Кофейня

 Зимний день слился в экстазе с обаятельными клубами дыма, плавно вытекающего из жерла громадной ТЭС. Поскрипывал под ногами снег, воздух оседал на языке бензином и прохладой. Пейзаж проседал под напором реальности.
 Остановившись на одном из мостов Аристотель оглянулся, мимо проносились потоком машины, иногда он успевал отметить лица людей или детей, улыбающихся на задних сидениях. Провода над головой звенели церковным хором, которому отрезали языки. В зимней куртке, синей шапке, желтых ботинках на меху и рукавицах с оленями, Аристотель выглядел весьма глупо. Но его ничего не удивляло в этом мире.
 Пройдясь по набережной он скользнул в кафе, на двери которого весел рождественский венок, объявление, что "Хочешь вкусно есть и пить? Нужно чаще к нам заходить!". Хорошо, устало отметил Аристотель. Внутри было достаточно тепло и пахло булочками, немного кофе и много человеческими разговорами, здесь они не мерзли и не рассеивались по ветру. Выбрав столик в уголке, под милыми изображениями толстых котов и приятных, кремовых занавесок, Аристотель задумался: "В чем смысл уголков?". Логика подсказывала ему, что в уголке проще всего уединиться, что здесь хорошо осматривать все пространство, от дверей входных до прилавка, что здесь можно предаваться размышлениям. Место в уголке либо всегда занято, либо всегда пустое. Для влюбленных, параноиков и философов. Для людей, которые не находят утешения в "Голубом огоньке"и плясках поп-мишуры. Для людей, которые давно устали читать, но не решаются писать. Для людей, у которых две жизни. Принесли кофе. "За счет заведения, Аристотель". "Спасибо, Марсель". Махнув головой, он отпустил официанта и принялся за ароматную чашку "черного мавра". Смакуя каждый глоток, запрокидывая голову, он удивлялся и удивлялся, всему, что насело на него, всей реальности, всем предписаниям Рене и Фомы, всем последним репликам Сократа. Он поглощал напиток, обжигаясь снова и снова, но сердце радостно билось, ведь вечером в этот город приедет Зенон, старый друг с его проблемами пространства. Старый Зенон, который в детстве упал с стога сена, да так неудачно, что прибил насмерть цыпленка, с тех пор он мерит пространства смертями, милый друг. Теплое кофе, теплое сердце Аристотеля, теплая скатерть. За окном начинался снег.