Ожидание

Между нами тысячи километров, и  количество их не уменьшится ни на йоту в течение целого года.
 Год ожидания…
 Триста шестьдесят пять дней и ночей.  Восемь тысяч семьсот шестьдесят часов. Пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот минут.
 Такое вот оно, безобразно огромное  до уродливости,  моё ожидание. Из дня сегодняшнего  этот срок  кажется бесконечным и жестоким.
Я – контролёр  по отношению к жизни и  абсолютная бесконтрольность  будущего  года заставляет меня испытывать  физический дискомфорт, разряженность  прямо за грудиной. Там пустота, растущая во всех направлениях, она занимает больше и больше места, раздвигает рёбра, давит на сердце, причиняя  приглушённую тупую  боль.
Как справиться с этим состоянием, не прижиться  в нём?  Буду  считать, уменьшать количество дней проживаемых без тебя. 
 Ну, начнём. Осталось уже триста шестьдесят четыре…
 Как оказалось, большинство обычных дней в году не запоминаются ничем, они просто начинаются утром и завершаются вечером.
Ожидание, так ненавистное мне, позволяет наполнить  их особым  смыслом.
Вот, двинулась в сторону позитива! Приходят мысли о том, что я не получаю  того, что хочу, потому что не  благодарна за то, что имею.
Провожу экстренную переоценку,  становлюсь благодарной!
Действительно, это хорошо, что есть время и возможность работать над собой, срочно излечиваясь от боли.
Завтра дней и ночей ожидания станет ещё на единицу  меньше. Триста шестьдесят три…
 
Триста пятьдесят семь. Чувствую себя чуть лучше. 
Мой доктор – отпуск в городке возле моря. Он прописывает препараты доступные и действенные.
Веду лечение  микстурой жгучего солнца, слепящего глаза выбеленными  южными заборами.
Лечусь узкими,  затянутыми  виноградом, улочками и огромными темными  очками, за которыми не видно грустных глаз.
Дезинфицирую  невозможность  желаемого  чернилами  южной ночи…

Триста пятьдесят пять дней.
Спасают в этой ситуации - ежедневные  ночные разговоры  с  твоей фотографией, той,  любимой мной. Она хранится на по-женски розовом  носителе информации, со смешным  милым  хвостиком из бисера собранного в кисточку. Хвостик упрощает  поиски флешки  в кармашках сумки.
И флешка с фотографией и даже бисер на кисточке имеют теперь принадлежность, они стали твоими, они ведут меня к тебе, и я, словно собака Павлова, чувствую тепло нашего общения,  только нащупав их ладонью.
Мною строго дозируются,  употребляются как анестезия, разговоры с тобой,  мечты о встрече, о другой жизни, жизни вместе. 
Затем  в процесс лечения вступает сон. Он действует радикально,  напрочь  вырубает разум,  делает доступными  иные пространства, те, где не актуальны расстояния, где мы  всегда рядом,  и возможно всё.
Осталось триста пятьдесят дней ожидания. Вот, в минус ушли ещё одни сутки. И уже «крыша едет не спеша, тихо шифером шурша»…
 Смотрю трезво на реальность  жизни и чётко понимаю, что надо выпить! Лёгкий алкоголь расслабляет и размывает боль. 
 Как побочный эффект -  случайные знакомства, разговоры  на уровне доступном пониманию собеседника. Здесь с первой секунды  становится ясно: с кем-то другим  не будет ничего.  Не могу  позволить кому-то  касаться меня,  хочу удержать в памяти  прикосновения лишь твоих рук и губ.
 Рождается новое понимание расхожей фразы: «незаменимых у нас нет». Но  есть те,  кого не хочется заменять.
Я - наркоманка.  Моя зависимость - твой голос из телефонной трубки, наши долгие беседы о важном. Слова и интонации. По звуку звонка, ещё не приняв его,  безошибочно определяю  твоё настроение, давление и частоту пульса.
 Да, ты прав. У меня, действительно, есть принципы.  Внимание чужих, посторонних  мужчин, лишь подтверждает верность твоего выбора и поддерживает мою уверенность в себе.

Осталось триста сорок восемь дней.
 Здесь, на юге,  живет ещё один уникальный доктор – ветер.  Теплый,  пахнущий йодом  он исцеляет меня своим дыханием, гладит по голым рукам, играет  пестрой шифоновой юбкой. Ветер соблюдает приличия, красивыми волнами танцует по  ткани возле ног, не допускает вольностей,  растворяет  вязкую  тоску своей свежестью. Волшебная морская вода массирует, позволяет  медленно и робко прорасти в душе ощущению жизни.

Триста сорок шесть.
Победа!!! На месте  больной  пустоты  поселилось  тепло, в глубине которого  живёт золотистая искорка. Бережно храню  её, приумножая. Продолжаю  впитывать  солнце, принимать  заботу южного ветра и  моря.
День ото дня  искра крепчает, прирастает  лучами  разных оттенков золота, согревает меня сиянием. 
Я наполняюсь свечением счастья изнутри, от макушки до пят.  Искорки золота несутся по сосудам, добираясь до самых кончиков пальцев, клубятся драгоценной пылью в лёгких, посверкивают в мозговых оболочках. Свет уже не может жить запертым  внутри меня, он  начинает разливаться через край вокруг. Лучи вырываются наружу с  улыбкой и  выдыхаемым воздухом. Теперь вся  я – свет,  тепло любви и сияние счастья. Проходя мимо витрин магазинов вижу тонкий  светлый обрис вокруг моего силуэта.   
 Это так замечательно, когда  в  душе живёт  любовь, и не принципиально, близко ты или за морем-океаном. Я  уже полна, и  могу делиться со всеми вокруг!  Со странной старушкой,  упорно продающей на углу ягоды шелковицы в бумажных кульках. Кульки из желтой старой газеты  в  чернильный  горошек шелковичного сока. И с хозяйкой  маленького пансиона , в котором я живу, толстой доброй и очень разговорчивой, с малышом со двора, что рядом, он  всегда улыбается во все  свои четыре зуба и любопытно разглядывает  меня. Поделюсь и  с красавицей - его мамой, и с  дедом на лавке в летней кухне, который каждые пять минут, не теряя интереса к процессу, вынимает вставную челюсть, разглядывает её, словно видит впервые, и отработанным до автоматизма движением, отправляет на положеное  место… , со случайными прохожими, спешащими  к  морю, с дворовой, вечно голодной, трёхцветной кошкой Аськой  и смелыми крикливыми  воробьями ….
Счастья хватит на всех, подставляйте ладони!