Элемент игрек продолжение

     - Влад,  вы были великолепны!  - сказала Илона,  та самая
брюнетка, так возмущавшаяся происшествием.
     - Здорово вы их поставили на место! Чувствуется настоящий
мужчина!
     - У нас праздник!  В нашем монастыре  появился  настоящий
мужчина! Это нужно отметить!
     - Проще простого!  Мы все живем в одном крыле! Ужин в во-
семь. Илона за вами зайдет. Вы познакомитесь со всей нашей не-
большой компанией.
     Ровно в восемь раздался стук, и на пороге появилась Илона.
     - О,  да ты уже устроился!  Обычно у мужиков бедлам и бу-
терброды на газете, а у тебя полный порядок!
     - Я необычный мужик, Илона, - усмехнулся он.
     - Это  мы  заметили!  Наша  стерва  в тебя уже влюбилась,
только о тебе и говорила!  С такой директрисой - ад,  но тебе,
похоже, бояться нечего.
     - А мне показалось - она меня невзлюбила с первого взгля-
да. Я не подполз на хвосте, а куснул.
     - И этим укротил. Ты не знаешь женщин, раз не понял!
     - Да, я не знаю женщин, - покорно согласился Влад.
     - Как тебе апартаменты?
     Он окинул взглядом небольшую комнату,  где,  однако, было
все необходимое.
     - Номер  с  кухней и ванной.  Правильно ли,  что мы живем
вместе?
     - Это очень удобно - минуты свободной не будет - увидишь.
Дети замечательных людей!.. такие ублюдки, и она с ними прямо
носится. Но ты хорошо их осадил!.. Ну, пошли, все тебя ждут.
     Они спустились на этаж ниже и вошли в комнату, где вокруг
накрытого стола  суетилось 12 -15 самых молодых преподаватель-
ниц. Из глубины кресла навстречу ему поднялся мужчина  средних
лет,
     - Брент,  - представился он,  подавая руку.  - Рад, что в
этом бабьем царстве у меня появился товарищ.
     Влад, удивляясь его акценту, вопросительно поднял брови.
     - Брент преподает английский язык и литературу. Он насто-
ящий англичанин.  Так у нас принято - преподаваемый язык должен
быть родным.  Французский преподает Дениза, итальянский - Джи-
на, немецкий - Ильза.
     Девушки поднимались одна за другой, делая насмешливый ре-
веранс Владу. Брент усмехнулся.
     - Привыкай!  Здесь у нас настоящий Вавилон. Поскольку это
дети бизнесменов - им вменяется в обязанность  в  совершенстве
владеть языками Европейского Объединения. А какой язык удобнее
тебе?
     - Я понимаю все.  Вряд ли я смогу достойно ответить Дени-
зе, но с английским,  немецким и итальянским проблем нет.  Так
что не утруждайте себя  и говорите, как кому удобнее.
     - А где же Марина?
     - Говорят, вы спасли деву?
     - Да, от дракона. Он попытался пообедать мною, но, боюсь,
у него будет несварение.
     Все засмеялись.  Новая гостья влетела в дверь и  взволно-
ванно сказала;
     - Девочки, там с Мариной что-то неладное!
     Влад пошел с ней посмотреть.
     Марина сидела в кресле и кусала губы. Нога ее мерзко выг-
лядела. Влад присел и пощупал быстро увеличивающуюся опухоль в
месте выстрела.
     - Приняла ванну?  - Марина кивнула. - У тебя ум есть? На-
парилась, началось внутреннее  кровотечение.  Нужен  холод,  -
обернулся он к девушке,  пришедшей с ним. Пока она колола лед,
открыл аптечку и нашел шприц.
     - Не бойся,  мы это поправим. Откачаем кровь и туго завя-
жем - не то вся нога завтра будет фиолетовая.  Любишь фиолето-
вое? - сказал он, ловко прокалывая кожу. Шприц наполнялся тем-
ной кровью, и опухоль опадала. Он туго перетянул ногу и прило-
жил пузырь со льдом.
     - Полежи так немного.
     Он вышел  в  ванную. На полочке стояли какие-то пузырьки.
Вылив содержимое одного из них, он выдавил в него шприц.
     - Боб получит свой анализ,  - пробормотал он, пряча пузы-
рек в карман.
     - Вы идите, вас ждут, - сказала Марина, когда он вышел из
ванной. Подружка нерешительно стояла рядом.
     - Без вас? Никогда. Идти можете?
     - Конечно.
     - Тогда пошли.
     Марина примостилась, чтобы никому не мешать, в уголке ку-
шетки, к которой пододвинули стол.  Влада посадили  рядом.  Он
словно забыл о ней, не разу не обратившись.
     Было весело.  Молодые хорошенькие девушки всех  мастей  и
народностей наперебой болтали с ним, заглядывая в глаза, с го-
товностью смеясь любой его шутке.  Марина ни разу не  вставила
слово в эту легкую болтовню. И в этом не было ничего необычно-
го - она и раньше была замкнута и молчалива,  но тогда  между
ней и миром был перекинут прочный мостик - Юлька.
     Влад скоро понял, что близких подруг здесь у нее не заве-
лось. Чтобы  добраться  до  глубин ее натуры,  нужна была либо
большая чуткость,  либо большая любовь.  Никого,  хоть  сколь-
ко-нибудь обладающего такими качествами,  в этом окружении не
было. Испытывая легкое злорадство,  он удвоил количество комп-
лиментов дамам.
     - Вы их абсолютно приручили!  - смеялся Брент,  когда они
вышли на балкон покурить.
     - Мне просто весело.
     - Не просто. Вы каждой сказали то, что она втайне жаждала
услышать. И как вы с первой встречи раскусили всех?
    Влад пожал плечами.
     - О, они уже начали мыть нам кости - так, кажется, гово-
рят у вас?
     Из-за двери доносился приглушенный возбужденный  разговор
на трех языках одновременно.  Влад уловил "глаза", "волосы",
 «обаяние". Брент расхохотался.
     - Ну,  дружок, они тебя разобрали по всем статьям и сочли
достойным внимания.  Теперь за тебя начнется битва. Но не ради
тебя - не обольщайся. Это - продолжение прежних отношений меж-
ду ними. Кто на сей раз запишет себе очко - нового мужчину? Та
и есть самая красивая, самая умная и прочее. Остальных замуча-
ет досада.
     - Бедняжки! Чем они заслужили такое презрение?
     - Упаси меня боже презирать женщин!
     - Почему? Так высоки или так низки?
     - Ни то,  ни другое. Терпеть не могу этот бред на тему -
"выше ли женщина мужчине,  или только равна ему". Сколько го-
ворено! А все гораздо проще - женщина  не  хуже  и  не  лучше.
Просто она -  другая. У нее иные задачи и сроки их выполнения.
     - Какие же это задачи?
     - Те же,  что и у мужчины. Продолжение рода. Это - центр,
опорный столб бытия.  А мужчина и женщина просто стоят по  обе
его стороны.  В этом их сходство и различие.  На женщину, бед-
няжку, природа взвалила тяжкое бремя. Вся ее жизнь спрессована
в двадцатилетие  -  с  20  до 40 лет.  По-настоящему она живет
только в этом отрезке.  Все мечты устремлены к нему, все сожа-
ления - о том, что это время кончилось.
     - И что же в нем особенного? Женщины живут дольше  нас.
     - Да только в этом отрезке она способна рожать. До и пос-
ле - неполноценное потомство.  Так что все мечты  о  принце  в
юности - все тот же физиологический позыв к продолжению рода.
     - А вы циник, Брент...
     - Нет. Я материалист. Наша так называемая культура - все-
го лишь хрупкая надстройка в пару-тройку тысячелетий над  мил-
лионами лет  развития живых организмов.  И основу нужно искать
там.
     - Значит,  женщина в сорок лет цены уже не имеет - исходя
из этой основы?
     - К сожалению. Она не отвечает требованиям момента. Но за
это - в награду - у нее  появляется  время.  Если  ей  суждено
что-то создать - подходящее время для сбора урожая.
     - Женщина способна создавать?
     - Теоретически - да. А практически - у нее катастрофичес-
ки не хватает времени.  Мужчина же более  свободен  -  процесс
воспроизведения не отнимает у него столько времени. И физиоло-
гически он более подходит на роль творца.
     - Пока не понятно.
     - Объясню на примере волков - кстати, они ближе человеку,
чем обезьяны.  Я настаиваю, что человечество произошло от вол-
ков... Так вот, волчицы вовсе не слабее самцов. Но ей, бедняж-
ке, сначала нужно выносить и родить волчонка - а в таком поло-
жении не попрыгаешь. Но, главное, его еще нужно выкормить. Ес-
ли она оставит его и уйдет на охоту - волчонок может сдохнуть.
Значит, на время ее вынужденной беспомощности ей нужен сильный
волк, который  будет приносить добычу,  чтобы она смогла охра-
нять и кормить волчонка.  Итак,  цель - вырастить потомство, а
средство - сильный самец.
     - Средство?
     - Да, мой дорогой. Мы для них - всего лишь средство. При-
дется с этим мириться и отбросить тщеславие.  Итак, она должна
быть красивой,  чтобы  понравится самцу,  и хитрой,  чтобы его
удержать. Ум ей не нужен - для этого у нее слишком развит инс-
тинкт. И  развитие  всех качеств идет с учетом цели.  Отсюда -
нежность, хрупкость, беззащитность. Зачем ей быть сильной?
     - А самец?
     - Он тоже жаждет продолжения рода - сама природа  толкает
его на это. Но зачать волчонка просто. Гораздо сложнее его вы-
растить. Для этого нужно быть хорошим охотником,  чтобы накор-
мить беспомощную пока самку,  а через нее - детеныша. Не о жен-
щине забота - о сыне.  А для этого нужны сильные лапы,  точный
прыжок, острый глаз,  тонкий нюх. И природа выковывает в муж-
чине эти качества путем естественного отбора. Слабые, больные,
глупые волки  потомства не имеют.  И вот сила и ловкость самца
становится условием существования.  В нашей среде эти качества
расшифровываются по-другому, но суть одна - тот самый ежеднев-
но пойманный олень... Так что у мужчины и женщины разные зада-
чи, и справляются они с ними неплохо.  Глупо обвинять женщину,
что она не может поймать оленя.  Да зачем ей его ловить, когда
у нее  более  важная и ответственная задача?!  А оленя для нее
любой дурак - простите,  волк - поймает. Почему-то мужчину  ни-
когда не упрекают, что он не может рожать. А на женщину посто-
янно сыплются упреки  в  "женском  уме",  "  женской  логике",
"женской литературе". Вроде есть  "мужская литература"!
     - Почему же? Есть.
     - Литература делится на хорошую и плохую - не более того.
Да в конце концов вся литература об одном и том же.  Но  поче-
му-то рассказ о том,  как поймать оленя, называют высокой мужс-
кой литературой, которая бесконечно важнее женского рассказа о
том, как приручить самца, который поймает для нее оленя...
     - Значит, женщин вы уважаете?
     - Я  их  признаю.  Женское  начало древнее и глубже,  чем
мужское. И какими гениальными бы мы не были - каждый хоть  раз
в жизни, но стоял перед негениальной женщиной на коленях.
     - Значит, все наши высокие чувства, мораль, побуждения -
всего лишь древний зов к продлению рода? А как же любовь?
     - Любовь - это из области нематериального.  У волков  нет
любви. Есть мощный импульс, безошибочно определяющий, подходит
ли этому волку данная волчица.
     - По каким же критериям?
     - По критериям воспроизводства здорового потомства.
     - А у нас?
     - Если импульс – базис - не противоречит культуре -  надс-
тройке - все хорошо. Возникает "любовь". Мы говорим - общность
интеллекта. Чушь собачья.  Если общество в виде  интеллекта  и
принятых норм  поведения  не препятствует животному влечению -
импульсу - это называют любовью и браком.  Но если по каким-то
соображениям культуры,  морали,  общественным нормам поведения
двое не могут удовлетворить то, что физиологически безошибочно
толкает их друг к другу - вот тут-то и начинается литература.
Вся она - и "мужская",  и "женская" об одном и том же - о  не-
возможности,  недосягаемости необходимого. Ромео и Джульетта.
Вся литература - о трагедии, когда древний инстинкт продления
жизни по глупым внешним причинам не реализуется.
         - Но ведь есть научная литература...  В конце  концов
литература, где вообще нет любви - о научных открытиях,  путе-
шествиях и тому подобное?
     - Всего лишь фрагмент охоты на оленя...
     - Значит, Фрейд был прав?
     - Старина Зигмунт ошибочно уделял сексу столько значения.
Это всего лишь подслащенная пилюля,  чтобы  заставить  ленивое
человечество размножаться.  Стимул,  если хочешь. Но нельзя им
подменять цель  - продолжение жизни.  К ней в конечном  итоге
сводится все.
     - А как же с этим обстоит дело у этих самых "меньшинств"?
     - Всего лишь генетический сбой. Они заведомо не дадут по-
томства. Так что все в порядке. Ошибки есть везде.
     - Ошибки природы? Жестоко... Вы их осуждаете?
     - За что? Все равно, что осуждать кошку, что она не веге
-тарианка. Такова их природа. Их отклонение глубоко материально
и не зависит от сознания.  Пора прекратить бросать в них камни
- совсем неумно со стороны человечества.
     - Не ожидал встретить здесь философа...  Значит, не стоит
презирать женщин?
     - Учись у природы.  Сливаются две клетки - и только тогда
получается что-то  стоящее.  Отдельно друг от друга они ничего
не стоят...  что бы там не говорили о мужском уме и  женской
эмансипации... Я слышу, Илона завела шарманку, и сейчас начнут-
ся танцы. Не обольщайся, когда эти волчицы начнут вырывать те-
бя друг у друга.  Куда денется нежный блеск в глазах,  если ты
немедленно не докажешь, что способен поймать своего ежедневно-
го оленя! Вот и вся психология.
     На балкон вылетела Илона.
     - Хватит курить! Дамы желают плясать.
     - Дамы уже нас обсудили и решили, что мы достойны  этого?
     - Влад, не берите пример с этого циника. Идемте танцевать!
     Он перетанцевал со всеми, кроме Марины - хромых не берем.
Дамы лучились радостью.
     - Он влюбчивый,  как дон Жуан! - хохотала хорошенькая ис-
паночка в ответ на его поддразнивания.
     - Вам,  Ампаро,  должно быть стыдно!  - крикнул Брент.  -
Разве дон Жуан влюбчивый?  Это же ваш, испанский, демон! Разве
он кого-то любил?
     - Этот образ интернационален! - задорно отбивалась она. -
Не бывает разве английских дон Жуанов, вроде вас? Раз вы такой
умник, быстро напишите нам экспромт на эту тему!
     - Точно! Брент у нас поэт. Сеанс импровизации!
   -  Напрашиваетесь, женщины! Ну, черт с вами, слушайте! " По-
учения Дон Жуана, записанные его учеником".
Брент стал в позу, картинно вытянул руку и начал:

       Мой юный друг, нет недоступных женщин.
     А вот мужчин невежественных - тьма.
     Но если хочешь лавром быть увенчан -
     Не так уж много нужно тут ума.
     Запомни; женщины сентиментально-романтичны,
     Наивны, что касается любви.
     Наживку лести заглотнут отлично,
     Их на крючок тщеславия лови.

     - Какой нахал! - завизжали самые хорошенькие. Брент скор-
чил им кислейшую гримасу и продолжал:

     - Они себя всего сильнее любят,
     И, ergo, тех, кто любит их самих.
     Когда-нибудь тщеславие погубит
     Весь род людской... Итак, во-первых, говорить!
     Да, говорить. Побольше, слаще.
     Лить мед из уст, змеиный яд струя.
     И уж каким бы ни был ты пропащим -
     Достигнет цели болтовня твоя.
     О чем же петь? Мы пели о кораллах,
     Но нынче тон помады уж другой,
     Не попади впросак. Не с "губок алых"
     Начни свой монолог. Теперь иной,
     Научный век! Умны все непомерно!
     Все претендуют личностями быть.
     Так, значит, начинай ты непременно
     О тонкости ума ее твердить
     Не напрямик, а словно ненароком
     Роняй небрежно слово за словцом
     Что, дескать, говорить умеет толком,
     Владеет чтением, и счетом, и письмом,
     Что вкус имеет и соображенье!
     Что не глупа, ей-богу, не глупа!
     И, провожая, тонко сожаленье
     Изобрази на лживейших губах.
     В ней женщиной пока не восхищайся,
     И лишь когда заметишь, что она
     Старается нарядней причесаться -
     Дай ей понять, что сходишь ты с ума
     Не словом! - взглядом. Робким замутненным,
     Восторженным и изумленным вдруг.
     теперь пора прикинуться влюбленным,
     Коль видишь; одолел ее недуг.
     Запомни; форма "приходи - не пожалеешь!"
     Заведомо плодов не принесет.
     Зови ее с тоскою!.. ( Как сумеешь.
     Соври, что любишь!)
                И она придет...

     Поднялся страшный  шум.  Несколько разъяренных амазонок с
кулаками полезли на него,  засыпав диванными подушками.  Он  с
хохотом отбивался.
     - Он смеется нам в лицо!
     - Тише, прибегут!
     - Брент,  смотри, доиграешься! Напишем твоей жене, от ко-
торой ты здесь прячешься,  и она приедет к тебе.  Хочешь?  Или
соври нашей "мадам",  что ты ее любишь! И она придет... Прибе-
жит, если вы все не угомонитесь.
     - Кто-то может ответить этому хаму!?  Кто расскажет,  что
чувствует женщина, которую покинули?
     - Я могу.
     Все обернулись к молчавшей весь вечер Марине.
     - Встань на нашу защиту, амазонка!
     - Я  встану  на защиту дон Жуана.  Он нужен тоже - зря вы
нападаете на Брента.
     Все чинно расселись,  удивленные. Она редко вмешивалась в
разговор. Сейчас ее горящее личико было почти красиво.

     - Он для тебя - и бог, и пьедестал.
     Ты для него - рабыня и царица.
     Ты, перед кем он на колени пал,
     Уж не могла ему не покориться.
     Работа чистая - он все предусмотрел,
     Как дьявол, хитрый, и, как черт, отважный.
     Психолог и поэт... И душ, и тел
     Знаток великий... И совсем не важно,
     Что эта сказка - только до утра,
     Что ты - жемчужина средь многих перлов,
     Что радость, обретенная вчера,
     назавтра станет горечью безмерной...

  Влад отступил  в  тень,  если  можно  говорить о тени в этой
ярко освещенной комнате. Он не хотел, чтобы сейчас кто-то заглянул ему
в лицо...
Значит, она помнит. Она помнит Юлькины стихи, писанные на скучных
лекциях и брошенные как попало на дно  сумки  с
книгами. Куда  делся  этот  листок,  Юлька так и не вспомнила.
Значит, Марина хранит все ее черновики... Господи, с каким жа-
ром она читает!.. И как все замерли - даже Брент! Забытые сло-
ва, из другой жизни...

     - Пусть до утра! Но сколько было чувств
     Потрачено, подарено, раскрыто!
     Слова, слетающие с этих уст
     Как мед, сладки, как горечь - ядовиты!
     А сколько силы, страсти и огня!
     Другой за жизнь не даст и половины!
     И это чудо, ширясь и звеня,
     Останется с тобою до кончины.
     Ты возвеличена. Вознесена.
     Тщеславие накормлено досыта.
     Средь женщин мира только ты одна
     Владеешь лучшим в мире волокитой.
     Он твой! До бесконечности - он твой.
     Не лжет - он верит сам в свои порывы.
     Сейчас готов он жертвовать собой,
     Чтоб чувствовала ты себя счастливой...
     А на рассвете плащ через плечо
     Закинет лихо, поспешив расстаться,
     С тобою попрощавшись горячо,
     Чтоб никогда уж больше не встречаться.
     Ты, провожая, встанешь у окна,
     Шелк тонких кружев с тонких плеч роняя,
     Утолена и - опустошена.
     И ничего уж больше не желая...
     Всю боль разлуки унесут года,
     Затянется сжигающая рана.
     Но после ты не примешь никогда
     Плохой подделки под дон Жуана!
     Тебя уже не смогут покорить
     Сноб и глупец, ничтожества и трусы.
     И ты не потеряешь головы
     Уже ни с седовласым, ни с безусым,
     Сжигаемая медленной тоской...

     И только верность, встретившись, как чудо,
     Своею очищающей рукой
смахнет слова, звучавшие повсюду –
как ветер, как полночная листва...
     Стряхнешь с себя чарующие путы.
     Слова любви, всесильные слова,
     Меняющие годы за минуты...

      Тишина. Затем - как в театре - аплодисменты. Брент - нас-
мешливый Брент  -  склонился почтительно в поклоне и поцеловал
ей руку.
     - Браво, Марина! Ты читала прекрасно! А если скажешь, что
это твои стихи - мое восхищение перейдет в поклонение.
     - Увы, не скажу. Это когда-то в шутку написала моя давняя
подруга...
     - И где найти эту подругу?
     Марина долго молчала. Потом сказала;
     - Наверное, я уже не смогу никогда ее найти.