножаться, умирать и возрождаться. Их грело солнце, ветер приносил влагу. И всё начиналось сначала.