Спустя две недели после свадьбы

            Глава 17.
 Спустя две недели после свадьбы.
   Однажды явилась к нам Верочка чем-то озабоченная, в дорогих одеждах, с тортом в круглой коробке.
- Ты, Верочка, вся такая новая русская, что мы не знаем, куда тебя посадить, чем накормить!
- Да уж куда-нибудь посадите, чем-нибудь накормите! С большим аппетитом Верочка похлебала с нами окрошки.
- Спасибо, очень вкусно! Потом  пили чай с   её тортом, говорили о Кате и Пете, о том, что они там, судя по письмам, прижились, и не очень торопятся домой, пока обещают приехать только в отпуск.
- Ну, я пойду? – спросила Верочка после чая и разговоров о Кате с Петей.
- Не смеем тебя задерживать, спасибо, что забежала, очень рады были тебя видеть!
- Это правда?
- Ты ещё сомневаешься?
- Тогда я буду иногда к вам забегать.
- будем ждать, у тебя всё в порядке?
- У меня- то всё в порядке,- сказала Верочка и вдруг всхлипнула.
- Ты, Верочка чего? – Лизонька к ней подошла, а Верочка вдруг упала ей на грудь, и затряслись от рыданий её узкие плечики.
   Усадили Верочку на диван, и попросили всё нам рассказать, может быть, сможем чем-нибудь помочь.
- Да ничем вы мне не сможете помочь, просто вы, наверное, плохо думаете обо мне за то, что я вышла замуж за Вадима
- Да почему же, Верочка, мы должны о тебе плохо думать? Ты ведь этим очень Кате с Петей помогла.
- Кате с Петей, Кате с Петей, Кате с Петей! - передразнила нас Верочка,  и слёзы снова навернулись ей на глаза, - причём здесь Катя с Петей, если Вадим мне понравился сразу, как только пришёл к нам домой, я даже не знала тогда, что он новый русский. И я вышла замуж за него по любви, а не по расчёту, как вы думаете.
- А почему ты, Верочка, решила, что мы так думаем?
- Да я сама вам об этом сказала, помните, когда показывала, где он живёт
Но и до этого вы ко мне не очень хорошо относились, вы в первый раз мне сегодня сказали, что будете рады меня видеть, и то, наверное, из вежливости. И слёзы снова поползли по Верочкиным щекам.
- Ты же родная сестричка нашей Кати, - старалась Лизонька её убедить.
 - Сестричка Кати, сестричка Кати! - раздражаясь, снова передразнила Верочка,- вы даже ни разу меня к себе не пригласили, и слёзы хлынули с новой силой.
   Я понял Верочкины слёзы, и дрогнула у меня душа…
   После смерти матери, после того, как вышла замуж Катя, Верочка осталась с тётей одна – заброшенное дитя. Катя в нашей семье окружена заботой, вниманием, и ещё Вадим заявляет на неё свои права.
А одинокая Верочка строит почти иллюзорные планы – выйти замуж за Вадима.
   И только теперь решила она нам сказать, как была одинока, как мы этого не поняли, как мало ею интересовались.
   Живёт с тётей, вполне порядочной и ответственной женщиной, одета, обута, учится не плохо, к нам, к сестричке Кате, пожалуйста, приходи, когда захочешь. Мы всё Катю заставляли навещать Верочку, узнавать, всё ли у неё благополучно? А нам нужно было приглашать её к себе, настаивать, чтобы чаще у нас бывала…
   Я принёс полотенце, вытер мокрые Верочкины слёзы.
- Прости нас, Верочка! Мы думали, если Катя живёт у нас, значит наш дом сделался и твоим домом, зачем же тебя приглашать, если ты всякий раз, когда захочешь, можешь бывать у нас без приглашения? Ведь мы уже не молодые люди, возможно, с нами тебе не интересно.
- И вы ещё, наверное, себя считаете умными и образованными людьми? – возмущалась Верочка.
- Да нет, не считаем.
- Вот и правильно, что не считаете, - осмелела Верочка, - мне так хотелось иногда у вас бывать! Но ведь не приглашали. Особенно перед свадьбой мне хотелось с вами поговорить, а я стеснялась, я так боялась, что вы на свадьбу не придёте, ведь точного обещания вы Вадиму не дали. Я из-за вас не спала всю ночь – переживала и плакала, но тут вы как-то сообразили на свадьбу придти. Я не поверила своим глазам, когда вас увидела.
- Верочка, давай считать, да так оно и есть, что мы не поняли друг друга, ты ведь тоже никакой инициативы к нам не проявляла.
- Дорогая Верочка, - спешила Лизонька мне на помощь, - приходи к нам, когда захочешь, мы всегда тебе рады! Ну, что бы тебе ещё сказать, чтобы ты правильно нас поняла?
- Да, я и сама теперь вижу, что мне просто необходимо у вас бывать, иначе, кто же вас научит понимать других людей, на вас не похожих?
         Знаете, я хочу быть богатой, как отец Вадима, как наш отец, - поправилась она. – Но не только для того, чтобы носить дорогие вещи, а чтобы бороться с тем, что безобразно и невыносимо в нашей жизни, и чтобы делать добрые дела.
   Потому что без денег ничего сейчас нельзя сделать, можно только страдать. Чтобы делать что-нибудь хорошее – деньги нужны, - торопилась Верочка объяснить нам свои взгляды на жизнь,
 - А, знаете как мне с Вадимом трудно?
- Предполагаем.
- Ведь он из одних дурных привычек состоит. Мы в этом году пойдём с ним в вечернюю школу, и я сяду с ним в восьмой класс, хотя закончила  десять уже, чтобы помочь ему учиться. Отец не против, чтобы мы хорошо учились, тогда он будет за нашу учёбу платить. После школы мы пойдём в институт.
   Обласканная и довольная Верочка попросила разрешения позвонить Вадиму, чтобы он за ней приехал на машине, и метнулась к телефону. Она ценила каждое мгновение и каждую возможность новой для неё обеспеченной жизни. Вадима не оказалось дома.
- Можно, я подожду у вас, пока Вадим вернётся, вы от меня не устали?
- Мы бы не возражали даже, если бы ты  у нас навсегда поселилась.
- Правда? Считайте, что я вашим предложением воспользовалась, и у вас навсегда поселилась, и если меня нет, то я временно отсутствую – так будет для меня удобней и надёжней.
- Договорились, это нас устраивает.
   Поговорили сначала на бытовые темы, спросили, не забывает ли Верочка тётю Олю, ведь ей, наверное, скучно теперь одной?
- А она не одна, - радостно сообщила Верочка, - она ведь с нами теперь живёт. Отец так распорядился:
- Хоромы-то - вон какие!  Один добрый человек лишним не будет, - сказал, Ему от этого даже веселей, а то молодёжь его, якобы, теснит со всех сторон. Жена Марина у него молодая, вы же видели. Такой у нас отец. А мне он по секрету сказал, что тётю Олю для того к себе переманил, чтобы меня к дому приручить, чтобы мы с Вадимом от них не отделились. Не любит он пустых домов. А мы и не собирались отделяться, но всё равно он этого боится. И наша Мурка – разношёрстная кошка с нами живёт, счастье она в доме бережёт, хотя и свой кот у них есть.
   Можно, я ещё раз Вадиму позвоню? - Снова безрезультатно. – Ну, раз у нас ещё есть время, я, пожалуй, вам о самом главном расскажу, хотя об этом, может быть, и рано ещё говорить. Знаете, о чём с отцом мы мечтаем?
- Мы же, Верочка, не ясновидящие, чтобы знать.
- Мечтаем принять участие в возрождении России. Каким образом, я вам сейчас объясню.
- Даже так? – восхитился я.
- Да, так, - глазом Верочка не моргнула.- Но подумайте сначала и скажите сами, где у нас сейчас самое слабое звено?
- По-моему, самое слабое звено – это школа с её мизерной зарплатой, и всеми вытекающими отсюда последствиями, - заволновалась Лизонька. В школьных коллективах, как в женских монастырях, наставницами почти одни женщины,  и воспитание получается женским, однобоким. Чтобы в школу устремились мужчины, нужны высокие зарплаты, - села Лизонька на своего конька, - а почему, Верочка, ты заговорила об этом?
- Чтобы  определить, насколько мы с отцом правы,  а вы как думаете? – Обратилась она ко мне.
- Я думаю, что слабых звеньев у нас много.
- А отец думает, что самое слабое звено у нас сейчас – сельское хозяйство.
- Да, он прав – с сельским хозяйством плохи у нас дела, - согласились мы с Лизонькой.
- Вот вы говорите, - смело размышляла Верочка, - что зарплату учителям негде взять, ведь чтобы наша страна сделалась богатой, нужно, чтобы она питанием себя обеспечила, тем более есть у нас для этого большие возможности. И в селе должен возродиться здоровый, трезвый образ жизни.
   Мы с отцом к школе пока не имеем никакого отношения. А в возрождении сельского хозяйства, не всего, конечно, а хотя бы малой его части, думает отец, сможем принять участие. Отец имеет деньги, он хочет арендовать или купить пустующую землю возле города и устроить на ней культурное хозяйство с использованием нужной техники и передовых методов хозяйствования. Как Фёдоров – вы должны о нём знать, это глазной врач, он свой метод лечения глаз по всему союзу в своё время распространил.
   Мне о нём отец рассказал, у Фёдоровы тоже было много денег. Но он никакого отношения к сельскому хозяйству не имел, просто знал, что во многих нерентабельных совхозах неважные дела. И один совхоз под своё покровительство взял, сделал всё по- своему, и очень хорошо всё у него получилось.
   А отец, оказывается, любит землю, много читал и много знает в этом плане, но применял всё это только на собственном приусадебном участке. Знаете, какой у нас виноград растёт и грибы? А на тот год он выроет водоем, и мы будем разводить зеркального карпа. И ещё мы недавно слушали с отцом по радио, как один городской житель, в наше время имеющий деньги, явился в один башкирский гибнущий колхоз и организовал там рентабельное /это слово только что появилось в её лексиконе, и она его особенно подчёркивала/ хозяйство. Они так себя и называют как раньше – «колхозом». Этот колхоз прекрасно расплачивается с государством, работают, не покладая рук, и очень обеспеченную создали себе жизнь. У них даже техники никакой нет, они работают на лошадях, как их деды и прадеды, и преуспевают в делах.
- Этот их опыт, - говорит отец, - очень важен сейчас.
   А мы с отцом хотим показать пример того, как собственного благополучия / мы имеем его, благодаря отцу/ недостаточно для порядочных людей, потому что порядочным людям стыдно жить хорошо, если рядом нищета и разор в родной стране. И те, кто хочет обеспечить лишь себя и собственных детей или отправить деньги за границу, чтобы там устроиться «тепло и сыто» - нам как запечные тараканы, жалки и смешны.
- Про запечных тараканов кто, Верочка, сказал  - ты или отец? Пожалуй, мы себя к запечным тараканам должны отнести? У нас для таких грандиозных планов, как у вас с отцом, возможностей нет.
- Про запечных тараканов это я сказала, - смеялась Верочка,- но ведь вы нам сочувствуете?
- Ещё как! Только ведь сочувствия к делу не пришьёшь.
- Всё равно мы вас считаем единомышленниками, и на вашу помощь рассчитываем.
- Мы думаем с отцом, что наш пример не канет в лету – это не я, это отец так говорит,- продолжала она веселиться. – И много найдётся людей, последующих нашему примеру, потому что хорошие дела заразительны, и потому что много сейчас верующих порядочных людей.
   И ещё я вам расскажу про Худенько, вы что- нибудь знаете о нём?
- Да, знаем, читали о его трагической судьбе в журнале «Огонёк».
- Ну, если читали, то помните, что Худенко – этот учёный – агроном стал работать в отстающем совхозе, в Казахстане, совхоз свой он сделал богатейшим и рентабельным. А работники совхоза стали получать зарплату такую, какую получали министры в те времена.
   Худенко поднял этот совхоз  с целью показать пример, как нужно хозяйствовать для всей страны, показал, что высокая зарплата – хороший стимул для добросовестного труда. Ведь он верил, что мы, действительно, строим коммунизм.
   А, чинушам, которые сидели у руля, которым было «тепло и сыто» никакой коммунизм не нужен был, они боялись, что если таким, как этот Худенко, волю дать, то их, неподъёмных бездельников, уберут за ненадобностью, оттуда, где им так славно и безответственно живётся. А власть у них большая была.
   Поэтому, они Худенко - этого учёного и патриота посадили в тюрьму, он там и умер, а совхоз тот бульдозерами сравняли с землёй.   
Извините,  что я пересказала вам известное, - просто мне это представить невозможно.
   А, знаете, наш отец работал в том совхозе вместе с Худенко. Попал он туда случайно, пробыл там недолго, но многое увидел и знает с чего начать и как это устроить.
   И если у нас что-нибудь получится, то мы своё хозяйство именем Худенько назовём, памятник ему поставим со словами Некрасова «разум и труд человека - дивные дивы творят», чтобы не забывали его. Верочка всхлипнула, и ещё раз повторила, что она себе не может этого представить, как можно было уничтожить такого человека?
   Видите, сколько я вам примеров привела в доказательство того, что очень возможно наши планы осуществить, раз другим это удавалось.
- А Вадим в ваши планы посвящён?
- И Вадим, и тётя Оля и Света Полунина, с которой мы мыли подъезды.
   Теперь отец говорит, что живёт на втором дыхании, потому что у него появились настоящие наследники: я, Вадим и все остальные, и настоящее дело есть. Теперь он понимает, для чего живёт, поэтому горы готов своротить, и своротит, и мы ему поможем.
    Все мы не курим, не пьём, не колемся, вообще без дурных привычек люди - дееспособная команда.
- И Вадим? – удивился я.
- И Вадим, - подтвердила Верочка.
- Конечно, всё это замечательно и любопытно, - не переставал я удивляться Верочкиным замыслам.
- Мы так же мечтаем открыть хороший детский дом на трудовой основе, с хорошей школой, потому что много сейчас беспризорников, и ещё потому, что отец в детском доме жил. Конечно, до этого ещё очень далеко, начнём мы с малого. Но я думаю, что мы всего добьёмся, и нас ничто не остановит, - убеждала Верочка себя и нас.
- Вы знаете, это ведь я отца научила стараться для людей, как мама жила, как нас учила, преподавательница литературы – подвижница, дома почти не бывала, в школе пропадала всегда. Отец сказал:
- Мне это всё совсем не чуждо, ведь советская власть семьдесят лет лозунгами такими старалась меня достать. Но советской власти и лозунгам её он не поверил, а мне поверил, потому что мы с ним православные и Бог поможет нам.
   Эта Верочкина православная вера очень меня удивила, ко мне она гораздо позже пришла.
- Вы меня извините, - засмущалась Верочка после всего сказанного, - у вас, наверное, от меня заболели уши, но, знаете, сколько раз я мысленно разговаривала с вами, когда вы меня к себе не приглашали.
 -Верочка, это по ошибке, давай не будем об этом вспоминать,
- Давайте не будем, - согласилась она.
- Знаете, я суеверная, - и всё вам рассказала, - обратилась она ко мне, - потому что от вас на меня положительное и спасительное влияние распространяется. Помните, я вам первому призналась, что хочу выйти замуж за Вадима, я сама тогда ещё не была уверена в этом, и ведь вышла, значит всё, что я вам рассказала, у нас должно получиться.
- Конечно, Верочка, я очень рад таким простым способом принять участие в великом этом деле – возрождении России – с этого ведь ты начала.
- Да, с этого, именно для возрождения России желаем мы работать и жить.
  Зазвонил телефон. Это вернулся Вадим и за Верочкой выезжает уже. Гудком на весь дом сообщил о своём появлении, Верочка досадливо зажала ушки, но держался вежливо и скромно.
- Ты же, Верочка, дома, вот и угощай гостя чаем, - сказала Лизонька. Верочке это понравилось, и она потянула Вадима на кухню. Потом мы их провожали до машины.
- Приходи к нам, Верочка при первой возможности, приходите оба, - приглашали мы в два голоса, понимая теперь, что ей это важно.
 В конце концов «Мустанг» под влиянием Верочки совсем другим стал, но это длинная интересная история, подобная превращению Маугли, например, а, может быть, серьёзней и сложней – от человека почти в животном состоянии, и ещё с дурными привычками к тому же, чего у животных не бывает, в человека цивилизованного и порядочного. И требует она отдельной повести. Мы с Верочкой когда-нибудь её напишем.
    А в тот вечер, проводив Верочку, сидя в кухне перед сном с бумагой и авторучками, обложившись любимыми поэтами, много думал я о Верочке и желал ей стихи посвятить. Но, перелистав и перечитав множество стихов, и перепортив множество бумаги, ничего лучшего не придумал, как переписать и слегка переиначить стихотворение Николая Пашкова, нашего местного поэта.
          Девочка – молочница
          Встала рано раненько,
          На цветок похожая,
          В чистеньком трико.
          Девочка – молочница
          При базаре пьяненьком
          Продаёт хорошая
          Только молоко.
                ---------
          Школьненькая, классная,
          Со спортивным великом,
          От беды отважная,
          У пивных ларьков.
          Чтобы морда красная
          Стала ликом беленьким,
          Отрезвляйтесь, граждане,
    Только молоком!
            ---------
  Пью демонстративно я
  Речку трёхлитровую,
  В берега стеклянные,
  Будто рыба, бьюсь –
 За неё наивную,
 За неё  здоровую!
 Девственную, рдяную,
 За девчонку Русь!
 
А я такой конец для Верочки придумал:

  Девочка – молочница,
  Верочка прекрасная!
  Удивляюсь Верочке,
  На неё молюсь.
  Выстоит, украсится,
  Возродится заново,
  Наша несравненная
  Дорогая Русь!
И о себе как о поэте думал я в тот вечер совсем не плохо, потому что поют в душе моей стихи. Но если другой поэт сказал что-то лучше меня, то я говорю то же самое не своими, его стихами. Дополнив стихотворения Пашкова своим куплетом, авторов чётко обозначив, я Верочке всё это посвятил.
   По-моему, любимые стихи вполне возможно дорогим и близким дарить, и даже, как я, переделывать немного. Перепечатав стихи ещё раз, спрятал в конверт и решил утром Верочке отослать.