Я рад за ЖКХ

Сидим с Константиином Петровичем в его кабинетике, в чердачном помещении собственного дома хозяина, и за разговорами ждем, пока из Интернета скачается фильм о скифских древностях.
Константин Петрович большой оригинал. Пишет пейзажи, уже лет двадцать сочиняет роман. Роман называется – не при дамах будь произнесено- «Тихий Бздон». Насколько помню, начинается роман предложением : «Господь пришмандорил июньское солнце к небу золотым гвоздём». Думаю – когда он роман напечатает – землю сотрясет вселенский хохот.
В суждениях Константин Петрович непредсказуем и подстроиться под него невозможно. На всё у него своё мнение, похожее на вывернутую рукавицу.
Жена зовёт его исключительно по фамилии: Личманов. «Личманов, выведи Абрека на прогулку», «Личманов,отодвинь диван – вязальная игла закатилась».
-Личманов! – кричит она снизу, - выйди к ящику – там только что бросили почту.
Константин Петрович откладывает на столик, рядом с клавиатурой, сигарету с мундштуком, натягивает через белую шевелюру свитер, и опускается вниз. Слышно, как он хлопает входной дверью и в окошко бельэтажа я вижу его, приплясывающего, у почтового ящика с уличной стороны забора.
Потом он идёт во двор, уклоняясь от прыгающего на грудь Абрека, и слышно, как входит в дом:
- Чуда! – кричит шумно жене ( он её именно так и зовет, с окончанием на "а") – тут только счёт за свет и газ!
-Оставь на столике у телефона! – откуда-то из недр дома откликается жена.
Опять скрипит лестница, и Константин Петрович снова водворяется у монитора. Усиливает звук, и мы некоторое время сидим молча. Потом я пытаюсь заговорить, но хозяин прикладывает палец к губам :
-Тише! Музыка слушает нас…
Еще молчим. Снизу слышно, как к нам поднимается хозяйка. Жена  останавливается у притолоки, ждёт, пока муж сбавит звук, и говорит удручённо:
-Ну – что хотят, то воротят! Представляешь, Личманов, опять ЖКХ подорожал. На шесть тысяч намотало!..Что скажешь, горе луковое?
Горе луковое пожевало мунштук, и произнесло, наморщив лоб :
-Что скажу, что скажу… Я рад за ЖКХ.