Из записных книжек 195. Дёмин

     В нашем рабочем поселке проживало около десятка ветеранов Отечественной войны. Конечно же, им - почет и уважение. На 7 Ноября и на 9 Мая  - встречи с пионерами. Подарки от властей. А еще им полагались всякие льготы. Пенсия побольше, путевки в санатории.
     И была такая льгота, как лицензия на отлов в осеннюю путину десяти кетин. В сентябре-октябре, недели три, шла на нерест вверх по Амуру кета. Ловить ее категорически запрещалось. А им - можно. Десять штук. Для личного употребления.
     Но в каждую лодку инспектора не посадишь. Кто там считал? Десять. Не десять. Ветераны ловили, сколько удавалось поймать.
     Ловило и большое начальство. В основном, разумеется, представители власти. Да военные. Иные генералы аж из Москвы прилетали. Ловила и сама инспекция.
     Простой люд все это видел. Но что ты можешь сделать, если не при власти, и не генерал? Правильно. Ночью. Втихаря. Но тут - инспекция. Ты ловишь кету, а она - тебя. Инспекторы в основном так и заготавливали себе рыбу на зиму. Руками рыбаков. Отнимали. Что-то оформляли как конфискат, а большую часть делили между собой.
     Наказания рядовым гражданам "за незаконный лов лосося" были очень строгие. Попался первый раз - конфискация рыбы, сетей и крупный штраф. Второй раз - суд и срок. Это вело к тому, что ночью на Амуре шла настоящая война.   
     Потери случались с обеих сторон. Огнестрельное народ применять опасался, боясь последствий. Поэтому инспектора в основном погибали "от несчастного случая". То есть, тонули.
     Ну, а инспектору оружие полагалось по штату. С Амура по ночам, на страх матерям и женам, частенько доносились выстрелы.
     Однажды такой кретин, в форме, убил восемнадцатилетнего мальчишку. Тот из любопытства напросился поехать с отцом посмотреть путину.
     Инспектору дали символический срок "за превышение полномочий". Он на суде сам просил дать ему больший срок. Не из раскаяния, а понимал, что жить ему ровно столько, сколько сидеть.
     Так оно и случилось. Непосредственно в день выхода на свободу он погиб "при невыясненных обстоятельствах."
     Однако вернемся к ветеранам.
     Среди них был  Дёмин Павел Степанович. Власти как-то особенно его выделяли. Хотя у иных и наград было побольше, и возрастом постарше. Это озадачивало односельчан.
     Была у него и еще одна странность. Все ветераны - калеки. У одного культя вместо правой руки, другой на липовой ноге. У третьего половина бока вырвано. Кто-то в танке горел, на лицо смотреть - оторопь берет. А этот - целехонький.
     Хотя считалось, что имеет два ранения. Народ недоумевал. Что за интересные такие ранения, которых не видно? В общественную баню Павел Степанович не ходил, выстроил свою. Благо, жил у самого озера.
     И вот как-то, в самый разгар путины, приезжает из Хабаровска какая-то комиссия. Комиссия, призвав в свои ряды участкового, пошла по дворам ветеранов.
     В этот год кета поднималась по Амуру хорошо, плотной массой. Уловы были отменные. И комиссия нашла, конечно, не по десять кетин. А по тридцать, сорок и более. Интересно, что излишки нашли у всех. Кроме Дёмина. А он, как и все, рыбачил ежедневно.
     Это никому не понравилось. Особенно ветеранам. Их лишили лицензий. А Демина не тронули...
     Надо сказать, что в те времена (середина шестидесятых) металлических лодок у простого народа не было. Все пользовались деревянными моторками. В поселке жили мастера, которые в течение примерно двух месяцев строили лодочные корпуса. Стоило это не дешево. Моторками дорожили и берегли. 
     На следующий день после отъезда комиссии, раненько утром, выходит Павел Степанович с сеткой и веслами к своему водному транспортному средству, чтобы отправиться на рыбалку. А транспортное средство... перепилено пополам.   
      Заметался Павел Степанович по поселку. Кто?! Что?! Но никто ничего не видел. И не слышал. И ладно бы - днище пробили. Или борт выломали. Пара дней работы, и все можно восстановить. А тут?! Вот одна половина моторки. Передняя. А вот - другая. Задняя. Кому-то работы пилой - ровно минута. И... ничего уже не поправить! Цельность конструкции нарушена. Как чашка разбитая. Только выбросить.
     В эти дни все внимание поселка было приковано к Дёмину. Постепенно откуда-то стала просачиваться информация. На войне был политруком. То есть, в основном гнал народ под пули.
     Вездесущие пацаны вскоре донесли. Ранения у  Дёмина действительно имеются. Действительно два. И оба... в задницу. Разглядели в бинокль через оконце деминской бани.
     У фронтовиков такие ранения считались позорными. Ведь как ни поверни, а: либо удирал и немцы в жопу пальнули, либо во время атаки то же самое сделали свои. А может - по разу те и другие. Выходит, Дёмин на войне был ни за своих, ни за чужих.
     Но власти признали ранения боевыми. Герой. Награды получил и льготы.
     Между тем, Павел Степанович дергал всех мужиков на предмет - починить корпус. Путина-то вот-вот закончится. Все рыбу ловят. А он, как курица - на берегу.
     Но за ремонт никто не брался. Даже за обещанные "любые деньги". Тогда взялся за дело сам. Достал жестяную полосу, шириной сантиметров десять. И с ее помощью небольшими гвоздями соединил половинки своего несчастного судна. Тут же и поехал.
      И ... утонул. Кричал. Пока кинулись к моторкам, пока завелись (моторы были те еще, заводились не вдруг), лодки Дёмина уже не было видно. Ушла ко дну.
     Но давно известно: говно не тонет. Дёмин выплыл. И даже не простудился. Только рыбачить в этот сезон ему уже не довело

  - присутствую и на стихи.ру

Мои книги теперь публикуются на Литрес. Приобрести можно здесь:
https://www.litres.ru/author/vladimir-vasilevskiy-33356200/