Часовня

     Деревянные северные Храмы-краса,гордость и боль наша.Разоренные и оскверненные в годы мракобесия они терпеливо долгие годы ждали своего часа.Многие так и не сумели дождаться лучших времен-рухнули под грузом времени,исчезли вместе с деревнями и селениями.Те же,что выжили по милости Божьей,сегодня стараниями людей добрых потихоньку возрождаются и обретают вторую жизнь.Часовня в честь Святого Великомученика и Целителя Пантелеймона в деревне Каменная близ городка Вельска также была приговорена властями безбожными к ликвидации,но не случилось!Господь миловал! И рассказ о ней я написал по воспоминаниям моей мамы,которая свято верила в промысел Божий и милость Божью.               
      
               .....................................................

    Глаза Спасителя смотрели на него вопросительно и печально.Взгляд его был и суров, и добр,и от взгляда этого укрыться было невозможно.Не было той силы,которая закрыла бы,заслонила и заставила скрыть тот леденящий душу страх,и одновременно стыд и неведомое чувство какого-то внутреннего волнения и раскаяния,но и тихого,мирного,вдруг поселившегося в душе упокоения.               

    Спаситель одет был в белые одежды и от этого свет,исходящий из глаз Его,разрезал сумерки словно острый нож и казался неестественным,а каким-то волшебным,проникающим в каждую клеточку организма,но удивительно,не причиняя боли,а наполняя мысли каким-то здравым,трезвым осознанием мощи и величия той неведомой силы,которую бабушка его Мария Егоровна и мать Анна Арсентьевна называли Божьей,и которую власть народная запретила и уверена была,что запретила навсегда.
   
    Он медленно положил пилу и топор на землю и,подчиняясь тому повелевающему взгляду,опустился на колени, и как в далеком детстве,когда вместе с бабушкой,нарядившись в чистые одежды,входил в эту светлую,прибранную,пахнущую ладаном Часовню,с замирающим сердцем слушал молитву отца Василия,неведомо куда исчезнувшего в начале тридцатых годов,повторял слова той молитвы вместе с нарядными и сосредоточенными прихожанами,слушал ангельское пение матушки Алевтины и ее трех старших дочек,служивших при Храме певчими,и осенял себя крестным знамением.И сейчас,сложив пальцы,как когда-то учила бабушка,перекрестился и прошептал"Прости меня Господи и помилуй."

    Шел третий послевоенный год.Страна лежала в руинах.В разрухе был и колхоз"Ленинский путь".Власть требовала высоких надоев и урожаев,колхозники работали по восемнадцать часов в сутки,на трудодни выдавали мизерное количество зерна и картошки.Деревня кормилась хлебом,наполовину замешанным мукой из травы лебеды.В семье,прошедшего три войны,демобилизованного сержанта,было четверо малых детей,беременная пятым жена и старенькая мама.На дворе стоял октябрь.В старом,построенном еще дедом домике,было холодно и сыро.Полуголодные и полураздетые дети часто болели.

   Председатель колхоза,одноногий,небритый,с воспаленными от постоянного недосыпания глазами,встретил многодетного,такого же невыспавшегося и бледного передовика производства,нерадостно.Он не имел права разрешить вырубку леса на дрова до определенного государством срока,да и дать выходной трактористу,когда еще не закончены полевые работы,тоже не имел права.Председатель не был жестоким человеком и прекрасно знал и понимал нужды колхозников,жалел их,старался помочь.В голове его крутились разные комбинации,но ни одна из них не вписывалась в определенные государством инструкции и циркуляры.Как истинно русский человек,он решил,что утро вечера мудренее и выпроводил просителя,пообещав что-нибудь придумать до завтра.

   Бессонной ночью в голову ему пришла замечательная мысль-отдать многодетному семейству на дрова Часовню,стоящую средь поля у деревни ,с красивым и странным названием Каменная.Часовня эта давно не давала ему покоя и мозолила глаза различным проверяющим и уполномоченным.С этой замечательной мыслью председатель и забылся коротким сном,а утром чуть свет,довольный своей находчивостью,отправился порадовать замерзающее семейство.

   Изложив свое решение,к величайшему своему изумлению,благодарности не получил.Услышав освалившейся на них милости,бабушка с громким,как по покойнику,плачем повалилась на пол и,подняв руки к стоящей на полке в углу.потемневшей от времени,иконе,взмолилась:"Помилуй нас Господи и отведи беду." Беременная невестка и дети дружным плачем поддержали бабушку.Ошарашенный председатель,крепко выругавшись,выскочил из избенки и не переставая ,на чем свет стоит,костерить и бабушку,и внуков,и свою окаянную должность,отправился к себе в контору.

    Бабушка же принялась умолять сына не прикасаться к Святыне:"В Часовню эту ,построенную всем миром еще деды твои и прадеды ходили молиться,со всех окрестных деревень люди приходили,вся округа стонала и плакала,когда Крест Святой с нее сбрасывали и иконы в разбитые окна выкидывали,а потом в грязь втаптывали.Тебя Господь уберег от греха великого,ты в армии был в это время и теперь не смей довершать окаянное дело.Ни одной щепки от Храма в дом не пущу,так и знай.Не допустит Господь,чтобы мы,пережив такую войну,в нетопленой избе замерзли.Управит все и поможет".С тем и успокоилась,решив,что вразумила.

    Сын же,целый день трясясь на старом разбитом тракторе,перепахивал поле вокруг этой самой Часовни и непрерывно терзал себя мыслями о близких холодах,о беременной жене,о детях,о старой матери и не видя никакого выхода,решил сегодня же разобрать крыльцо Храма.В сумерках он остановил трактор,достал из ящика с инструментами пилу и топор,и задумавшись направился к Храму.Приблизился к крыльцу,медленно поднял голову и замер.В темном дверном проеме,на фоне груды мусора из остатков разрушенного убранства поруганной Часовни,освещаемый серым,сумрачным светом,пробивающимся из разбитых окон,стоял Спаситель.