48. Мы получили жилье в доме 1 кв. 22 по Обводной

Мы с Любочкой ждали распределения жилья в доме №1 по Обводной ул. Это был самый дальний дом из пяти домов. Сданы и заселены были пока только №5 и №4, а двум последним – №№2 и 3 – до сдачи еще было далеко. Любочка с Иринкой все еще жила в женском общежитии, а я в мужском, а где еще можно было жить? Других мест просто не было. Ни попроситься к кому-нибудь на время, ни снять за деньги, даже на очень короткий срок. Никаких вариантов в Академгородке в ту пору не существовало.

Поэтому решение о выделении нам жилья мы встретили с огромным облегчением. Я до сих пор не знаю, кто за меня ходатайствовал и почему мне дали жилье. Заслуг у меня не было. А тогда принималась в расчет, прежде всего, ученая степень. Жилье выделяла формально Центральная жилищная комиссия, состоящая в основном из академиков и членов-корреспондентов. Кажется, там был один представитель Объединенного комитета профсоюза. Скорее всего, председатель Объединенного комитета профсоюза (ОКП) к.т.н. Мосиенко, потому что его заместителю А.И. Щербакову (он работал только в ОКП и назывался освобожденным работником) это было «не по чину».

Жилищная комиссия в нашем институте еще даже не приступила к работе. Она даже ни разу не собиралась, да и некому еще было собираться. Я пока был там один.

Но кто-то же должен был ходатайствовать за меня, и Лаврентьев, который как директор института в конечном итоге утверждал распределение, должен был согласиться дать мне жилье. А, может быть, опять моя фамилия – Качан – сыграла с ним магическую роль, как это уже было в Москве, когда он меня принял в институт?

Мы получили в трехкомнатной квартире №22 две смежные комнаты – из коридорчика дверь открывалась в большую комнату, а в противоположной стене была дверь в узкую небольшую комнату много меньше первой.

Третья комната, в которую дверь вела из того же коридорчика, была изолированной, но очень маленькой. Я не знаю, было ли там 10 квадратных метров. И туда поселили тоже семью из трех человек – Гену Киселева, лаборанта нашего института с женой Аллой и только что родившейся девочкой.

Мы были счастливы, что наши мучения позади и начали обживаться в наших комнатах.

Когда мы уезжали из Ленинграда, я отправил «нашу мебель» в Новосибирск «малой скоростью». В этом предложении я поставил два выражения в кавычки.

«Наша мебель» состояла из раздвижного дивана, который хорошо послужил нам еще в Ленинграде, когда мы жили в съемных комнатах, письменного стола, который я помню с самого раннего детства. Мама работала за ним, когда была студенткой, а потом  подарила его мне вместе с дубовой открытой книжной полкой, тоже стоявшей в нашей комнате, сколько я помню себя. Кроме того, там была деревянная детская кроватка.

Теперь пришло время забрать эти вещи со склада железной дороги, если они еще оттуда никуда не делись. Все-таки полгода прошло со времени отправки. Я поехал на вокзал. Мою мебель долго разыскивали, но все же нашли, чему мы были очень рады.

«Малая скорость» – это был такой вид отправки по железной дороге. Каждая вещь паковалась отдельно. Потом это грузилось в специальные вагоны, но не багажные, а, скорее всего, грузовые. Шли такие вещи один-два месяца. По идее, они уже в мае были на грузовой станции в Новосибирске. Именно поэтому я и боялся, что с ними что-нибудь сделали. Подумать только, четыре месяца простояли на складе и не потерялись! Вот время было!

Мы расставили «нашу мебель», и комнаты приобрели сравнительно жилой вид, но главное, было на чем спать.

Кроме того, получив на руки железнодорожные документы на мебель, я теперь мог предъявить к оплате в бухгалтерию института авансовый отчет. Мне должны были компенсировать все наши затраты по переезду из Ленинграда в Новосибирск. Вскоре я  получил эти «большие» деньги. Они были очень кстати.

Продолжение следует: [http://www.proza.ru/2012/12/24/129]


Рецензии