Резус-фактор

1
- Так-так-так… Так-так-так… - перекликались колёса на стыках рельсов.
Вероника полулежала на нижней полке в  купе вагона и мечтательно заводила глаза под потолок. Одной рукой она поглаживала свой живот, другой держала книжку. Любовный роман наводил на неё благостные чувства.  Ехать оставалось недолго, каких-нибудь полтора суток. А трое суток она уже проехала. Вернее, они: она и тот кто-то, кто жил в её животе.

- Дура! Куда ты собралась! Ребёнок скоро родится, а она едет! –  кричала ей мать, когда она старательно укладывала вещи в чемодан.
- До родов ещё два месяца, я успею! Иван ждёт меня! ЖДЁТ!!! – Вероника даже взвизгнула на слова матери.
- Тебе семнадцать лет, а ума!...- не унималась мать, - Где ты там, на БАМе, будешь рожать? Там одни палатки в снегу!
- Когда я буду рожать, уже тепло будет, май будет! – парировала Вероника.

За окном проплывал лес, проталины, заборы, груды металлолома, кучи угля на станциях. В преддверии лета всё выглядело неприглядным и серым.
- Ванюша мой будет удивлён! Мать, наверное, уже отправила ему телеграмму, что я еду.
Поезд набирал ход с очередной станции, когда в спину женщины что-то кольнуло.
-Айй! Больно! – заорала Вероника так громко, что сосед, сидящий  напротив, слетел с полки и помчался к проводнице.
- Она кричит! – громко стучась в купе проводников, провозгласил он на весь вагон. Из разных купе выглядывали пассажиры.
Проводница бегом бросилась в купе Вероники, и, увидев на полу лужу, бегом кинулась назад в своё купе.
- Женщина рожает! Прошу остановку на любой ближайшей станции, где есть больница!
Через пять минут скорый поезд, наверное, первый раз за время существования дороги, остановился на маленькой неприметной станции, где роженицу на носилках вынесли из вагона и благополучно доставили в приёмный покой.
А ещё через несколько минут скорый поезд ушёл дальше, по направлению на восток, но уже без Вероники.
2
Обшарпанная больница была ничем не лучше и не хуже тысяч таких же больниц, разбросанных по стране. Побеленные потолки, выкрашенные в белый цвет масляной краской панели стен, хлопотливая нянечка и крикливый врач. Роды были тяжёлыми. Врач суетилась вокруг стола, медсестра ставила капельницу, Вероника от боли ничего не понимала, не замечала и не запомнила. А после очередных схваток вовсе отключилась в тот момент, когда ребёнок появился на свет. Она не видела и не слышала,  как он заорал, возвещая на всю больницу о своём рождении, как умилялись медицинские работники, осматривая малышку и констатируя, что  девочка уж больно хороша для семимесячного ребёнка. И вес нормальный, два восемьсот, и рост пятьдесят сантиметров, и всё остальное в норме.
Веронику отвезли в палату, где поставили очередную капельницу.  Причина ранних родов была выявлена сразу. У женщины, судя по сопровождающей карте роженицы, был отрицательный резус крови, у ребёнка – положительный.  Резус-конфликт привёл к преждевременным родам.
Аглая Ивановна тщательно записывала историю родов в карточку, когда в кабинет вошла её давняя приятельница Зинаида.
- У тебя, что, роды? – с порога спросила она врача.
- Не говори, какую-то малолетку с поезда сняли. Семнадцать лет, куда её чёрт понёс на восьмом месяце беременности? И не в браке, и резус отрицательный.
- Резус отрицательный? Она, я слышала, в беспамятстве рожала? Так вы ей ребёнка трое суток не покажете? – женщина от волнения упала на стул.
- Аглаечка, милая, родная, хорошая!..- она умоляюще стала заглядывать в глаза гинекологу.
- Ты что! И не проси! Это преступление!
- Аглаечка, ты же сама говоришь, что девчонка, неизвестно куда ехала, неизвестно почему…Ну не родить мне из-за этого проклятого резуса! Сама знаешь, одни выкидыши из-за антител! Скажешь ей, что ребёнок умер. Она же ничего не видела и не слышала! А я тебе…А мы тебе с Виктором…Гарнитур болгарский, люстру хрустальную чешскую, кроссовки китайские, хрусталь такой, какой только тебе нужно…Без наценок! Половину в подарок! Аглаечка! Такой случай!!!
Аглая откинулась на спинку стула. Предстоящая женитьба сына и невозможность хоть что-то путное купить к свадьбе, решило судьбу девочки.
3.
За окном шёл дождь. Противный, моросящий, серый, нудный. Совсем не мартовский, а скорее осенний дождь, сулящий тревогу, разлуку, прощание…
Под шум этого дождя Вероника очнулась, обвела взглядом палату и вспомнила, что сюда её доставили из поезда. Привычным жестом погладила живот, но не найдя знакомой на ощупь округлости, с расширенными от страха глазами обратила свой взор с немым вопросом на врача. Врач, пряча глаза, сказала:
- Девочку спасти не удалось.
Вероника дёрнулась, застонала, стены поплыли у неё перед глазами, слёзы потекли по щекам.
- Вам надо подписать эту бумагу, - сказала врач, подавая женщине листок и ручку.
Вероника взяла листок и дрожащей рукой вывела внизу страницы свою подпись, не взглянув на текст на бумаге.
- Ну, вот и хорошо! – заулыбалась докторша, - Будут  у вас ещё дети, вы ещё так молоды! С вами всё в порядке, через пару дней мы вас выпишем.
Аглая Ивановна вышла из палаты, затворив за собой дверь. На листе бумаги было заявление, в котором Васильева Вероника Васильевна, не замужем, отказывалась от своей  дочери.
- Так-так-так… Так-так-так… - перекликались колёса на стыках рельсов.
Поезд увозил Веронику на далёкий БАМ, где её ждал Иван.
Она не могла видеть, как неделю спустя заведующая базой промышленных товаров Зинаида Степановна Круглова со своим мужем, Виктором Семёновичем Кругловым, секретарём районной партийной организации, забирали девочку из роддома, как сбежались все,  как осуждали ветреную молодёжь и благодарили Бога, что ребёнок оказался  в хороших руках.
Зинаида спрятала в сумочку выписку о рождении, где было указано о матери, времени родов и куда она своей рукой добавила: поезд «Москва – Владивосток», вагон номер три,  место одиннадцатое.  Билет был взят до  станции Тайшет. Ехала на БАМ.
4
Вероника из окна вагона увидела на перроне Ивана.
- Приехал! Значит, получил телеграмму.
Слёзы градом покатились из её глаз.
- Ну что ты, глупенькая, ревёшь! – обнимая девушку, говорил Иван.
- Я потеряла, её, потеряла! – рыдала Вероника.
- Глупенькая, успокойся… У нас ещё будут дети…
- Резус-конфликт у нас…- продолжала рыдать Вероника.
- Какой такой резус-конфликт? У нас с тобой резус-притяжение! Отрицательное всегда притягивается к положительному, вот мы и притянулись.
Вытирая глаза любимой, Иван сообщил, что им выделили вагончик! Целый! У них есть своё собственное жильё, а не угол в палатке!
- Ника-Ника-Ника! Мы богачи!!! – радовался парень.
Пересадка на Усть-Кут, потом переправа через реку, потом тяжёлый оранжевый  Магирус по бездорожью, и вот показался Байкал и посёлок.
Вагончик стоял в лесу, в ряду таких же зелёных коробочек, приспособленных для жилья. От земли стены вагончика были аккуратно отделены завалинкой из новеньких жёлтых досок.  Дверь была не заперта, но внутри никого не было. В вагоне было тепло и уютно. Стены и пол застилали настоящие шерстяные ковры с орнаментами, которые на Большой земле купить можно было либо по талону, либо по большому блату. Умывальник с раковиной был отделён небольшой стенкой и завешан занавеской. На окнах висели весёленькие шторки. Под окном стоял стол, напротив – кровать, а в углу – маленькая деревянная детская кроватка.
Увидев кроватку, Вероника завыла и запричитала что-то бессвязное, как вдруг среди причитаний ей привиделось лицо ребёнка, хорошенькой девочки, которая улыбалась и тянула к ней руки.
- Ника-Ника-Ника! Не плачь! Не плачь! – уговаривал её Иван, обнимая и целуя.
5
- Какая хорошенькая! Сколько ей? Три? Прелесть, а не ребёнок! – женщина на лавочке рядом с песочницей с  головы до ног осмотрела дочку Зинаиды, её безупречную дорогущую одежду, её пышный бант, великолепные игрушки. Как зовут вашу красавицу?
- Елизавета, Лиза, - ответила Зинаида Степановна.
При этих словах девочка повернулась к взрослым и, упрямо мотнув головой, сказала:
- Я не Лиза. Я Лика-Лика-Лика! Вот!!!
Собеседница Зинаиды с любопытством окинув ещё раз девочку, спросила мамашу:
- Не любит своего имени? Бывает!
- Любит, но иногда вот такие странности выдаёт. Мы зовём её Лизой, а она сама себя – Ликой. При этом говорит не просто Лика, а Лика-Лика-Лика.
К площадке бегом приближалась женщина. Увидев Зинаиду, она с плачем обратилась к ней:
- Зина! У меня беда! Квартира сына сгорела! Дотла. И гарнитур болгарский, и вся одежда, и холодильник, всё сгорело…
- А сын? А внуки?
- Слава Богу, все живы. Но все вещи, все… Она зашлась в плаче. Её взгляд упал на играющую девочку.
- Это наказание. Мне наказание. За грехи…
- Успокойся, Аглаюшка. Дети ведь живы, а вещи – дело наживное, - говорила ей Зинаида, прижимая к себе ребёнка.
6
- Ника-Ника-Ника!!! Ты молодец! Покажи мне сына! – кричал в окно Иван, подставив под ноги ящик и дотягиваясь до окна.
Вероника отодвинула штору и приблизила ребёнка к окну.
- Холодно! Дует из окна! Уходи, поди, замёрз уже! – с широкой улыбкой на лице кричала через стекло Вероника.
- А ты говорила: Резус-конфликт!  Резус-притяжение!
Звонкое слово «БАМ» звенело по стране, Иван работал на укладке рельсов, Вероника маляром на отделке зданий.  Подрастал Кирюшка. Ждали получения квартиры.
Но пришла перестройка с горбачёвским сухим законом, горбачёвским настроем на экономию затрат, бригадным управлением, хозрасчётом и надеждой на перемены.  Подскочили заработки. Иван взял по чеку первую машину. То была вместительная «четвёрка» с троешным двигателем – мечта бамовцев, после «Нивы», конечно.
- Ника-Ника-Ника! – может быть, ещё одного родим? Квартиру двухкомнатную получим, - уговаривал Веронику Петрову Иван Петров.
- У нас же резус-конфликт, - отнекивалась Вероника, но, в конце – концов, сдалась.
Ребёнка ждали в девяносто первом. А из магазинов уже исчезли товары и продукты, и БАМ перестал звучать в сводках.
Беловежское соглашение о разделе Советского Союза пришлось на день родов. Так случилось, что резус-конфликт разорвал не только страну, но и не дал жить Веронике и её ребёнку, так и не рождённому в её третьих родах.
7
Кругловы с началом перестройки занялись бизнесом ещё до начала образования всех кооперативов. С заводов шли деньги за товары, якобы проданные в городе, но самом деле не поступившие на прилавки магазинов. Куда девались товары, Кругловых интересовало мало. Они свою долю получали в виде тканей, одежды, техники, строительных материалов. Для сохранения материалов в  больших количествах Виктор Семёнович освободил (с чёрного входа) склад, где всё тщательно паковал «на случай».
Денежная реформа не застала Кругловых врасплох. Тем или другим путём они сохранили все свои деньги, скупая бамовские чеки на автомобили и золото. Сделали ряд обменов с квартирой, обменяв свою трёхкомнатную в Н-ске на трёхкомнатную в Москве и  дом в Н-ске, с солидной доплатой, разумеется.
Когда пришла пора прихватизации, скупили массу ваучеров, которые обменяли на акции нефтедобывающей компании, а деньги от продажи товаров и материалов положили на долларовый счёт, который в августе 1998 года сделал их ещё богаче, чем все жители страны, имеющие рубли.  В своё время, удачно выкупив за бесценок торговый центр в городе, Виктор Семёнович в эпоху сплошного дефицита ещё более удачнее продал все товары, припрятанные на складе. Боясь за проверки и изъятие капитала,  Виктор Семёнович счёт открыл на дочку, Елизавету Круглову, которая с успехом закончила юридический факультет солидного московского ВУЗа.
Шёл 1999 год. Супруги ждали дочку домой после окончания ВУЗа, приготовив ей в подарок в Н-ске большую квартиру и новенькую «Ауди» с гаражом в придачу.
Шёл дождь. Противный, мелкий, серый дождь. Будто бы не летний, а осенний, неприятный, сулящий неприятности. Асфальт был мокрым, видимости не было. Виктор Семёнович вёл машину аккуратно, притормаживая на поворотах. Но на одном из поворотов на встречную полосу выскочил Магирус. Большой, оранжевый и неуклюжий.
Не дождалась Елизавета родителей в аэропорту. Резус – конфликт забрал их жизни.
8.
Иван долго горевал по поводу потери жены и второго сына, но не запил, не опустился. Нужно было поднимать Кирилла. Мечта о квартире растаяла, как дым, но, имея золотые руки плотника, Иван отстроил свой домик, сделав из вагончика уютную спальню, к которой пристроил кухню, гостиную, комнату для сына и ванную комнату. Совместно с соседями он провёл воду от ближайшей котельной, и выкопал свой септик для стоков. Сын помогал отцу во всём.
- Как счастлива была бы Вероника, - скупая слеза нет-нет, да скатывалась со щеки мужественного мужчины.
С работой тоже всё устроилось хорошо. Строительные организации закрылись, но Иван вовремя перешёл работать на железную дорогу в военизированную охрану.
Соседка, жизнерадостная Валентина, осталась без мужа, который погиб на перевале. У неё был сын Максим, на три года старше  Кирилла.  Дети были как братья, но сойтись мужчине и женщине мешала память. Оба до самозабвения продолжали любить ушедших супругов. Так и жили. Валентина пекла пироги на всех четверых, Иван закрывал по весне теплицу Валентины и копал ей огород. Мальчишки вместе ходили в школу и на рыбалку. Увлечения у них были разные: один увлекался электротехникой, другой – компьютерами.  Оба, с разницей в три года, поступили  в ИрГУПС. Кириллу предстояла дальнейшая, после филиала, учёба в Иркутске, Максим защитился на кафедре компьютерных технологий и приехал в родной город, ещё не определив свои планы на будущее.
9
- Лика-Лика-Лика! Ты где? – выстукивал на клавиатуре Максим, зайдя на сайт, где он с давних пор общался с прикольной девчонкой Ликой, студенткой  из Москвы.
Тройной набор имени получился у него случайно, и сразу вспомнилась мать Кирилла, которую отец  друга звал так: «Ника-Ника-Ника», когда был очень нежен к ней.
Лика молчала.
Праздник по успешному окончанию университета заменился для неё горькими событиями похорон родителей. Она впала в транс, горе было таким огромным, что Лиза просто не могла осознать себя в наступивших реалиях жизни.
Ей было двадцать два года, она стояла на пороге самостоятельной взрослой жизни и хотела опираться на обычное привычное надёжное крыло родителей.  У неё был диплом, квартира в Москве, квартира и дом в Н-ске, новая машина, и налаженный торговый бизнес. Но не было никого рядом, кто смог бы ввести её в эту жизнь. Лиза отупела от боли, слёз, непонимания, что же ей делать дальше.
Она включила компьютер и вошла в Интернет.
- Лика-Лика-Лика! Ты где?
Вопрос Максима прижал её к креслу.  Она в оцепенении смотрела на тройное имя. Потом так же без эмоций  компьютер выключила.
В комнату вошёл друг отца и его партнёр по бизнесу Вадим Петрович.
- Лиза, я понимаю, тебе сейчас не до этого. Но Виктор просил меня в случае чего передать тебе это.  Он протянул Елизавете небольшой кошелёк.
- Что это? – спросила Лиза.
- Ключ от банковской ячейки. Там тебе что-то оставили.
Желание посмотреть на то, что оставили ей родители, пересилило желание недвижимо лежать на кровати. Лиза встала, расчесала волосы и, не накрасившись, зарёванная, пошла в банк.
Её пропустили внутрь хранилища, где оставили наедине с банковским ящиком.
В ящике лежала сберегательная книжка на полмиллиона долларов, акции  и письмо, запечатанное в конверте.
Книжку и акции  Лиза равнодушно вложила обратно в ящик и замкнула его на ключ.
Письмо забрала с собой.
Дома, забравшись с ногами на диван, она вскрыла конверт.
В конверте лежала выписка из роддома о том, что она была рождена 24 марта 1977 года в роддоме Н-ска Васильевой Вероникой Васильевной, 1960 года рождения. И приписка Зинаиды:
поезд «Москва – Владивосток», вагон номер три,  место одиннадцатое.  Билет был взят до  станции Тайшет. Ехала на БАМ.
Тупо уставившись на написанное в справке, Лиза уснула. Слишком много информации свалилось на неё в этот день.
10
Утро не принесло облегчения. Но зато оно принесло желание действовать: узнать о своей матери, почему и как она попала в другую семью, что случилось в той далёкой прошлой жизни.
Лиза  обратилась в одну из частных контор по поиску человека. Искать начали с Тайшета. Сведения для поисков были менее, чем скупые. Фамилия, имя, возраст, примерное время приезда в населённый пункт.
Ответ на официальный запрос был неутешительным: не было в Тайшете такой женщины. Следующие запросы пошли по всей трассе БАМа, начиная с Усть-Кута.
Один ответ: нет. Другой ответ: нет. И третий, и четвёртый.
И только из Северобайкальска пришёл ответ: есть!  Совпадали имя, фамилия, отчество, но не совпадали ни возраст, ни время приезда.
- А вдруг?!
- Поеду!!! – решила Лиза и стала собираться в поездку.
Надо было скоротать тоскливый вечер.
Она вспомнила о вопросе Максима в чате и включила компьютер.
- Макс, привет! Мне надо съездить в одно место на БАМе, в Северобайкальск, ты вроде с БАМа, не знаешь, там есть гостиница?
- Наконец-то! Привет, Лика! Ты даже не можешь себе представить такую удачу, я уже вторую неделю здесь загораю у родителей! Я закажу тебе гостиницу, когда приедешь? Я встречу тебя.
- Хоть здесь повезло, - подумала Лиза, сообщив Максиму день и время приезда.
11
- Так-так-так… Так-так-так… - перекликались колёса на стыках рельсов.
Лиза ехала на БАМ.
Поезд пришёл вовремя, Максим встретил девушку и сопроводил её до гостиницы.
Взбудораженный встречей, он даже не заметил подавленного состояния девушки.
Не спрашивая, зачем она приехала  в такую даль, он стал усиленно предлагать ей места, которые она обязательно (очень обязательно!) должна была посетить. Он всё-всё-всё покажет без проблем, пусть она не волнуется.
Лиза повернулась к парню, и коротко сказала:
- Завтра поговорим. Извини, я хочу побыть одна. Я тебе позвоню. Они обменялись номерами телефонов и расстались.
Утром, после звонка, Максим пришёл в гостиницу и, по просьбе Лизы, вызвал  такси.
- Куда мы едем?
- Улица Первопроходцев. Затем Лиза назвала номер дома.
Домом оказался старый разрушенный балок – временное жильё строителей БАМа. Из балка вывалился пьяный мужик неопределённого возраста.
- Васильева Вероника Васильевна здесь живёт? – пройдя во двор, спросила его Лиза.
- Вы что, опять меня выселять пришли? Не выселюсь! Я здесь живу, понятно?
-И больше никто?
- Никто.
-И давно вы здесь живёте?
- Давно, с семьдесят девятого года.
- А до вас кто здесь жил? Куда они уехали?
- Ой, девушка, понятия не имею. Уехали да и уехали. Наверное, к себе домой, на Большую землю.
Максим  за воротами разговаривал с таксистом, дожидаясь, когда Лиза вернётся.
- Всё нормально? – спросил он девушку, когда та вышла из калитки.
- Нормально, - стальным голосом ответила Лиза.
- Что ты там предлагал посетить? Горячие источники? Когда поедем?
- Можно сегодня после обеда, я только друга с собой возьму, Кирилла, он мой сосед, студент, на третий курс  перешёл, сейчас у отца отдыхает после сессии, и он с машиной. Отец его перед самой реформой сменил «четвёрку» на «девятку». Сейчас машина хоть и старенькая, но на ходу.
- Прекрасно! Значит, едем после обеда.
12
Сопроводив Лизу в гостиницу, Максим направился к соседям.
На просьбу Максима Кирилл без слов подготовил машину к поездке: смахнул пыль и заправился.
Иван собрал ребятам продукты на пикник: термос с чаем, сварил яйца, положил помидоры, огурцы, хлеб и карамель. Всё, как обычно, когда ездили на источники одни или с гостями, которых за время  их проживания на БАМе побывало немало.
Парни заехали в гостиницу и забрали с собой девушку.
- Кирилл, это Лиза.
-Лиза, это Кирилл.
Этих  слов хватило, чтобы невидимая, но прочная связь возникла между всеми тремя молодыми людьми.
Дорога была занята ничем не значащей болтовней. Или много значащей?  О природе, погоде, Байкале, учёбе, дипломах. И почему-то ни слова о родителях и цели поездки. Девушка была очень грустна, а парни всеми силами пытались вытащить её из этого состояния. И, кажется, им это удавалось с каждым километром  пройденного пути.
Источник Лизе понравился. Было лето, но не жарко. А вода такая горячая, что напоминала баню. Потом они долго сидели в беседке, перекусывали после ванны. Правда, мешали комары. Кирилл больше молчал, а Максим болтал без умолку и обмахивал Лизу веточкой берёзы.
Обратная дорога утомила девушку, и она задремала на плече у Максима, который замер и боялся пошевелиться.
Иван ждал ребят дома. У него почему-то щемило сердце, он вспоминал Веронику, её смеющееся лицо, когда он возил их с сыном на источник, где она, раскрасневшаяся и счастливая, пела песни в машине на обратном пути домой.
- Ну как?
- Классная девчонка, папа. Кажется, наш Макс влюбился… Ты знаешь, она какая-то необыкновенная! Родная, что ли…
- Зовите её  в гости. Я омуль на рожне приготовлю, баню истопим… Пусть познакомится с нашими обычаями, не обидим…

На следующее утро парни забрали Лизу из гостиницы и привезли к дому Кирилла.
Лиза вышла из машины и вслед за Максимом направилась к дому. Кирилл задержался у машины.
Иван, стоя у  мангала, махал рукой:
- Проходите в дом, не стесняйтесь!
В комнате было прохладно. Над тумбочкой с телевизором висел портрет.  Овал лица, волосы, нос, глаза – всё Лизе было до боли знакомое, как будто это была она сама.
- Мама?!
Лиза повернулась к двери, в которую входил Иван.
- Ника-Ника-Ника?!

22.12.2012