32. Любочка о начале жизни в Академгородке

Начинали мы жить в городке очень трудно. Когда мы приехали, сдан был только один дом, в котором жили все, от лаборантов до академиков. Там же была и временная гостиница.

Пожив пару дней в ней, мы сняли комнату в ближайшем к городку населенном пункте – поселке Кирова. Комнатка была маленькая, но нам не привыкать. В Питере, в Озерках мы жили в пятиметровой. Но место зато было замечательное (кстати, и там тоже). Дом стоял на самом близком к Золотой Долине краю деревни, у леса.

В городок нас с Иринкой привез папа. Рано утром он вставал и шел в лес по грибы. Возвращался через 20-30 минут с полной корзинкой. На завтрак была чудесная жарёнка. Так что проблем с едой не было.

Поселок располагался на горушке, у подножья которой раскинулись временные постройки недавно образованного Сибирского отделения АН СССР. В финских домиках было все необходимое для работы и жизни: квартиры, лаборатории, испытательные стенды, даже небольшой магазинчик и столовая, в которой питалось все «местное население», от мала до велика (в прямом и переносном смысле). А «малого» было довольно много: вся обслуга, лаборанты, м.н.с. – менеэсы (младшие, или как их в городке называли «мелкие» научные сотрудники. И, конечно, дети, которых привезли с собой собранные со всего Советского Союза, тогда еще очень большого, научные сотрудники более высоких рангов – кандидаты наук и доктора.

Но основные институты в то время еще находились в Новосибирске в 30 км от городка.

Муж мой работал в городе. [Любочка ошибается. Я ходил на работу в уже сданный Институт гидродинамики. В город уже ездил нечасто. М.К.]. А мы с полуторагодовалой дочкой частенько ходили обедать в столовую [Золотой Долины. МК]. Для этого нам надо было спуститься с горушки по некрутому, покрытому редким леском склону. Нормальный спуск для взрослого человека занимал не больше 10 минут. Мы с дочкой одолевали эту дорогу гораздо дольше, в зависимости от ее настроения.

Мой восторженный ребенок не пропускал ни одной детали и в самом деле замечательной в этом месте природы:

– Мама, смотри, какой цветочек! (грибочек, листочек, кусточек и т.п.)

Я смотрела и радовалась за нее, несколько при этом содрогаясь при мысли, что мне предстоит потом. Дело в том, что моя доченька с самого рождения совершенно не переносила голода. Когда я начала ее прикармливать мне пришлось натренироваться в скорейшем «доставлении» пищи из тарелки в рот, который не желал оставаться пустым ни секунды. Начинался жуткий рев. И никаких сосок или бутылочек с сосками. С самого начала прикорма, а он был ранним, с двух месяцев, я приучила ее (на свою голову) есть из ложечки, а пить из стопочки.

Помню в связи с этим немало смешных эпизодов. Один из них – в столовой. Придя туда после 45-минутного спуска, мы оказались за одним столом с Михаилом Алексеевичем Лаврентьевым. Сев за стол, голодная Иринка сразу начала орать (любое другое слово будет неверно отражать действие). Академику это быстро надоело:

– Почему этот ребенок кричит? – спросил он меня строгим голосом.

– Голодная, – смиренно ответила я.

И тогда на всю столовую прозвучал грозный и громкий приказ главного начальника:

– Дайте же, наконец, этому ребенку что-нибудь!

Через минуту расторопная официантка поставила на стол тарелку с супом, и после первой же ложки наступила тишина и полное счастье. Мое, по крайней мере.

Продолжение в главе "Академгородок, 1959-2: [http://www.proza.ru/2012/12/23/306]