Золотой меч

Шрапнель! Я вспомнил, как это называется! Шрапнель!
Меня ранило в грудь, Я лежал на спине, чувствуя боль, силясь вспомнить, как называется этот вид боеприпаса...
Шрапнель...
Откуда это тут и как меня угораздило, я же стоял за укрытием...
Правой рукой под рубашкой я трогал рванные, небольшие и разного диаметра отверстия на своей груди. Одно особо широкое и глубокое было в области сердца. Я чувствовал холод метала, где то у себя в рёбрах. Рядом со мной согнувшись, стоя  на четвереньках, плевалась кровью ещё одна жертва военной инженерии. Я не хотел умирать. Но понимал что это смертельно. Раздражало, что вышло так глупо. Мне казалось, что я лежу так уже вечность, щупаю дыры в своей груди и гадаю, сколько ещё я так протяну. Горечь потери самого себя, обида и злость… Мне хотелось встать и мстить. Я убеждал себя, что осколки застряли в коже и костях, что сердце цело, и что боль можно преодолеть… Мой взгляд упал на золотой меч. Он сверкал у моей правой руки. Я подтянулся к нему, сжал рукоять, облокотился на него как на трость и с трудом встал. Голова кружилась, я сделал шаг вверх по лестнице, толкнул треснувшую, деревянную дверь и ступил на площадь. Она была пуста…
 
…До этого…
 
Собака лаяла как заведённая, противно и монотонно. С какими-то выверенными интервалами. Я орал, чтобы она заткнулась, но скотина продолжала выводить меня. Тогда Я начал искать её взглядом. Где я вообще? Что за зал? Похоже на школьный спортивный зал советского образца. Какая-то шиферная побитая крыша. Пару заваренных железными решётками окон. Всё в упадке. Собака сидела у одной из стен и лаяла. Гав, гав, гав, гав. Перерыв секунд тридцать и опять, Гав, Гав, Гав… Я рванулся к ней и схватил за продолговатую челюсть, чтобы заткнуть ей пасть. Та смотрела на меня большими влажными собачьими глазами, в которых чётко разглядывался испуг. Какие-то несколько секунд мы сидели вот так на полу. Я, обхватив пасть собаки, смотрел на неё угрожающе. Она опешившая глядела на меня в полном недоумении и испуге.
И вдруг…. Гав гав гав. Твою мать!!! Откуда это! Я смотрел на собаку, её пасть в моих руках плотно закрыта, но звук лая продолжал повторяться, и выводил меня из себя ещё сильнее. Гав, гав, гав. Самое ужасное, это то, что казалось, будто звук исходит из несчастной псины, которая к тому моменту уже чуть ли не пожимала плечами в попытке выразить своё полное недоумение по поводу происходящего. Разум стал искать более правдоподобные источники звука. Тогда мой взгляд упал на боковое окно, из которого в зал валил свет.
 
Перед моим взором открылась большая и как мне показалось, полу-асфальтированная плошадь. То тут, то там, сквозь облупленный асфальт торчали пучки зелёной травы. Слева к площади примыкал вроде как дом, которой состоял, похоже, из одних только балконов. Всё было девственно безлюдно. Сцена готовая к происшествиям. Я посмотрел ниже под окно и нашёл, наконец, эту тварь. Чёрный, уродливый пёс с неправильным прикусом и торчащими белыми зубами лаял на меня с какой-то злобой. Мне хотелось вписать ему хук справой, но между нами была решётка. Пока я обдумывал, что делать на площади стали появляться люди. Сначала откуда-то справа пришли, две полные бабушки в чёрных пальто, они остановились довольно таки далеко, повернулись в мою сторону и присоединился к псу. Только эти не лаяли, а возмущённо, что то кричали. Затем стали приходить ещё люди, мужчины, молодые люди, множество народу, все появлялись с разных сторон и сразу же принимались ругаться с тем, кто уже был на месте. На балконах здания, что было слева, уже не оставалось свободного места, это было похоже на какую то демонстрацию. Толпа явно разделилась на два лагеря, они скандировали  что-то и воинственно поднимали над головами предметы, которые намеривалась использовать в качестве оружия. Собака вместе с её лаем забылась напрочь, около балконов разворачивалось какое-то действо и мне непременно хотелось приблизиться.
 
Пробираясь в группе людей, поближе к площади, я обходил её со стороны дома-балкона. К нему наверх вела невысокая, бетонная лестница, а направо уходил какой-то проволочный жиденький забор. У дома собралась очень плотная группа людей которая о чём то ожесточённо спорила, на грани драки. Я поднял голову и взглянул на балконы. Гроздья митингующих держали в руках нечто напоминающее копья. Они кричали и были готовы к применению копий по назначению. Вдруг, среди этих людей я заметил школьного друга. Я стал звать его:
–Вова!!! Вооовааа!!!   
Ко мне присоединилось ещё пару человек, и мы уже втроём звали Вову. Кстати должен сказать, что я не уверен, что его звали именно так, и что это был именно он. Но я понимал, что он совершает ошибку и хотел, чтобы он срочно же покинул это место и тем более перестал быть таким ярым активистом. Вова, тем временем совсем меня не слышал, в одной руке он сжимал копьё, а другую держал над головой сжатую в кулак.
 
Вдруг как будто что то лопнуло и вся ситуация полетело по наклонной. Те, что были на балконах стали бросать копья, люди на площади стали резать и рубить друг друга мечами. Гомон и ругань превратилась в крики и боевые кличи. Я держался за какой-то обломок деревянной двери и ошеломлённо наблюдал за происходящим, откуда-то сбоку я заметил всадника, он скакал, держа над головой золотой меч, он скакал в мою сторону и не было никакой уверенности, что не по мою душу. Чем дольше я наблюдал за галопом и покачивающимся золотым мечом, тем время всё сильнее растягивалось. Казалось, я смотрю кино с эффектом замедленного кадра. Всадник всё ближе ко мне, рядом проткнутый копьём человек, рука всадника опускается на уровень пеших бойцов, выставляя золотой меч как косу. С балконов падают люди… Про Вову я уже забыл как и про пса. Всадник уже в полуметре от меня. Звук пушечного выстрела, Я вижу, как меч, резким рывком вылетает из его руки и взлетает куда-то вверх и в бок, всадник слетает с седла, а я падаю назад, на лестницу и понимаю что моя рубашка в крови, моя грудь в ранах, и что стреляли этой… как её… забыл…