В путь!

О, это волшебное состояние! На пути к вокзалу, глядя за окно маршрутки, ты уже ощущаешь запах вагонов, слышишь негромкую бессодержательную болтовню в соседних плацкартах или музыку King Crimson в наушниках. Воображая момент, когда с плеч или бёдер соседки схлынет белая простыня, и ты наконец сможешь заглянуть в её дивные глазки, ты едва успеваешь схватить уже было прильнувшую к борту дверцу микроавтобуса...
На выходе из душного салона ты минуту не можешь вызволить, запутавшийся в чьих-то ногах саквояж. Тёплый ветерок точно ладошкой гладит спину, доносится безалаберная музыка, кричат – «Свежая выпечка!» Тебя ждёт дорога. Неблизкая, но и не трудная. Оплавленный волнами зноя гудит вокзал, звучит свисток тепловоза. Лето…
«Не смей даже думать о делах! - говоришь ты себе, - И работа, какой бы нудной она не казалась, может стать приключением. Только не вспоминай о проблемах!»
Огромный, тщательно выметенный орнамент тротуара, недвижное облако над пешеходными мостиками, прибывающие издалека люди, ожидание новой, незапятнанной жизни. И кажется, что только во время переездов человек счастлив. Рутина до времени спрячется за спиной, её можно будет перечеркнуть, а то и забросить куда-нибудь, словно старую, изъеденную молью шапку.
Пока ты покупаешь квас у загорелой женщины в тёмных очках, объявляют посадку. У тебя есть полчаса и ты конечно успеешь, но желания окунуться в невероятное будущее уже не приручить: оно обратилось лёгким безумием. А потому ты оставляешь на чай больше чем можешь себе позволить - не говоря уже о том, что никогда раньше ты не оставлял на чай продавцам кваса, - и бежишь вдоль состава. Движения твои точны и порывисты, мысль непоследовательна. Ты весел, ты молод и ты открыт миру.
Девушка-проводница. Чистенькая униформа, робкий взгляд, благостная улыбка. Кажется, ещё секунда и ты притянешь её к себе, такую молоденькую, смущённую, глупую…
А что, тварь я дрожащая или?! - шепчешь ты, и сама эта мысль приводит тебя в восторг. Пот выступает на висках, сердце неистово прыгает в грудной клетке, и ты не можешь понять самых простых слов, которые она, хихикая, повторяет уже в третий раз – «Пройдите внутрь…»
Ты лезешь в вагон, быстро находишь место. Ждать пока зайдут и усядутся остальные для тебя мучение. Вставляешь «таблетки» в уши, ищешь на дисплее «Walking On Are», разваливаешься, занимаешь всю полку, переводя взгляд с озабоченных пассажиров на облако за окном, с облака на пассажиров. Кажется всё в мире действует под риффы Фриппа. Остановись мгновение!
Солнечный свет расщепляет молочное облачко, согревает твоё лицо, обнажившийся локоть… Ты не заметишь первого импульса, но, приподнявшись, увидишь - планета и вправду вращается, иначе не объяснить отчего же картинка за окнами сдвинулась и поплыла вправо. Городской парк, серые пятиэтажки, разморённые жарой люди – всё уносится прочь.
Колёса переваливаются с рельсы на рельсу, выдавая мерный узнаваемый стук, поезд поднимается выше, впереди мост через Волгу. Смотри же, смотри! Необозримая даль пред тобой. В искрах солнца маленький буксир тянет баржу, туго набитую углём или нефтью, а навстречу ему беззаботно катится теплоходик «Марк Твен». И ты вдруг припоминаешь старое растрёпанное, так до конца и не прочитанное издание о приключениях Гекльберри Финна. Где оно теперь? Может быть где-то на горах мусорной свалки пёс-бродяга треплет его листы, вымазанные мороженым или йогуртом…
Мелькают металлические балки моста, поезд сходит на берег, и солнце скрывается за верхами деревьев.
В твоём плацкарте одна полка, - та что над твоей головой, - остаётся свободной, и этот пустяк, ничтожная мелочь, выглядит необыкновенно выгодным стечением обстоятельств… 
Напротив устраивается женщина с дочерью лет десяти. Длинные девичьи волосы медной проволокой рассыпаны на столе. Она говорит что-то. Рисуя пальчиком на стекле, она наклоняет голову влево, отчего сияющая под солнцем прядь попадает в стакан с соком. Мать упрекает её, но беззлобно, с любовью. Два силуэта мелькают в проходе, их лиц не видно в тени. Но ты догадываешься, что пора предъявить билет, снимаешь наушники…
Те же дивные глаза проводницы, та же смесь запахов, то же ощущение взаимности. Твой билет проверен и они уходят, но боже мой, каким естественным кажется намерение взять её руку, остановить её, говорить с ней, (нет же - шептать ей!) провести хотя бы предстоящую ночь вдвоём… Волнение, судорожный трепет и неповторимое до боли в груди, до зависти доходящее, желание вырваться за предел круга очерченного кем-то свыше, вырваться в иное измерение, любой день в котором будет уж куда светлее всего того, что случалось с тобой доныне…
В тамбуре никого. Убираешь наушники, закуриваешь… Музыка заполняет пространство. Вагон, в котором ты едешь - последний. Иглы света то и дело пронзают петельки сигаретного дыма и сквозь них видна в окно уползающая дорога с брошенной фермой и запущенными угодьями. Вероятно и те, неизвестные тебе люди, которые выживали здесь в прошлом, не смогли побороть в себе этого странного соблазна, соблазна путешествий, и ушли, позабыв свой дом и свой труд. Кто вправе судить их? Первые аккорды «Book of Saturday», - и кажется что летний зной вот-вот раздавит стенки вагона…
Мир меняется на глазах. То, что недавно воодушевляло, меркнет, и ты видишь себя как бы со стороны. Ты - один из сотен тысяч, один из миллиона путешествующих и кеды их покрыты той же пылью, что и твои.
И каждый из этого миллиона - маленький, второстепенный, но чрезвычайно необходимый персонаж в многотомном романе Создателя…