M. -М

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! ИНЦЕСТ!


Сложенный из белого и голубого мрамора, окружённый роскошными садами, дворец герцогини Лавранс по праву считался жемчужиной столицы, являя собой воплощение красоты и изящества. То же самое можно было сказать и о Её Светлости. Высокая, с нежным овалом лица, тонкими чертами, алебастрово-белой кожей, тёмно-каштановыми кудрями и бездонно-синими глазами, видевшими уже не один десяток поклонников и претендентов на роль супруга. Кого-то прельщал блеск красоты и острота ума герцогини (хотя, скорее первое, нежели второе), а кого-то – баснословное богатство, доставшееся госпоже Марианн после смерти мужа. Разумеется, кое-кто считал, что герцог умер вовсе не от болезни, а был отравлен любимой женой или кем-то из её поклонников, но даже если бы это было так, доказательств всё равно не существовало.
После кончины мужа Её Светлость была совершенно подавлена. Она носила траур куда дольше положенного, была печальна и молчалива. Запершись в своём дворце, госпожа Марианн никого не хотела видеть, хотя обычно частенько устраивала всевозможные балы и приёмы.
Но время шло, жизнь продолжалась. Герцогиня снова начала улыбаться. Двери её дома опять открылись, и, разумеется, у порога тут же выстроилась длинная очередь из претендентов на руку Её Светлости. Несмотря на весьма и весьма знатное происхождение (когда-то давно её род был правящим), заинтересованность делами страны, широчайший кругозор и живой ум госпожи Марианн, про неё говорили, что герцогиня начисто лишена каких-либо амбиций. Также она имела склонность к живописи и отрешённым философским размышлениям, а вот дела, связанные с управлением герцогством находила чрезмерно хлопотными, скучными и утомительными. Поэтому, когда Её Светлость оправилась после кончины супруга, многие полагали, что она вскоре снова выйдет замуж, однако госпожа Марианн не спешила выбирать себе нового спутника жизни, да и вообще оказывать кому-то из своих многочисленных кавалеров какую-либо особую благосклонность. Что, впрочем, распаляло их ещё сильнее и даже толкало на выяснение отношений посредством дуэли. Но если она и случалась, то всё держалось в строжайшей тайне: Её Светлость очень не любила кровопролитие.

- Мельхиор! Как же я рада тебя видеть!
Забыв о приличиях, герцогиня обняла одного из своих гостей. Это был высокий статный мужчина, обладатель пронзительного властного взора, уверенной поступи и военной выправки. А также пышной гривы угольно-чёрных кудрей, твёрдых черт и тёмно-синих глаз.
Граф Валле, единокровный брат госпожи Марианн.
- Как и я, госпожа.
Спрятав усмешку, Его Светлость почтительно поклонился.
- К чему церемонии, милорд, - улыбнулась госпожа Марианн. – Мы ведь так давно не виделись. Я ужасно соскучилась!
- Прости, сестра, - тоже улыбнулся Мельхиор. Взгляд синих глаз скользнул по тёмно-зелёному, расшитому серебром платью герцогини, коснулся крошечных изумрудов в причёске. – Твоя красота ослепила меня. Я тоже очень скучал.
Её Светлость тоже не сводила взгляда с брата, словно любуясь им.
- Я бы сказала, что синий тебе к лицу… - протянула миледи Лавранс, опустив взгляд на вычурно изукрашенный камзол, - но ни в коем случае не хочу повторять чужие слова и заставлять тебя слушать уже наверняка опостылевшие любезности.
- Из твоих уст, сестра, они всегда будут только в радость.
Граф поцеловал её руку.
В глазах герцогини мелькнули странные огоньки. Чётко очерченные губы тронула лёгкая усмешка.
- Ты так редко навещаешь меня, братец. И к балам, я помню, всегда был равнодушен. Что же сподвигло тебя прибыть именно сейчас? И что это за очаровательное создание стоит за тобой и смотрит влюблёнными глазами?
Взор графа стал ещё более внимательным и пристальным, но улыбаться Его Светлость не перестал.
- Не бойся, Фианн, - обернувшись, ласково сказал он. – Иди сюда.
К брату и сестре, потупившись, подошла невысокая молодая девушка. Блестящие волосы цвета воронова крыла были уложены в высокую причёску, хрупкая фигурка облачена в тяжёлое чёрно-золотое платье с длинными рукавами и воротом под горло.
- Сестра, позволь тебе представить мою воспитанницу. Миледи Фианн, баронесса Л’Андо.
- Я слышала о вашем отце, - протянула герцогиня, изучающе гладя на девушку. На её глубокий почтительный поклон госпожа Марианн ответила лишь лёгким кивком. – Примите мои искренние соболезнования.
- Благодарю вас, Ваша Светлость, - не поднимая глаз, пробормотала юная баронесса. – Прошло уже много времени.  Я... пришла в себя.
На губах герцогини вновь появилась лукавая улыбка.
- Тогда к чему такие наряды, дорогая? В этом платье можно ходить в церковь или на кладбище, но никак не на бал. И куда только смотрит ваш… покровитель? – добавила Её Светлость, послав брату укоризненный взгляд. – Или, быть может, он задумал отдать вас в монастырь?
- Милорд забрал меня оттуда, миледи, - робко произнесла девушка. – Мой отец хотел, чтобы я удалилась к сёстрам, пока он не подберёт мне мужа…
Её Светлость фыркнула.
- Что за дикость! Уверена, вы не пожалеете, что снова начали жить… прежней жизнью. Кстати, надеюсь, вам нравится здесь?
В обрамлённых пушистыми ресницами зелёных глазах неожиданно вспыхнул огонёк.
- Да, Ваша Светлость. Очень. И я очень признательна милорду, что он согласился взять меня с собой.
Переведя взгляд на брата, герцогиня вновь усмехнулась.
- Неужели он хотел лишить вас удовольствия танцевать с ним?
Тёмно-синие глаза чуть сощурились. Губы тоже скривились в усмешке.
- Ты же знаешь, сестра, я плохо танцую.
- Тогда твоя… воспитанница могла бы тебя научить. Неправда ли, дорогая Фианн? - Не смея взглянуть на Его Светлость, юная баронесса лишь молча кивнула. – Вот видишь, братец. Да и ты, я уверена, был бы замечательным наставником в… каких-нибудь других делах. А миледи – способной ученицей.
Граф нахмурился.
- Что ж, быть может, ты и права. Я очень привязался к Фианн, она мне словно дочь, - добавил он как бы между прочим.
Ничего не понимая, девушка переводила взгляд с брата на сестру и обратно.
Госпожа Марианн рассмеялась.
- Как дочь? Мельхиор! Ты не настолько стар, а миледи Л’Андо не так молода. Посему, советую избегать прилюдного упоминания подобных своих… привязанностей. Тебя могут понять превратно.
Цвет лица бедной Фианн, от корней волос до самого ворота платья, сравнялся с цветом маковых лепестков.
- Я люблю милорда, как отца, Ваша Светлость, - прежде, чем граф сумел её остановить, едва слышно пробормотала Фианн, по-прежнему не смея поднять взгляд. – Он очень много сделал для меня. И я надеюсь, что когда-нибудь смогу вернуть долг.
- Какая у вас сознательная… воспитанница. – Улыбка госпожи Марианн превратилась в кривую усмешку. Синие глаза в упор смотрели на юную баронессу. – Кстати, вам, моя дорогая, я могу дать тот же совет, что и брату.
- Боюсь, нам уже пора, - с вежливой улыбкой вмешался граф, напрягаясь ещё сильнее. – Был очень рад навестить тебя, Мари, но…
- Нет-нет-нет, - отмахнувшись, капризно перебила герцогиня. – Ничего не хочу слышать. Ты и миледи Л’Андо переночуете у меня. А завтра можешь сколько угодно заниматься своими делами, или зачем ты прибыл в столицу. И это не обсуждается!
Его Светлость снова нахмурился. Госпожа Лавранс продолжала усмехаться.
- Милорд, пожалуйста! – взмолилась юная баронесса, коснувшись руки графа. – Мне здесь так нравится! Это самый замечательный бал, из всех, на которых мне довелось бывать. Её Светлость – настоящая волшебница!
- Спасибо, дитя моё, - произнесла госпожа Марианн, по-прежнему глядя на брата. – Так что, Мельхиор? Скажи и ты своё веское слово.
- Похоже, вы, милые дамы, уже всё решили за меня. Хорошо, мы останемся. Но завтра нам, к моему великому сожалению, придётся покинуть твой дом.

Сидя перед вычурно изукрашенным камином, мужчина задумчиво смотрел в огонь. Правильно ли Мельхиор поступил, позволив уговорить себя остаться в её доме? Да и вообще прийти на этот проклятый бал. Чего добивается Марианн? Зачем заставила ночевать именно в этих покоях? Раньше они принадлежали ныне покойному герцогу Лавранс. Именно здесь впервые случилось то, о чём Мельхиор впоследствии очень пожалел и продолжает жалеть до сих пор.
А Марианн?
Как же она изменилась с того дня… Расцвела, похорошела. Это уже не шестнадцатилетняя девчонка, чья внешность может и привлекательна, но ещё хранит отпечаток детской угловатости. Нежный бутон превратился в прекрасную розу. Алую, как невинная кровь, пролившаяся на белоснежные простыни.
- О чём ты думаешь?
Негромкий женский голос прервал размышления графа. Оглядевшись, он увидел Марианн, сидящую в кресле справа. Успев переодеться после бала, теперь она была в скромном, но красивом платье тёмно-бордового шёлка. Пышные тёмно-каштановые кудри свободно рассыпались по плечам и спине.
- О делах, - вновь переведя взгляд на огонь, солгал мужчина. И тут же постарался перевести тему. – Сегодня ты была великолепна, Мари. Затмила всех.
- Как и всегда, - улыбнулась герцогиня. Синие глаза ловили каждое движение Мельхиора. – Кстати, Мелх, не скажешь, когда ты начал так скверно врать? Раньше у тебя это получалось куда лучше.
Граф тяжело вздохнул. И без того не лёгкий взгляд тёмно-синих глаз помрачнел ещё больше.
- Чего ты хочешь, Марианн? Зачем всё это?
Женщина пожала плечами.
- Что именно, брат? Хотя нет, дай угадаю. Ты о покоях, да? О том, что ты по моей вине снова в этой спальне? Ищешь какой-то скрытый смысл, двойное дно, так?
Мельхиор промолчал.
Герцогиня рассмеялась.
- Великие силы, Мелх! Ты стал слишком мнительным! Слишком много думаешь.
Мужчина продолжал молча смотреть в огонь.
- Что было, то прошло, брат. – Женщина вдруг резко стала серьёзной. – Я уже другая. Ты изменился. Не терзай себя. А что до покоев, так просто все остальные были заняты: многие гости приехали издалека и решили остаться здесь до утра. Для тебя я оставила всё самое лучшее.
Граф таки посмотрел на сестру. В тёмно-синих глазах читалась мучительная боль.
- Прости меня, Мари. Прости, если сможешь. Это ведь моя вина. Я втравил тебя в… это. Такую невинную, такую чистую… Опорочил.
Поднявшись, Марианн подошла к брату и взяла его за руку.
- Мне не за что винить тебя. Невинной и чистой я никогда не была, ведь мы с тобой с самого рождения… Хотя, кому я это рассказываю. Ты и сам всё прекрасно знаешь. А то, что было тогда… - Герцогиня усмехнулась. – Не забывай, я была не против. Скорее, наоборот, очень хотела. – Она коснулась его щеки. - Я не виню тебя, Мелх. Я тебе благодарна.
Взяв её ладонь, граф принялся целовать длинные тонкие пальцы.
- Спасибо, Мари… спасибо тебе… спасибо… теперь я хотя бы смогу спать спокойно.
Уголок пунцовых губ чуть дрогнул, но усмешка продолжала кривить их идеальную форму.
- Неужели эта твоя воспитанница не смогла хотя бы немного… облегчить твои муки, а?
Мельхиор поднял голову.
- Ну что ты говоришь, Мари, - улыбнулся он. Под влиянием только что испытанного огромного облегчения, граф не заметил вспыхнувшего в глазах сестры хищного огонька. – Фианн – невинный ребёнок. Который, к тому же, не так давно пережил трагедию. Теперь она – последняя в роду Л’Андо.
- Хочешь стать святым, а, Мелх? Подбирать всех убогих и обездоленных?
- Фианн – не все, дорогая сестрица. Валкан, её отец, был моим хорошим другом. Именно он помог мне… справиться с собой.
- Интересно. - Марианн отошла в тень, обратно к креслу. – Что же этот барон делал?
Граф помрачнел.
- Тебе не стоит этого знать, Мари. Было… тяжело. И мне, и Валкану. Его даже грозились выгнать из Ордена, но, несмотря на это, он продолжал мне помогать.
Женщина фыркнула, хищный огонёк блеснул ярче. Его Светлость видел лишь отблески пламени камина.
- И что же, всё это происходило на глазах твоей милой Фианн?
- Разумеется, нет. Последние два года жизни Валкана она провела в монастыре.
- То есть, едва дочь созрела и только-только начала познавать силу своей красоты, вкушать прелесть мужского внимания, да и вообще превращаться из ребёнка в девушку, добрый отец отправил её к старым девам, поставившим на себе крест? Замечательно! Так вот она какая, эта отчая любовь!
- Не нам обсуждать его дела, Мари, - тяжело вздохнул Мельхиор. – Сама знаешь, о покойниках или хорошо, или ничего.
- Что ж… - Подойдя к столу, на котором, как всегда, стояли бутыль вина и два кубка (герцог Лавранс любил выпить перед сном, а иногда и не один), герцогиня наполнила их и вновь подошла к брату. – Тогда давай почтим память твоего друга.
- Спасибо, - улыбнулся граф. – За Валкана. Надеюсь, Творец не забыл своего преданного слугу, и его душа теперь наслаждается покоем в Белых Чертогах.
Приняв кубок из рук сестры, Мельхиор залпом осушил его.
Это было последнее воспоминание графа за этот вечер.

В просторной комнате не было ни окон, ни дверей, но зато она была роскошно убрана: мягкие ковры, вычурные узоры, резьба, золотые подсвечники, мраморный камин, огромное ложе, усыпанное шёлковыми подушками.
На фоне этого великолепия довольно странно смотрелись две колонны в обхват толщиной, расположенные в нескольких шагах друг от друга и от кровати. Ничего особенного, простые деревянные столбы от пола до потолка. Примерно на высоте человеческого роста вбиты два металлических крюка. На полу, прямо на коврах чем-то алым начертаны зловещего вида символы.
Между колоннами распят мужчина. Голова безвольно опущена, чёрные кудри рассыпались по плечам и груди, из одежды остались лишь штаны.
Но вот, тёмно-синие глаза открылись.
- Фианн!
Юная баронесса улыбнулась. Пальцы коснулись чуть впалой щеки.
Пытаясь опустить руки, Мельхиор услышал звон цепей.
- Творец Всесоздатель, что здесь происходит?!
- Как же с вами просто, - лениво цедя слова, протянула девушка. От робости и кроткости не осталось и следа. Теперь перед графом стояла молодая хищница. – С мужчинами. Вы так предсказуемы, особенно, когда дело касается чистых и невинных девушек. – Подойдя вплотную, Фианн запустила пальцы в чёрные волосы. – Кто-то хочет над этими самыми чистотой и невинностью надругаться и опорочить. Это доставляет им особое удовольствие. Всё равно, что изнасиловать ангела. А кто-то – наоборот, сохранить и защитить. Обогреть и заботиться. Как хорошо, что вы, милорд, из вторых. Ими управлять куда проще.
Мужчина не верил своим ушам.
- Фианн… что ты говоришь? Что на тебя нашло?
Девушка прижалась к нему всем телом.
- Ничего, милорд. Наоборот, я стала собой. Какая есть на самом деле. – Она провела губами по шее. – Я хочу вас… с самой первой встречи… вы постоянно мне снитесь… но даже там, в моих собственных грёзах, вы мучаете меня невозможностью хотя бы просто коснуться…
Юная баронесса гладила обнажённые плечи, руки, грудь, живот. Пьянела, вдыхая запах кожи и волос.
- Хочу… хочу…
В нескольких шагах позади девушки прямо из воздуха соткалась ещё одна фигура. Чёрная бархатная мантия полностью скрывала фигуру, глубокий капюшон – лицо.
- Фианн! – Громкий женский голос походил на удар хлыста. – Что ты здесь делаешь?
- Жду свою награду, миледи, - с трудом оторвавшись от Мельхиора, ухмыльнулась девушка.
- Я велела тебе ждать в моём кабинете. Как ты вообще сюда попала?
- Не забывайте, Ваша Светлость, что я тоже кое-что умею. Но мы не об этом, не правда ли?
- Что здесь происходит?! – наконец сбросив оцепенение, прорычал Мельхиор, безуспешно пытаясь освободиться. Взгляд тёмно-синих глаз остановился на фигуре в мантии. – Марианн?! Это ты??
Чуть помедлив, женщина откинула капюшон, высвобождая тёмно-каштановые кудри.
- Да, Мелх. И я всё тебе объясню, - очень холодно ответила герцогиня, в упор глядя на Фианн. – Но позже. Сейчас я должна разобраться с ней.
Девушка фыркнула.
- Вы сами обратились ко мне, миледи. За язык никто не тянул.
- Молчать! – прошипела Марианн. Синие глаза полыхнули яростью. – Ты хочешь награды?! Хорошо, сейчас ты её получишь!
Сплетя пальцы в особом жесте, женщина произнесла несколько фраз на странном гортанном языке.
У Мельхиора глаза полезли на лоб.
- Марианн! Нет! Что ты делаешь?! Это безумие!
Но комнату уже начало заволакивать тьмой. Когда она рассеялась, рядом с герцогиней стоял высокий светловолосый мужчина. Его можно было бы назвать красавцем, если бы не  неестественно яркие изумрудные глаза с вертикальным зрачком.
Увидев демона, Фианн тут же напряглась.
- А он что тут делает?!
- Ну здравствуй, моя кошечка, - хищно улыбнулся светловолосый. – Я же говорил, что мы ещё встретимся.
- Она твоя, - прежде, чем девушка успела произнести хоть слово, сказала Марианн с жёсткой усмешкой. – Забирай. Можешь делать с ней всё, что захочешь.
- НЕТ!!
Фианн тут же отскочила, в руке блеснул возникший прямо из воздуха нож.
Улыбка демона стала шире, и без того яркие изумрудные глаза вспыхнули ещё ярче.
- Кис-кис-кис. Иди ко мне, моя хорошая.
- Не смей!
Девушка отходила, светловолосый надвигался.
- Только попробуй её тронуть, ублюдок! – вновь рванувшись освободиться, прорычал Мельхиор.
- Тише, брат, - чуть усмехнулась Марианн, с удовольствием наблюдая за происходящим. – Поверь мне, она давно на это напрашивалась.
Фианн и демон смотрели исключительно друг на друга. Желая растянуть удовольствие, он подходил неспешно, тесня её всё ближе к стене. Девушка чувствовала себя мышью под взглядом кота. Отступая, она лихорадочно изобретала план спасения, одновременно пытаясь защититься от чар светловолосого. Но он был слишком силён. Фианн истово пыталась высвободиться из сладких сетей, которыми демон опутывал её тело и сознание.
Тщетно.
В какой-то миг девушка таки упёрлась спиной в стену, а светловолосый вдруг оказался совсем близко.
- Мы оба знаем, что ты этого хочешь, милая, - прошептал он на ухо Фианн.
Веки зелёных глаз опустились, губы приоткрылись. Выпав из ослабевших пальцев, нож исчез, даже не успев коснуться пола.
- Ненавижу… - обмякнув в руках светловолосого, едва слышно прошептала девушка, утопая в сладкой истоме.
Демон лишь усмехнулся.
В следующее мгновение они оба исчезли.
- Марианн!! – звеня цепями, взревел Мельхиор.
Женщина чуть вздрогнула.
- Поверь, она это заслужила, - избегая смотреть брату в глаза, как можно спокойней ответила она. – Ведь ты её совсем не знаешь.
- Это всё твоё колдовство! Ты солгала мне!
- Я… просто не сказа всей правды. Но это ради тебя самого, Мелх. Ты вбил себе в голову, что наш отец – ужасный монстр, и его кровь в наших жилах – проклятье. Она мучила тебя. А я приняла её, смирилась со своим происхождением. Но тогда для тебя было лучше не знать о…
- О том, что моя сестра стала не просто волшебницей, а чёрным магом?!
Пронзительно-гневный взгляд брата заставлял женщину трепетать от страха.
И желания.
С самой юности никто не вызывал у неё таких чувств, которые Марианн испытывала к брату. 
Например, в детстве пятилетняя девочка ненавидела старшего брата и очень обижалась, когда он дразнил её, отбирал кукол или дёргал за волосы.
В десять - умирала от зависти, когда мать заставляла вышивать и учиться играть на лютне, а брат с друзьями носился по саду, устраивая битвы на деревянных мечах, стреляя белок из лука или лазая по деревьям.
Всё изменилось, когда девушке исполнилось пятнадцать. Брат теперь был её защитником, самым родным человеком на всём белом свете. Но виделись они теперь только летом, когда Марианн возвращалась из прихрамовой школы, а Мельхиор – из военной академии. Девушка видела, что он уже стал мужчиной, красивым и сильным. Марианн гордилась, что именно она и только она имеет право называть его братом.
Но видя, как Мельхиор общается с другими девушками, как они кокетничают и заигрывают, как он улыбается в ответ, Марианн испытывала смутное беспокойство, быстро переросшее в жгучую ревность. Это её брат. Он принадлежит ей и только ей. Эти вертихвостки не смеют даже смотреть в его сторону! Мельхиор слишком хорош для них!
В конце концов, девушка поняла, что влюбилась в него. Поначалу, она лишь смеялась над собой. Это же Мелх! Старший брат! Нет, Марианн просто хочет, чтобы он общался с достойными его девушками, а не расточал своё внимание на всяких там куриц, только и умеющих, что кудахтать да хлопать крыльями. Но ,возненавидев лучшую подругу лишь за то, что та послала Мельхиору пылкий взгляд, Марианн поняла, что всё куда серьёзней, чем она думала поначалу.
Влюбиться в собственного брата, пусть даже такого красивого, и такого родного! Что может быть хуже и мучительней? Да ещё и лето уже близилось к концу, а значит, скоро нужно было возвращаться в школу. Как же Марианн вынесет это? От подобных мыслей девушку начинали душить слёзы. Мельхиор пытался утешить сестру, как-то отвлечь, спрашивал, что происходит, кто посмел её обидеть, клялся найти и уничтожить обидчика. Марианн лишь крепче прижималась к брату, продолжая рыдать.
А однажды случилось то, от чего девушка едва не потеряла сознание. Обнимая сестру, гладя пышные кудри и вытирая со щёк слёзы, Мельхиор… поцеловал её. Оказывается, он тоже был влюблён в Марианн и едва сдерживался от кровопролития, когда видел, как на неё смотрят некоторые юноши.
Те несколько дней брат и сестра только и делали, что искали укромное местечко, дабы насладиться друг другом. Но, несмотря на стоны и мольбы Марианн и собственное жгучее желание, Мельхиор отказывался лишать её невинности. Иногда его мучило раскаяние: «Великие силы, что же я делаю… Это же Мари. Мари! Та маленькая девочка, которая рыдала, когда я сломал её любимую куклу. Сияла от радости, когда матушка подарила её первый веер. Моя маленькая сестрёнка. Я видел, как она взрослела, как она из девочки становится девушкой. Я дёргал её за волосы и утирал слёзы со щёк. А теперь… теперь сгораю от страсти от одного лишь прикосновения к ней…».
Но горячие сладкие губы сестры быстро заставляли Мельхиора обо всём, кроме их мягкости и податливости.
Однако во время последнего года учёбы девушка словно очнулась ото сна. Чувства к брату остались, но теперь она дала себе клятву, во что бы то ни стало держать их в узде. «Это брат. Брат, брат, брат! Тот мальчишка, что вечно изводил меня, но который ближе и роднее отца и матери. Но не любовник!! Я не должна испытывать к нему ничего, кроме тепла и нежности!».
Вернувшись домой, Марианн старалась вести себя с братом как можно более любезно, но сдержанно, и на все его попытки повторить то, что было прошлым летом, отвечала неизменным отказом.
Чтобы по ночам стонать в подушку от сильнейшего желания, сжигавшего её женскую суть.
И однажды Марианн приснился очень странный сон. В нём был черноволосый мужчина, очень похожий на Мельхиора, но всё-таки не он. Глаза тоже были синими, но с вертикальным зрачком. Однако это не испугало девушку, даже наоборот, она испытывала непреодолимое влечение к черноволосому.
Мужчина усадил Марианн себе на колени, гладил по спине и волосам. И говорил такое, от чего девушку прошибал холодный пот. Оказывается, её отец вовсе не граф Валле, а он, Вардан, один из высших демонов. Много лет назад он дважды посетил графиню, соблазнил и овладел, зачав сына и дочь. Марианн спрашивала, зачем он это сделал, но черноволосый лишь загадочно улыбался, говоря, что со временем она всё узнает.
Ещё Вардан рассказывал о силе крови, об узах родства, что у демонов были куда сильнее, чем у людей. «Что бы о нас не говорили ваши жрецы, моя дорогая, - шептал он дочери на ухо, заставляя трепетать от весьма противоречивых чувств, – мы не так уж часто имеем потомство от смертных, да и друг от друга. Знаешь, почему? Потому что кровь – не водица. Это сила. Огромная сила. И растрачивать её попусту будет только дурак. Тебя тянет к брату. Не отрицай, я знаю. Ты чувствуешь его, а он – тебя. Так и должно быть. Наслаждайтесь друг другом. Не противься, если он захочет овладеть тобой. Соблазни, если будет сдерживаться. Раньше ты была не готова, но теперь самое время. Чем крепче ваша связь, тем больше сила. Потом я научу тебя использовать её, но только если именно мой сын лишит тебя невинности. Ты станешь могущественным магом, моя дорогая дочь. Получишь всё, что захочешь. Весь мир будет ваш. Твой и Мельхиора. Вы будете вместе, и никто не посмеет помешать вашей любви».
На следующее утро Марианн, не помня себя, бросилась к брату и рассказала о том, что ей приснилось. Тот лишь усмехнулся: подобный разговор у них с Варданом уже был прошлым летом. Более того, Мельхиор добился от матери правды, подтверждавшей слова демона. Но несмотря на его заманчивые посулы, не согласился втягивать Марианн и себя в эти демонические игры. Он любит её. Просто, без всякого могущества. А значит, обязательно найдёт способ сделать так, чтобы они были вместе. Марианн была полностью согласна с братом.
Первый месяц лета, несмотря на муки желания и необходимость постоянно скрывать и притворяться, брат и сестра были счастливы. Но потом среди ясного неба грянул гром: граф решил, что Марианн пора замуж, и заключил помолвку с Далианом, ещё совсем молодым сыном престарелого герцога Лавранс.
Мельхиор пытался как-то повлиять на отца, просил, молил отменить свадьбу, ведь жених ещё совсем мальчишка. Граф сердился, называл Мельхиора слепцом и эгоистом. Род Лавранс богат и знатен, и, в конце концов, Марианн станет герцогиней, ни в чём не будет нуждаться. А что касается возраста, так Далиан всего на три года младше своей невесты. 
Бесконечные споры вылились в грандиозный скандал, едва не дошедший до драки и лишения наследства. Марианн пыталась успокоить брата, говорила, что её замужество всё равно было неизбежно. Мельхиор не слушал. Он почему-то был точно уверен, что в решении графа был повинен Вардан. Ему зачем-то было нужно, чтобы Марианн лишилась невинности, пусть даже это сделает не Мельхиор.
Но разрушить планы демона он  всё равно так и не смог.
Чем меньше времени оставалось до свадьбы, тем печальнее становилась невеста. Сгорая от злости и беспомощности, Мельхиор всё же пытался приободрить её. Тщетно. Ведомая отчаянием и горечью, в день церемонии Марианн решилась воплотить в жизнь уже давно вертевшуюся в голове мысль. На свадебном пиру новоявленная миледи Лавранс тайно предупредила брата, чтобы тот, как только она и Далиан уйдут в его покои, немного выждав, шёл следом. Так Мельхиор и поступил, хотя ничего не понимал.
Дверь в спальню была открыта. Переступив порог, он увидел, что муж сестры, даже не успев раздеться, лежит на полу, лишённый чувств. Марианн же сидела на кровати и улыбалась. Её затея полностью удалась: Далиан выпил подмешанное в кубок зелье, и теперь проспит крепчайшим сном до самого утра.
Объяснив это брату, она впилась в его губы. Мельхиор был слишком распалён, чтобы думать о последствиях. Всю ночь они, забыв обо всём, наслаждались друг другом. Теперь она была его женщиной. Теперь он владел не только её душой, но и телом. С рассветом брату пришлось оставить сестру, но он ещё не раз прибывал в замок Лавранс под видом гостя.
Шли годы. После знакомства с бароном Л’Андо, одним из рыцарей Ордена Пламени, посвятившего свою жизнь служению Творцу, Мельхиор начал понимать, что его любовь к Марианн играет на руку Вардану, что он опорочил сестру, после всех клятв таки не смог уберечь. Открыв барону своё происхождение, Мельхиор попросил помощи в подавлении отравной крови, и рыцарь согласился. Его единственным условием был полный разрыв с сестрой хотя бы на какое-то время. У Мельхиора не было выбора.
Марианн не находила себе места, сходя с ума от беспокойства, но Вардан смог унять его, известив дочь о намерениях её брата. В то время девушка (точнее, уже молодая женщина), соблазнившись посулами отца, тайком от всех обучалась у него владению магией, медленно, но верно становясь могущественной волшебницей. Вардан уже открыл ей свои намерения: оказалось, что ему нужна была помощь в войне с самим Владыкой Нижних Миров, и зачатые в особые дни Мельхиор и Марианн, обладая особой силой, должны были стать рука об руку со своим настоящим отцом. Дочь так и поступила, а вот сына Вардан потерял.
Подавив часть своего естества, Мельхиор сначала написал сестре, а потом таки решился навестить. Сделав вид, что для неё тоже всё в прошлом, и словом не обмолвившись о своей учёбе у Вардана, Марианн радушно приняла «блудного брата». Но чувство вины глодало его настолько сильно, что Мельхиор почти сразу отбыл, и на протяжении следующих лет они с сестрой виделись лишь несколько раз.
Но потом Марианн таки решила попытаться вернуть любимого, благо Вардан был только «за».
- Мельхиор… - Подойдя к брату, женщина обняла его, положив голову на плечо. – Пожалуйста, прости меня… Я так по тебе скучала… брат мой… любимый…
- Что ты сделала с Фианн?! – пытаясь не обращать внимания на прошедшую по всему телу волну жара, сквозь зубы процедил мужчина.
Марианн отшатнулась, словно обжёгшись. В синих глазах полыхнуло чёрное пламя.
- Фианн, Фианн! – передразнила она, прожигая брата горящим взглядом. – Я гляжу, ты думаешь только об этой паршивке!
- Она не…
- Ты просто ничего не знаешь, Мелх! Думаешь, она – невинный ребёнок, да? Ха! Интересно, что ты скажешь, когда узнаешь, что твой нежный ангел ненавидела старого барона! Она была готова пойти на всё, лишь бы выбраться из монастыря! Её сила и способности очень пригодились нашему отцу! Что, ты даже этого не знал? Что твоя… воспитанница обладает магией? Осёл ты братец! Осёл и слепец! Между прочим, девчонка так и не смогла простить отца! Да-да, не смотри на меня так! Он умер не своей смертью! Доченька удружила!
Марианн замолкла, пытаясь овладеть собой и унять тяжёлое дыхание. Женщине вновь начало казаться, что взгляд брата вот-вот испепелит её, пронзит насквозь. Но она была слишком зла.
- Что же ты молчишь, а, Мелх? – насмешливо поинтересовалась Марианн, пока что держась подальше от мужчины.
Тот молча смотрел на сестру. И без того не мягкие черты искажала печать дикой ярости.
- Отпусти меня! – наконец прорычал Мельхиор.
Тёмно-синие глаза потемнели ещё больше.
- А что, сам не можешь? – продолжала насмехаться женщина. – Каким же слабым ты стал!
Напрягая мышцы, пленник рванулся вновь. Цепи зазвенели, но и только.
- Слабак! – вскричала Марианн. – Может, это тебе поможет!
Быстро произнесённое заклятие, и мужчина почувствовал на обнажённой спине обжигающее прикосновение хлыста. Мельхиор зарычал, рванулся… Тщетно. Удары следовали один за другим. Сильные, с оттягом. Каждая мышца была напряжена, всё тело начало блестеть от пота, который, попадая на оставленные хлыстом кровавые следы, заставлял их гореть ещё сильнее. Но мужчина лишь глухо рычал сквозь сжатые зубы.
Скинув мантию, под которой больше не было никакой одежды, Марианн, прижавшись к брату, зарылась лицом в чёрные волосы. Наконец. Наконец она снова чувствует его тело. Горячее, сильное, желанное. Она так соскучилась! Но сначала нужно снять эту проклятую печать, наложенную проклятым бароном. Женщина мысленно приказала хлысту бить сильнее.
- Я хочу тебя… - шептала сестра на ухо брату, водя руками по могучему телу. – Хочу, хочу…
Волна жгучей страсти захлестнула женщину, едва не испепелив душу. Вся суть трепетала в ожидании, предвкушении, и желала, желала, желала. Опьянённая его запахом и столь долгожданной близостью, Марианн водила губами по шее брата, руки расстёгивали ремень штанов.
Абсолютно противоречивые чувства разрывали Мельхиора на части. С одной стороны – сильнейшее желание взять сестру, овладеть ею, заставить стонать и молить о пощаде. Насытиться её телом и криками. Видеть, что она уже изнемогает, что ещё немного и потеряет сознание от страсти. И всё равно продолжать, продолжать, продолжать. Но с другой стороны, мужчина прекрасно знал, что эти желания диктует текущая в его жилах черная кровь. А значит, с ними надо бороться. Подавить, во что бы то ни стало!
Но с каждым ударом злость Мельхиора становилась всё сильнее, каждое прикосновение сестры усиливало и без того обжигающее желание. Сплетаясь, эти чувства каким-то образом усиливали друг друга, и, в конце концов, тараном ударили по запорам, сдерживавшим демоническую суть.
Мельхиор взревел, тёмно-синие глаза почернели.
Цепь лопнула, словно гнилая бечёвка.
Марианн было отпрянула, но тут же оказалась в объятьях брата, сжавших её, словно стальной обруч.
- Нет-нет, Мари, - рычаще усмехнулся мужчина, запуская пальцы в тёмно-каштановые локоны. – Ты ведь этого добивалась, не так ли? Этого хотела? – Он рывком заставил сестру запрокинуть голову. – Отвечай!
Женщина молчала, не в силах произнести ни слова. В синих глазах читалась помесь страха, восторга и острейшего желания. Словно куклу, Мельхиор повалил сестру на так удобно стоявшую рядом кровать. Теперь Марианн уже не смогла бы свести ноги, даже если бы захотела. Чувствуя брата так мучительно близко, она извивалась в его руках, пытаясь прижаться как можно крепе. Но Мельхиор не спешил.
- Я сказал – отвечай!
- Да! – взвыла Марианн. Её и без того потемневшие глаза почернели окончательно. – Да! Хочу!
Мужчина резко подался вперёд, но тут же остановился.
- Умоляй!
- Молю… пожалуйста… я так ждала… так хотела… брат… любимый…
Раньше такие слова заставили бы его тут же потерять голову и сорваться, но сейчас Мельхиор был слишком зол, слишком жаждал мщения.
- Хотела, говоришь?! – прорычал он, вновь заставив сестру вскрикнуть. – Ждала?! Сколько любовников у тебя было за всё это время, а?!
Столь долгожданные чувства полностью захлестнули женщину, сжигали тело и душу. Малейшее промедление казалось настоящей пыткой, Марианн стонала и извивалась в руках брата, просила пощады, но он был неумолим.
- Сколько?! Говори!
- Не знаю!
- Лжёшь!
- Нет! Клянусь! М-много!..
Женщина снова вскрикнула, но уже от боли – настолько сильно Мельхиор сжал её руки.
- Как ты смела позволять касаться себя! Это могу делать только я! И больше никто!
- Прости… прости меня… только ты… только твоя… твоя, твоя…
За все эти годы у Марианн и впрямь было множество мужчин. Но, отдаваясь очередному любовнику, она всегда вспоминала брата и невольно холодела при мысли о том, что будет, если он узнает. Мельхиор узнал. И теперь жаждал вновь сделать сестру своей и только своей.
Вновь начав брать, он в несколько резких движений довёл Марианн до пика. Сам же сдержался. Улёгшись рядом, сын демона воззвал к столь давно не используемой им силе, вспоров себе запястье.
Почувствовав дразнящий запах родной крови, увидев, как она стекает по руке брата, Марианн тут же потянулась к ране. Опередив сестру, Мельхиор схватил её за волосы и прижал свою руку к горячим губам. Женщина тут же начала, захлёбываясь, пить тёмно-бордовую, почти чёрную влагу. Дождавшись, пока Марианн опьянеет окончательно, мужчина резко отнял руку, и, не давая сестре опомниться, прижал её лицо к своей шее. Зарычав, женщина вцепилась в неё вмиг удлинившимися клыками. В этот же момент Мельхиор, накрыв сестру собой, вновь начал брать её. Оторвавшись от раны, Марианн закричала и изогнулась, позволив теперь уже брату с рыком погрузить клыки в её плоть.

Глядя на сплетённые тела своих детей, Вардан усмехался. Он уже давно следил за происходящим, но Марианн и Мельхиор были слишком сильно поглощены друг другом, чтобы замечать подобные мелочи. Демон был доволен. Дочь сделала всё правильно, и теперь сын уж точно никуда не денется.
Понаблюдав ещё немного, Вардан таки удалился. Повелитель будет доволен.