Альбинос

Высококлассный тракторист Ишматов Камол решил жениться. Зарабатывал, работая в колхо¬зе очень хорошо. Хотя приходилось трудиться весь световой день на хлопковых полях. Он был ферганский узбек, а потому и девушку подобрали ему из своего клана. Среднего роста, хорошо сложенная, красивая, да с богатыми и влиятельными родственниками. Она была недоступна очень многим женихам. Тем более, что и калым (выкуп) за нее был тоже высокий - 15 тысяч рублей. Но отец Камола сказал:
- Сынок, ты тракторист, заработал неплохие деньги. У тебя на сберегательной книжке десять тысяч рублей, да я тебе дам пять тысяч, вот ты и женишься. Три барана стоят на откорме и один бычок, килограммов на 250 потянет. Закатим хороший той. Устроим классическую ферганскую борьбу, без подножек, ну можно и вольную устроить. Как захочешь. Конечно, козлодрание нам не по силам. Там слишком хорошие призы дарить надо победившим спортсменам, а нам большой калым руки сковывает. Хотя часть денег из калыма вернется к тебе с приданным жены, с подарками, которые будут дарить на свадьбе. Но основная масса денег уйдет на свадьбу и твоему тестю В карман. У тебя будут хорошие родственники, а это большая поддержка по жизни. Зумуррад нарожает тебе детей. Пусть Аллах поможет тебе.
Свадьба шла два дня. Борцы на коврах, брошенных на утоптанную землю, выясняли кто самый сильный и знаменитый. Два дня крутили художественные фильмы. Камол хорошо заплатил разъездному киномеханику на специальной машине. Все были довольны, той прошел без скандалов и всяких неприятностей. Друзья смотрели за порядком и быстро успокаивали ссорившихся между собой подгулявших на свадьбе. Той кончился, а жизнь после него только началась.
У Камола был небольшой дом, купленный им два года назад, почти в черте города. Это в бывшем колхозе им. Свердлова. Прямо за переездом, недалеко от железной дороги. Речка Семофорка протекала, огибая его огород, и полив огородов шел из водоналивного колеса, вертевшегося на железной оси и день и ночь. Ишматов был хороший механик со светлой головой, а потому переделал дом сам без помощи. Да и все остальное в сараях, во дворе, огороде, сделал продуманно, с умом. Крепкий хозяин. Но и жена не отставала от него. Вырастила породистую телку, подаренную ее отцом. Получила от нее приплод и раздоила ее, приручив тихо и мирно отдавать жирное вкусное молоко. Два барана, да пятьдесят голов кур, собака - азиатская овчарка и большой сибирский кот, составляли ее подшефное хозяйство. Конечно, не говоря об ухоженном огороде. Полученные с огорода овощи: огурцы, помидоры, болгарский перец, петрушка, укроп - все это надо было вовремя реализовать на рынке. Да коровка давала где-то до двадцати литров молока. А его надо было переработать в сметану, масло. Делала в пол-литровых и литровых банках - ряженку, творог, катык, который, хорошо посолив, сушила на солнце, предварительно скатав его в шарики, размером с мужской кулак. Благо дело, рынок возле вокзала, летом работал с раннего утра и до последнего скорого поезда «Душанбе - Москва».
Зумуррад справлялась умело со своим хозяйством, и приносила в дом почти месячный оклад Камола. Но вот появился первый ребенок, а за ним и второй, Работы во дворе и в доме прибавилось. Камол привез в дом свою еще не старую крепкую бабушку, и она стала помогать Зумуррад. Первый ребенок, которого родила Зумуррад, была девочка, а второй - был мальчик. Но удивительно, кожа его была бела как молоко, а волосы на голове - ну точь-в-точь как у одуванчика. Брови и ресницы были белого цвета, а роговицы глаз - водянисто-голубого цвета. Камол, когда увидел ребенка, обрадовался. Мальчик - помощник отцу, продолжатель рода Ишматовых. Он сказал:
- Не беда, что беленький, с возрастом поменяет цвет волос и кожи, станет смуглым и черня¬вым как я.
Но бабушка сказала:
- Я не видела за всю свою жизнь, чтоб узбек был блондин и имел такие водянистые глаза. Твоя жена ходила на рынок и продавала овощи с огорода, а также кисло-молочные продукты.

Она приносила много денег, тебе это нравилось. Так что ж ты думаешь? Деньги за зря ни кто не дает. По-моемому, она опозорила наш род.
Сердце и мозги Камола обожгло как огнем, слова, сказанные бабушкой, убивали на повал. Лицо его побелело, злость на Зумуррад вошла в каждую клеточку его тела. Он вошел в комнату жены и обратился с вопросом к своей любимой.
- Скажи, как перед Аллахом, ты гуляла с русским человеком или нет?
Зумуррад ответила:
- Я вышла за тебя замуж не зная ухаживания и ласк другого мужчины. Что была чиста и пришла в твой дом девственницей, говорить не надо. Слова твоей бабушки ранят мое сердце и мозги. Ребенок действительно беленький, а почему так получилось? Я не могу ответить тебе на вопрос. Но видит Аллах, он свидетель, что ни с кем у меня не было связи. Люблю только тебя. Это происки сатаны, которые он подбросил в наш дом, чтоб проверить нас на прочность и порядочность. А может, и бабушка твоя поработала над тем, чтоб разбить наш брак. Она ходила к черной колдунье, не знаю зачем, не спрашивала у нее. Но я знаю точно, что в далекие времена у нее был конфликт с моими дедушкой и бабушкой. А что точно сказать не могу. Если она что-то сделала мне, ее покарает Аллах. Я буду молить его.
Камол в глубине души верил своей жене. Но бабушка настроила своего сына, отца Камола, и его мать против Зумуррад. Она утверждала, что янга-сноха, каждый день ходившая на рынок, познакомилась с русским человеком и отдалась ему за деньги. Отец Камола сказал:
- Я не знаю русского человека, с которыми дружил по работе и вообще, чтоб они платили женщинам за любовь. Скорее ОНИ будут вымогать у женщины деньги на бутылку араки. Такое у них воспитание. Поэтому, чтоб Зумуррад продавала себя за деньги, имея их в достатке, а также одежду и обувь и продукты - быть такого не может. Но может, она полюбила русского человека?
Мать Камола ругала свою сноху почем зря и попало, даже не посмотрев ни одного раза на своего беленького внука. А зря, может быть ее женское сердце и глаза определили бы что-то точное. Ну хотя бы, к примеру, портретное сходство, строение лица своего супруга и маленького ребеночка. Но гордыня и ненависть, а также рассказы своей свекрови делали свое черное дело в груди женщины. Ненависть к ребенку и «базарной шлюхе», Зумуррад, родившей его, переполняло злобой и дикой яростью сердце женщины и матери родившей пятерых детей. Она сказала Камолу:
- Сынок, ты должен вернуть свою жену ее родителям. Нам не нужна шлюха.
Он сходил к своему тестю, умному и спокойному узбеку-ферганцу. Обругал его грязными словами, сказав ему, что он воспитал нехорошую дочь. Отец Зумуррад сказал:
- Я воспитал прекрасную дочь, умную, работящую, преданную своей семье. А что ты сделал с моей дочерью, не знаю. Но ты негодяй и недостоин моей дочери. Приду и заберу ее домой к себе с внуком и внучкой. А теперь уходи от греха подальше. Мои сыновья и родственники отрежут тебе язык поганый, как у свиньи, которая ест дерьмо. Вечером мы ее увезем. Сын забрал автомашину с прицепом, повез на рынок лук, картошку и прочее продавать.
Камол вышел от тестя, напился рядом в магазине араки-водки и отправился домой. А в это время ветеринарный врач Сурков Павел Иванович обходил дворы колхозников и брал пробы крови у крупного рогатого скота для исследования на бруцеллез. Он подошел ко двору Ишматова и постучал в большие ворота. Дверь открыла заплаканная Зумуррад с ребенком на руках. Врач сказал ей, что надо взять кровь у ее коровы для исследования на бруцеллез.
- Ведь, вы кушаете молочные продукты сами и продаете на рынке, а потому в обязательном порядке ваша корова должна быть обследована. После чего вы получите справку о состоянии здоровья вашей любимицы.
Зумуррад, услышав разговор доктора, горько расплакалась и рассказала Павлу Ивановичу о своем горе. Доктор, хоть и ветеринарный, но врач попросил развернуть ребеночка и тщательно осмотрел его. Яркое солнце Азии светило, грело и сжигало траву и кожу людей. Мальчик со слабо голубыми глазками смотрел на Павла Ивановича как слепой. Просвечивающаяся кровь через депигментированные слои глаз, придавала им слегка пугающий розовый цвет, чувствительность глаз к яркому свету солнца была повышена. У доброго, умного, очень наблюдательного ветеринарного врача Суркова Павла Ивановича по коже поползли мурашки.
- Господи, - вскричал он. - Да твой ребенок, Зумуррад, альбинос. Он больной и его надо показать врачам. Ты хоть ходила в больницу или нет?
Она сказала, что после того как пришла домой из роддома, некогда ей было сходить в боль¬ницу. А патронажной медицинской сестры в кишлаке давно уже нет. В это время пришел домой пьяный Камол. Он начал с того, что стал оскорблять свою жену. Сказал ей, что был у ее родителей и, что отец заберет детей и Зумуррад вечером к себе домой.
- Я бесконечно буду рад, что ты уйдешь из моего дома. Ты шлюха, нагулявшая ребенка от кяфира-неверного. Твое место в аду. Павел Иванович, она шлюха, родила белого ребенка.
На это доктор сказал:
- Камол, у меня две дочери, красавицы, и если бы кто-то из их супругов начал бы унижать их в присутствии чужих людей, я, как старый, но матерый волк, перегрыз бы ему горло своими гнилыми зубами. Тебя я прощаю, потому что ты еще молод и твой ум кто-то зомбирует. Клянусь перед Аллахом своим здоровьем, хоть я и кяфир, русский человек до последней клетки в моем теле, но твой сынок болен и очень тяжело. Он альбинос.
- А что это такое? - спросил пьяный Камол.
- Да это то, что твои предки виноваты перед Аллахом. Что они сделали, я не знаю, но я Забираю Зумуррад И твоего сына В больницу. Потом, сынок, я с тобой поговорю. Э, уккагар! - Павел Иванович отдал распоряжение своему санитару и, остановив попутную машину, увез Зумуррад С ребеночком в центральную амбулаторию.
Там, в приемном отделении, устроив небольшой скандал, он собрал несколько медицинских врачей. Объяснив им ситуацию в доме, и не только с Зумуррад, он спросил их, можно ли немедленно освидетельствовать ребеночка и коллегиально дать заключение по данному вопросу, для всех родственников Ишматова Камола? То есть, выдать официальный документ и закрыть разом все маразматические пасти некоторых старых людей. Когда заканчивалась в лечебном учреждении вся эта ужасно горькая история, прибежал Камол. Прибежал вместе со своим отцом и братом, которые приехали к нему на собственной автомашине, чтоб лишний раз обсудить распутницу и заклеймить позором. А тут - на тебе! Совсем другой исход.
Отец, брат Камола, и он сам начали объяснять свое поведение в отношении Зумуррад как незнание медицины и просто отсутствием понимания произошедшего.
- Да, - сказал Павел Иванович, - если бы меня Господь не привел к вашему дому, многое вы натворили бы. Вашу маму, уважаемый, и вашу бабушку, Камол, в одном лице, я знаю давно.
Зря ты забрал ее в свой дом. Твой отец и твоя мама вздохнули свободно. А вот ты нахлебался сполна.
- Дядя Павлик, - вскричал Камол, - я всю жизнь буду тебя помнить. Ты вернул в мой дом счастье и радость. Должник я твой.
Павел Иванович рассмеялся своей ласковой и обаятельной улыбкой, а потом сказал:
- Твой сын, Камол, посмотрите все внимательно, похож на твоего отца, а не на тебя. Ты похож на бабушку, но слава и хвала Аллаху, что характер у тебя как у твоего отца.
Выходили из больницы все разом, счастливые. Все разговаривали друг с другом, не слушая один одного, но бодрые, веселые, жизнерадостные. Отец Камола говорил ему:
- Сынок, жизнь прожить - не поле перейти.

Анатолий Искаков-Дервиш, г. Керчь