18. Знакомство с член-корреспондентом Григолюком

Еще через неделю приехал Эдуард Иванович Григолюк. Он оказался крупным вальяжным молодым человеком с голосом красивого тембра и барскими манерами. В ту пору ему было всего 33 года.

–Такой молодой и уже член-корреспондент, – думал я. – Надеюсь, на этот раз мне повезло. Наверное, с ним будет интересно работать.

С некоторым трепетом я вошел в комнату, где он находился. Представился. Он внимательно посмотрел на меня.

– Видимо, знает мою историю, – подумал я.

Григолюк спросил, что я изучал в Институте, на какую тему делал диплом. Взял лист бумаги и начал, рисуя, говорить о каких-то не очень понятных мне научных задачах. Сначала об одной, потом о другой, потом о третьей. Потом сказал, что надо еще подумать, над тем, что мне дать и чем я буду заниматься. Он, пожалуй, подберет что-либо другое.

Я видел, что он не знает, какое задание мне выдать. Наконец, он сказал:

– Тут мне пришло несколько писем из «РЖ Механика», возьмите их, подготовьте рефераты и принесите мне показать.

Реферативный журнал, в котором сотрудничал Григолюк, давал ему на реферирование статьи в журналах. Их было довольно много, и приходили они каждую неделю, а ему было очень неохота писать рефераты. Дело довольно кропотливое, требующее массы времени и определенного чутья и навыков. Как только я стал сотрудником Григолюка, он тут же передал все рефераты мне. С тех пор на протяжении шести лет я писал по 10-20 рефератов в месяц. А через некоторое время я начал писать отзывы за Григолюка на кандидатские и докторские диссертации. За рефераты, посылаемые в РЖ «Механика» я получал деньги. Небольшие, но все же деньги. За отзывы, конечно, ничего, ¬ но мне было интересно и то, и другое. И я никогда не роптал по этому поводу.

Фактически Григолюк сделал меня своим научным секретарем в Академгородке. Он проводил почти все время в Москве, а здесь я получал и просматривал его почту, готовил ответы, согласовывая с ним их содержание, а иногда и не согласовывая. Это была хорошая школа. Писал я грамотно. Слог у меня был хороший. Но поначалу он мои письма правил, придавая тексту большую академичность. Потом перестал, потому что у меня выработался академический учтивый стиль. Все письма были выдержаны в корректном уважительном духе, даже если они содержали отказ или отрицательное мнение по какому-нибудь вопросу.

Григолюк, спасибо ему, научил меня писать красивым академическим слогом.

В отделе прочности было несколько лабораторий, во главе каждой стоял заведующий лабораторией. А я не входил ни в какую лабораторию и подчинялся непосредственно Григолюку. Но он не стал ни моим патроном, ни научным руководителем, ни другом.

Через 6 лет я ушел от него в другой отдел «без сожаленья», а спустя лет двенадцать одному из его учеников из Сибниа, Павлу Чулкову ВАК (Высшая Аттестационная Комиссия при Совете Министров СССР) утвердил докторскую степень. Мы с Пашей были в теплых отношениях, и он позвал меня в ресторан «Якорь», на первом этаже гостиницы АН на углу ул. Горького и Б. Грузинской ул. Павел работал по совместительству в лаборатории прочности Института прикладной физики, где я тогда тоже работал заместителем директора по найчной работе. Уже в ресторане он спросил меня, не буду ли я возражать, если он пригласит Григолюка. Паша знал, что у меня с ним сложные отношения. Но я не возражал, Павел позвонил Григолюку домой, и вскоре он приехал. В руках у него был большой полупустой портфель. Он поздоровался с Пашей и, к моему удивлению, очень тепло со мной, сказав, что мы давно не виделись, что было правдой. Через 10 минут, заказав ужин и освоившись, выпив по паре рюмок чего-то крепкого, Эдуард Иванович сказал, что у него сегодня большой праздник – ему удалось купить автограф Пушкина. Он тут же открыл портфель и бережно достал листок с автографом. Это была наша последняя встреча.

Я так и не получил от Григолюка никакой конкретной задачи. Он лишь сказал мне, в каком направлении мне следует работать. Посмотрите литературу по концентрации напряжений в зоне сопряжения двух пересекающихся цилиндрических оболочек. Мне понравилось это направление. Оно и определило мои научные интересы на ближайшие годы.

Я просмотрел научную литературу и обнаружил, что к тому моменту было найдено аналитическое решение о напряженном состоянии в материале только для малого отверстия в тонкостенной цилиндрической оболочке. Это решение было изложено в толстенной книге Гольденвейзера, которую я привез с собой из Ленинграда и штудировал все свободное время. Для больших отверстий или пересекающихся оболочек не было даже подходов к решению, и я все время думал над этими задачами. Мне так хотелось найти красивое аналитическое решение!

Продолжение следует: [http://www.proza.ru/2012/12/22/368]