я больше не пишу. я не болен. я больше не пишу

Приходить на новое место всегда трудно. Особенно, когда это новое место находится в другом городе. А ещё труднее, когда ты только-только выпустился из университета. Зима, холодная, почти ледяная. Каждый раз, когда выходишь на улицу, заставляешь себя вспоминать о том, что эти холода не навсегда. Что это когда нибудь кончится. Ходить по заснеженным улицам на другой конец города, прекрасно зная, что, кроме разочарования и унижения, тебя ничто там не ждёт? Да, это, наверно, верх мазохизма.
Примерно такие мысли витали в голове у бедного психиатра в его первый рабочий день. Вернее, рабочее утро. Опоздать на два часа в больницу из-за того, что забыл, что сегодня уже понедельник? Да, не самое лучшее оправдание, но иного просто нет. Бедный парень быстрым шагом шёл по занесённым снегом улицам, при этом выделывая на льду такие пируэты, что позавидовала бы даже Волочкова. С горем пополам, но он всё же добрался к пункту назначения. Белые стены, белые двери, в окнах отражаются призрачные силуэты. А чего ещё ждать от обычной пригородной психушки? Ставней из золота и кресел обитых бархатом, увы, не предусмотрено в скромной больнице. Вваливаясь в двери, он уже начинал подыскивать наиболее правдивое оправдание, но оно, как выяснилось, никому не нужно. Медсестра тихонько пробормотала себе под нос, что-то про глав. врача и убежала в белизну холодного коридора. А наш герой остался стоять в гордом одиночестве. Через пару минут, когда коэффициент оставшегося терпения был прямо пропорционально равен прошедшему времени, на горизонте замелькали два силуэта, которые просто не могли не привлечь внимание юного создания, изнывающего от неожиданно возникшей задержки. Как выяснилось, это был никто иной, как Светило сей больницы, надежда всех нуждающихся и убогих, Главный Врач сего заведения, собственной персоной. Пожав друг другу руки и обменявшись сухими, вымученными фразами, аля «Добро пожаловать», «Спасибо» и тому подобное, они оба быстро зашагали в сторону лестницы, ведущей на второй этаж психушки, оставив медсестричку сходить с ума в тишине и покое.
- На втором этаже у нас обычно лежат самые серьёзный больные. Они почти не поддаются лечению. Кстати, вот – он забрал у врача, проходящего мимо, стопку бумаг – выбирайте.
- Что именно выбирать?
- Историю болезни. Кого выберете – тот ваш.
«- Оригинальный подход к лечению,» - пронеслось в голове у парня, хотя вслух он это произнести не осмелился. Начальство, как-никак.
- Так-с, посмотрим, что у нас здесь, - произнёс он, вырывая из рук папку, которую парнишка только хотел развернуть, - ого, поздравляю! Сегодня вы сорвали куш в нашем казино!
- Что-то я не совсем…
- Александр Голиков, самый сложный случай из всех на моей практике, от него уже сбежало три врача. Удачи! – приветливо помахав ему ручкой, главный быстрым шагом удалился в свой кабинет. Наш герой же остался стоять посреди коридора, в лёгком шоке от произошедшего.
- Ну-ка, дай посмотреть, кого он всучил тебе, - вдруг произнёс низкий женский голос за его спиной. Обернувшись, он увидел довольно привлекательную женщину лет тридцати пяти-сорока, которая с неподдельным интересом разглядывала папочку с историей болезни, - Сашка? Оу, не повезло тебе. Лучше сразу беги.
- Неужели всё настолько плохо?
- Ну, как тебе сказать, он у нас тут самый странный, - парня эта характеристика не очень обрадовала. Получить самого странного пациента из всей псих. больницы – это надо уметь, - от него многие врачи уже убегали. Его просто нереально выдержать. Кстати, ты это, - собираясь дать дружеский совет, она слегка наклонилась к парню, словно они затеяли какой-то заговор против злосчастной системы, - не трогай его. Так-то он мало-мальски адекватен, но когда его трогаешь – просто ужас.
Психиатр был удивлён. Он раньше встречался с подобным случаем, но профессор уверял его, что это лишь нервное расстройство и ничего серьёзного в этом нет. Он вдруг погрузился в те воспоминания, в ту маленькую, хрупкую девочку лет двадцати, которая спокойно сидела на стуле, но стоило к ней прикоснуться – она становилась подобна валькирии из древних легенд, кидалась на всех и вся, однажды даже попыталась перегрызть профессору горло. А всё из-за одного нелепого изнасилования, которого могло бы и не быть, пойди она не той дорогой. Он видел эту девочку, он знал, что в конце концов она перерезала себе вены ножиком, который ей передала мать. Он видел всё это и с тех пор боялся подобных больных. Кто мог знать, что именно такое счастье ему попадётся здесь?
Добрая женщина провела его в комнату для «групповых тренингов пациентов». На самом деле, это был никакой не тренинг. Их просто собирали в одной комнате, и они делали, что хотели. А иногда, им даже позволяли побродить по больнице, ну, это по праздникам. И сейчас они тоже были все в одном месте. Все что-то бубнили, с кем-то разговаривали. Найти здесь кого-то одного было просто нереально. Если бы не маленькая подсказка доброй Дики, он так и остался бы стоять, созерцая этот театр абсурда.
На таком же белом, как и всё остальное в этом месте, подоконнике восседало грустное, задумчивое существо. Было непонятно, чем обусловлена его грусть и задумчивость, но было ясно одно – именно этого человека он искал всё это время. Маленький, худой, он выделялся из общей массы больных своей необычной отчуждённостью. Да, и внешность этого маленького чуда была, мягко говоря, необычна. Длинные желтовато-белые волосы, большие серовато-голубые глаза и абсолютная, тотальная худоба. Нет, не совсем анорексия, но что-то подобное. Он смотрел куда-то вдаль, за дома и облака, в безграничное небо. Его взгляд иногда опускался на грешную землю, но через несколько минут, вновь порхал в облаках, словно напуганный неожиданным холодом.
- Саша?
Он повернул голову и уставился на того, кто посмел потревожить его покой, своими необъятными глазами. Смотрел он не моргая, словно изучая каждую черту лица незнакомца.
- Я твой новый лечащий врач. Я…
- Вы будете меня лечить? – его голос был необъяснимо спокоен. Обычно, у психически больных людей голос дрожит, они словно боятся собственных, выдуманных страхов, и боятся проронить хоть слово.
- Да, я постараюсь… Куда ты смотришь?
- Я жду весну, - он чуть заметно улыбнулся, но на врача не глядел.
- До весны ещё два месяца.
- Ничего. Я подожду.
Наш дорогой друг, не найдя подходящих слов, лишь прикоснулся к руке этого создания и стал свидетелем резкой перемены в его эмоциях. Он повернул свою головку к психиатру, его глаза смотрели с такой не скрываемой злобой и ненавистью, которую вряд ли увидишь в глазах здорового человека. Герой моментально одернул руку и сие чудо тут же успокоилось, отвернулось к окну и тихонько прошептало:
- Я не люблю, когда меня трогают. Не надо меня трогать.

На следующий день он не обнаружил своего подопечного ни в палате, ни в общей комнатке. Одна из санитарок сказала, что он стоит на улице. Конечно, первым вопросом было, почему вы не завели его в больницу, на что та лишь поглядела на него, как на бешеного и, перекрестившись, направилась убирать очередной отрезок коридора.
Выйдя на улицу первым, что заметил наш юный целитель душ, был тот самый маленький парнишка, который стоял посреди ледяной пустыни и смотрел куда-то далеко-далеко.
- Тебе не холодно?
- Нет, не холодно. Хорошо, - он улыбнулся, тихонько повернулся, поглядел на своего собеседника и, через некоторое время, вновь вернулся к созерцанию обожаемого им пейзажа.
- Что ты там видишь?
- Много чего.
- И что же именно?
- Ты тоже это видишь. Ты просто не хочешь в это поверить, - он вновь повернул свою голову к психиатру. Его глаза светились изнутри какой-то, по-детски невинной, радостью. Наш герой искренне пытался увидеть то, во что он не хочет поверить, но кроме чёрных веток, да замороженной воды, ничего не смог разглядеть.
- И всё же ты прав, - вдруг игриво произнёс Александр, вырывая из рук психиатра куртку, которую он вновь хотел накинуть на плечи, - мне действительно холодно.
Натянув куртку, которая оказалась ему безмерно велика, он прижал ручки к груди, и вновь уставился вдаль.
- Может всё же пойдём внутрь?
- Ещё пять минут, - в его словах слышались нотки отчаяния, и, вряд ли нашёлся бы человек, способный устоять перед таким чудом.
Прошло пять минут и, почти покрывшийся милой ледяной глазурью, словно креветочка в супермаркете, психиатр, решил всё же завести своего дорого Сашу обратно в здание. Он тихонько взял его за плечи, тот моментально напрягся, но откровенной агрессии не проявлял. Сжав его плечики, он медленно повёл его впереди себя.

Удивительно, сколько неожиданных открытий можно сделать, находясь в небольшой психушке за городом. Увидеть то, насколько пациенты ненавидят своих врачей, а врачи – пациентов. Узнать, что головным центром всего на свете является глав. врач, страдающий манией величия. Почувствовать то, что даже здесь, можно быть белой вороной.
- Ты не должен мне ничего приносить. Иначе я привыкну, а ты уедешь. Нехорошо прикармливать бродячих кошек, а потом бросать их на произвол судьбы, - ответил он, когда наш герой, пытаясь сделать этому созданию что-то приятное, принёс ему собрание стихов Бродского. Как выяснилось, он очень любил этого поэта. Даже знал многие стихи. Часто рассказывал их, когда разговор заходил в тупик.
- Я никуда не собираюсь уезжать, Саш.
- Вы всегда так говорите. А потом срываетесь, как угорелые. Я же вас знаю.
- Я никуда не уеду. Я останусь с тобой.

- Почему они решили, что он сумасшедший?
- Прочитали дневник, решили, от греха подальше, поместить его в психушку, на лечение. Ну, а там уже понеслась душа в рай.
- А что именно прочитали?
- Да вот это, - он протянул старый толстый блокнотик, в кожаной обложке.
- Я заберу, ты не против?
- Та, пожалуйста. Хоть сожги его на жертвенном костре во славу Люцифера, до этого уже никому нет дела.
А блокнотик оказался довольно занятной вещицей. Там было много рисунков и стихов, написанных тонким, аккуратным почерком небольших новеллок, несколько непонятных символов, скорее всего китайские или японские иероглифы и немного латыни. Но самое занятное было там то, что в нём была душа. Настоящая, неподдельная душа.
- Саша, ты пишешь? Скажи, ты любишь писать? - он повернул голову и посмотрел на него серьёзным, не по-детски грустным взглядом.
- Я больше не пишу. Я не болен. Я больше не пишу.

- Я заберу тебя отсюда. Нет, серьёзно. У нас в универе рассказывали про «терапию на дому». Я заставлю их отдать тебя.
Он лишь улыбнулся. Просто улыбнулся.

- Ну, заходи, - он медленно прошёл в коридор и стал разглядывать всё, что находилось рядом с ним. И разглядывать так, словно никогда ничего этого не видел. От огромного рыжего кота он моментально шарахнулся, как от дьявола во плоти. Но вскоре они нашли общий язык и тот, прекраснейшим образом, устроился у него на руках.
- Ты пока постой тут, я позову свою жену.
- Ты с кем-то живёшь?
- Да, я женат. А что?
- Ничего. Ничего.
Наш герой быстро вошёл в кухню, где хлопотала его любовь, оставив Сашу, вместе с рыжим демоном наслаждаться обществом друг друга.
- О, ты уже вернулся, дорогой?
- Да, и не один!
- В смысле?, - в её голосе были нотки явного недовольства.
- Ну, я же тебе говорил про этого мальчика..
- Ты что, привёл в дом психа?!
- Дорогая, может чуть тише?
- Какого чёрта я должна быть тише? Я не намерена жить в одном доме с ненормальным! А если он меня прирежет ночью, и тебя за компанию?! Выбирай – или он, или я!
- Ну о чём ты, милая..
Спор этот длился очень и очень долго, пока их обоих не прервали откровенные вопли бедного кота. Войдя в коридор им открылась живописнейшая картина: рыжий дьявол, сидящий перед дверью, царапающий её всеми четырьмя лапами и воющий, как ненормальный. И никого.
Он быстро отворил дверь и побежал за котом, впопыхах схватив первую попавшуюся куртку. Бежали они километра два или три. Это была откровенная гонка. И гонку это выиграл кот, который исчез из виду уже через несколько минут, скрывшись в холодной, белой метели...