Лекарь. Глава 6

Рука Патриции, только что казавшаяся выбитой граните, задрожала. Лекарь успел выхватить у неё револьвер и привычным движением вернул его в кобуру. Девушка уткнулась сзади в плечо Патрику и прошептала:
– Я же говорила, отец меня многому научил.
Они оба нервно засмеялись. Патриция смотрела себе под ноги, а Патрик на тела. Он первым вышел из оцепенения и принялся собирать вещи. Патриция последовала его примеру. Когда всё было уложено, они поспешили дальше от этого места.
Выйдя на дорогу, Патриция уже собралась идти в сторону противоположную городу, но Патрик остановил её.
– Нам нечего есть, мы не можем идти сейчас.
– Да, но и в город нам лучше не возвращаться, – резонно заметила девушка.
– У меня есть идея, – лукаво улыбнулся Патрик и указал куда-то за спину Патриции.
Девушка обернулась как раз в тот момент, когда чёрная тень пролетела прямо над её головой. Зигфрид сел на плечо лекаря, пару раз стукнув клювом в маску. Так он проявлял своё недовольство.
– Я понимаю, что ты голоден. Хотя, зуб даю, ты уже что-то украл и перекусил, так что не придумывай.
Зигфрид возмущённо каркнул, но обижаться не стал. Патрик присел и стал рыться в своей сумке. Патриция смотрела на него, пытаясь сама догадаться, что лекарь задумал. Но ей это не удалось, она в очередной раз восхитилась этим человеком. Её захотелось броситься ему на шею и прижаться, чтобы его сильные руки прижали её к себе. Девушка хотела чувствовать себя его частью. В это время лекарь вынул свою книгу, открыл последнюю чистую страницу и оторвал тонкую ленточку бумаги. Видимо, он делал это уже не первый раз – края листа были неровные. Затем он порылся на дне сумки и достал старый, уже почти съеденный постоянными заточками, карандаш. Положив кусок бумаги на колено, он принялся что-то выводить карандашом. Патриция зашла ему за спину и посмотрела, что пишет:
 « Уважаемый господин продавец, у этого ворона для Вас есть 15 золотых, но он не отдаст их, пока не увидит, что Вы собрали в корзину 2 булки хлеба, 3 палки копчёной колбасы, головку сыра, 4 огурца, 4 помидора и 10 яиц (простите меня за наглость, но яйца должны быть в жёстком лотке) и не сказали мальчику-рассыльному, чтобы он отнёс их к границе города с восточной стороны.
P.S. Сдачу оставьте себе».
Девушка удивлённо посмотрела на своего возлюбленного, но тот подмигнул ей и выпрямился. После этого высыпал из мешочка15 монет и протянул их Зигфриду. Тот проворно схватил их клювом.
– Дорогой друг, – обратился Патрик к ворону, который перебрался на его согнутую руку, – отнеси это послание в тот магазин, где вчера Патриция покупала еду. Ты его запомнил?
Ворон хотел было каркнуть, но вовремя спохватился и моргнул в ответ.
– Отлично. Принеси его продавцу. Не отдавай ему монеты, пока не увидишь, как он передаёт корзинку с едой  мальчику. Понял?
Ворон снова моргнул.
– Отлично. Нигде не задерживайся. Удачи.
После этих слов лекарь дал ворону лист бумаги, тот зажал его в лапе и взлетел. Проследив за его полётом, Патрик повернулся в девушке.
– Ну что? Идём, подождём его вон за тем домом, – лекарь указал на невысокий дом, расположенный на самом отшибе города.
Добравшись до дома, парочка села выступающий каменный фундамент дома в тени. Патрик обнял девушку, а та положила ему голову на плечо, а руки на колено.

– Господин. Господин, это Ваш ворон до смерти перепугал моего хозяина?
Звонкий детский голос вывел лекаря из сладкой дрёмы. Он лениво открыл глаза и увидел перед собой загорелого паренька в поношенных шортах с заплатами и расстёгнутой рубахе цвета дорожной пыли. Двумя руками он держал большую корзину, в которой лежали, на первый взгляд, все заказные продукты.
– Мой-мой, – улыбнулся парню лекарь. – Ты аккуратно её нёс?
– Конечно, господин, я своё дело знаю, не первый год работаю! – радостно выпалил мальчуган.
Патрик ещё раз осмотрел разносчика, на вид ему было лет 12. Парень был очень худым, грязным, но улыбчивым.
– Хорошо, держи тогда премию, – сказал лекарь, кидая мальчугану один золотой.
– Спасибо, господин! – глаза у парня загорелись неподдельной радостью. Такой же, какая была прошлой ночью в глазах у самого лекаря.
Ещё раз поблагодарив Патрика, парень убежал в город. Патриция, которая ещё до конца не проснулась, сладко потягивалась. Лекарь быстро разложил продукты по их сумкам и сказал, что пора выдвигаться.
Парочка зашагала по пыльной дороге дальше на восток. Когда они поравнялись с оврагом, в котором ночевали, оба непроизвольно повернули к нему головы. Убедившись, что ничего не изменилось, оба пошли дальше увереннее. Оба не знали, что могло измениться, но всё равно успокоились. Ближе к полудню, когда безжалостное летнее солнце особо расщедрилось на свои лучи, путники свернули с дороги к ближайшим деревьям, чтобы переждать жару. Воду лекарь набрал ещё ночью в ручье, возле которого они сидели. Она оставалась прохладной до сих пор. Выпив по паре глотков и умывшись, влюблённые поняли, что проголодались. Сделав несколько бутербродов, Патриция передала их лекарю, который сидел рядом и чистил револьвер. Ещё с детства он знал, что револьвер всегда должен быть чистым.
Бутерброды закончились быстро и, если Патриция наелась, то Патрику явно этого было. Однако лекарь не подал виду, всё равно продуктов мало. После быстрого обеда он пересчитал патроны и решил, что в следующем городе нужно будет искать оружейника. Он не был уверен, что сможет найти патроны, которые бы ему подходили, но, тем не менее, выбора не было. Его не покидало чувство, что в том пабе он вляпался в какую-то передрягу, которая ещё долго не будет давать им покоя. Но это чувство исчезло полностью, когда Патриция подсела к нему и обняла, положив голову ему на грудь. Патрик обнял девушку одной рукой, посмотрел в безоблачное голубое небо.
– Я думаю, можно поспать, – тихо произнёс он спустя какое-то время.
Ответа не последовало, он посмотрел на девушку и понял, что она уже спит. Так мило, как нежно, так сладко. Боясь пошевелиться, чтобы не разбудить её, Патрик сполз чуть ниже, подложил под голову свёрнутое одеяло, поцеловал девушку в макушку, и тоже задремал.

Так начались пять дней пути до следующего города. Все они были похожи, как две капли воды. До жары путники шли, в жару спали, после жары снова шли, а ночью снова спали. По пути они разговаривали о своём прошлом, Патрик рассказывал о своём детстве, но только о том, что прошло в доме Дарьи. Это было единственное развлечение. Пейзажи вокруг них менялись, но не переставали удивлять своей скудностью. Сперва они шли через поля, потом луга, потом были почти пустынные земли, потом начался лес. Вернее, когда-то это был лес. Теперь же повсюду торчали только пеньки, из некоторых начали уже появляться новые ростки.
– Помню, у нас около дома был участок вырубленного леса, – начал Патрик, когда они прошли первые пеньки из сотен виднеющихся, – не так много, конечно, но был. Мы любили там играть. Или делали настил между соседними пнями и жили там, как в домике. Или просто прыгали с пня на пень. Помню, я тогда сильно ногу подвернул, еле до дома доковылял. Сам себе компресс сделал. Довольный был такой, что сам себе помочь смог, никого не просил.
Патрик улыбнулся, а Патриция на ходу прижалась к нему. Ей нравилось, когда он улыбался, хотелось обнять его, поцеловать.
В начале пятого дня они увидели какую-то чёрно-серую тучу на горизонте перед собой. Казалось, что туча стоит сплошной стеной от самой земли. Ближе к обеду путники начали различать под тучей город. Дорога у них под ногами из желтовато-бежевой стала чёрной. С высокой травы свисали капельки вязкой чёрной жидкости.
Всё это беспокоило лекаря, но больше всего он переживал за Зигфрида. Если там под тучей город, значит, ворон полетел туда, и кто знает, что его там ждёт.
– Сделаем привал, только на траву не садись, – сказал Патрик, вглядываясь вдаль.
Вскоре он сумел различить приближающуюся чёрную точку. Это точно был Зигфрид, ещё вчера они с Патрицией заметили, что в небе нет ни одной птицы. Ворон подлетел к хозяину. В нос лекарю сразу ударил запах гари. Быстро осмотрев любимца, Патрик убедился, что птица здорова, но перья были покрыты той же жидкостью, что и трава, а так же сажей. В клюве Зигфрида держал тяжёлый болт размером с мизинец лекаря.
Патрик взял его и начал крутить между пальцами, задумчиво глядя на город.
– Что-то не так? – встревожено спросила Патриция.
– Нет, надеюсь, что всё хорошо, – растягивая слова, проговорил лекарь. – Нужно выдвигаться прямо сейчас. К утру придём.
– К утру? А почему не ночью, как в прошлый раз?
– Скорее всего, на ночь город закрывают. Я уже сталкивался с такими городами. Ладно, идём.
Путники вновь зашагали по грязной дороге. Патрик на ходу достал из рюкзака головной платок, почти такие же носили шаманы, которых приводили откуда-то из пустыни в Академию, чтобы выпытать их секреты. Платок он отдал Патриции, и та повязала его на шею так, что он закрывал половину лица, давая возможность дышать, не кашляя каждые несколько минут. Маска Патрика защищала его от любой гари, смога и угарного газа, а небольшие отверстия для глаз предотвращали попадание мелких частичек в глаза. Порывшись в кармане, лекарь отдал девушке и свои очки. Патриция очень забавно смотрелась в круглых зеркальных очках и платке, закрывающем нижнюю часть лица. Высокая стройная девушка с длинными рыжими волосами, одетая в мужскую брутальную одежду, просто завораживала лекаря. Он шёл чуть позади неё и не мог оторвать глаз. Патриция остановилась и посмотрела на лекаря. Тот улыбнулся, девушка, когда Патрик поравнялся с ней, нежно взяла его за руку. В этом прикосновении было всё. Было так тепло и приятно держать её за руку, чувствовать её тепло, её пульс через тонкую бархатную кожу. Знать, что она тут, рядом, она с ним. Он широко улыбнулся и, хотя лица девушки не было видно, знал, что она улыбается тоже.
Всю ночь они шли навстречу пугающему городу. С каждым часом казалось, что туча опускается всё ниже и ниже, и вскоре лёгкая дымка над дорогой переросла в густой туман, а он в свою очередь – в зловещий смог. Ближе к утру где-то впереди через плотный туман пробился свет факелов, а ещё через час путники вышли к огромной каменной стене с массивными дубовыми воротами, обшитыми металлом. Как и предполагал лекарь, ворота были закрыты. По бокам от ворот над стенами возвышались две сторожевые башни с узкими окнами-бойницами. В одной из башен горел неяркий свет.
– Эй! На башне! – крикнул лекарь, сложив руки у рта рупором.
На башне никак не отреагировали.
– Зигфрид, слетай туда, – обратился Патрик к ворону, дремавшему у него на плече.
Птица нехотя взмахнула крыльями и через пару мгновений была уже в одной из бойниц.
– Каарр!! – хрипло крикнул Зигфрид во всё горло.
Из башни послышалось недовольное бормотание и звук двигающейся мебели. Охранники попросту спали. Ворон слетел вниз и снова уселся на плечо хозяину. Через мгновение в бойнице появилось крупное бородатое заспанное лицо. Охранник хриплым ото сна голосом спросил у путников, что им нужно. А когда услышал, что они были бы не прочь войти, указал направо вдоль стены и снова исчез в башне. Переглянувшись и пожав плечами, влюблённые, взявшись за руки, пошли в указанном направлении. Метрах в ста от дороги они увидели небольшой палаточный лагерь, в центре которого догорал костёр. Некоторые палатки были застёгнуты, из других торчали чьи-то ноги. Стараясь не шуметь, пара подошла к костру, возле которого, укутавшись в шерстенное одеяло, сидел какой-то человек.
– Извините, а что это за лагерь? – спросил Патрик, когда они подошли к человеку вплотную. – Охранник указал нам сюда, когда мы попросились пройти в город.
Человек неспешно повернулся. Это был мужчина лет сорока - сорока пяти, худощавый с густыми коричневыми усами. Он сонно посмотрел на Патрика, потом на Патрицию, потом на Зигфрида и медленно произнёс:
– Это лагерь для ожидающих торговцев. А это, – он кивнул на ближайшую палатку, из которой торчали два огромных сапога, – ожидающие торговцы.
Патрик осмотрелся ещё раз и на этот раз заметил, что дальше за лагерем стоят обозы, а за ними пасутся кони и буйволы.
– Город закрыт на ночь, и открывается только ближе к обеду. И, если вы пришли ночью, вам любезно предоставляется место для ночлега в этом прекрасном лагере.
Эту фразу он произнёс, очевидно, кому-то подражая. Лагерь явно не казался прекрасным. Палатки были старые, удобств не было, даже возле костра люди сидели на обычных брёвнах.
Патрик присел на бревно рядом с торговцем, Патриция последовала его примеру.
– А Вы почему не спите? – решил завязать разговор лекарь.
Собеседник ещё раз внимательно окинул его взглядом, задержавшись на маске, и ответил:
– А я вроде как сторож. Чтобы обозы не увели, – потом он замолчал и как-то грустно и отрешенно добавил. – Да и места нет.
Торговец снова перевёл взгляд на костёр, внимательно наблюдая за игрой последних искр. Патрик последовал его примеру. Это зрелище успокаивало и затягивало. Патриция положила голову любимому на плечо. И вдруг ему стало так тепло и уютно. Будто он и не сидит на сыром бревне возле догорающего костра рядом с серой холодной стеной города, коптящего, как подожженная бочка со смолой. Ему показалось, что он дома. Не у Дарьи, не в лагере, и не в своём старом доме, который он и не помнил уже. А в своём доме. В доме, который он построил сам. Для себя и своей любимой. И вдруг всё лопнуло, как воздушный шарик, который проткнул иголкой какой-нибудь хулиган на ярмарке. И этой иголкой были слова торговца.
– А я ведь знаю, что это за маска.
Лекарь быстро перевёл взгляд на собеседника, глаза того недобро сощурились.
– Да, к нам в деревню приходили. Сказали, что по указу короля будут тестировать какое-то новое лекарство. Два дня чем-то опрыскивали всё. А через неделю у нас скотина начала дохнуть. А потом ещё и урожая не было. Совсем не было, ты понимаешь? Голодный год был. Кто мог – ушли в соседние деревни, кто-то в город подался. Я вот к торговцам прибился. С тех пор и хожу. Ты не знаешь таких? – и торговец снова бросил недобрый взгляд на лекаря.
– Нет, впервые слышу, – соврал Патрик и попытался улыбнуться, что разрядить обстановку. – Маску на базаре нашёл, говорят, она мне идёт.
– Врут, – отрезал торговец, и улыбка пропала с лица лекаря.
Дальше они сидели в тишине. Патриция задремала на коленях у Патрика, торговец продолжал смотреть на искры, а лекарю не терпелось уже пройти этот город.