Пшент

Все из-за того, что Дирк боялся быть арестованным.
Он ужасно боялся тюремщиков, он боялся полицейского фургона, он боялся наручников. Он боялся всего этого больше, чем смерти. Вероятно, поэтому он выстрелил в того полицейского.
В этом штате убийство полицейского не прощали. Было не принято брать живым убийцу фараона. А Дирк выстрелил в полицейского. И сейчас этот несчастный, раскидав конечности, лежал на парковке около патрульного автомобиля. Кажется, мертвый.
Они закрылись в музее. Эрл, Дирк, Эрик и Айзек. Их было четверо. Молодые, уверенные в себе еще какой-то час назад преступники. Дирк сжимает в руках рукоять пистолета. Он сидит в углу у кофейного автомата. Еще десять минут назад эти трое вскрывали витрины с древними египетскими манускриптами, когда действия их прервал крик, и последовавший сразу за ним выстрел. Дирка окликнул полицейский. Патрульный, которому показались странными движения в темных окнах музея. В час ночи.
Дирк выстрелил, и очертя голову кинулся в здание. Они закрыли дверь. Добраться до их старенького BMW, оставленного на парковке позади здания музея, теперь не было возможности. Снаружи доносился вой сирен, две патрульные машины мигали маячками у центрального входа в здание. Высокий черный внедорожник спецслужбы спрятался в кустах позади здания, около автомобиля преступников.
Дирк сжимает в руках рукоять пистолета и беззвучно трясется. Это не рыдания, это тихая, немая истерика. Это не страх от совершенного убийства. Это все тот же страх быть арестованным.
- Фараоны! – истошно вопил Дирк, мчась по темному коридору музея. Трое сразу бросили свое занятие, инстинктивно хватаясь за рукояти пистолетов в карманах.
- Облава, они уже здесь!
В подтверждение его слов, к музею с воем сирены подлетели полицейские «форды».
 К кофейному автомату подошел Эрл.
- Ты грохнул его.
- Не хотел.
- Но грохнул. Можешь не трястись, тебя не арестуют. Они нас порешат прямо здесь. Из-за тебя, придурок.
 Эрл отвесил Дирку пинка. Реакции не последовало.
Айзек и Эрик встали по разные стороны от дверного проема. Оружие они держали наготове.
- Сложите оружие и выходите! – кричит фараон в громкоговоритель.
- Не ведитесь, будут стрелять – коротко говорит Эрл.
- Не будут – убежденно отвечает Эрик – иначе бы не предлагали.
Пошел дождь, вскоре перешедший в ливень. В зале египетской экспозиции стояла гробовая тишина. Камеры и сигнализация отключены. К музею, рыча многосильным мотором, подползает фургон. SWAT.
 Нетронутый, не вскрытый саркофаг.
«Саркофаг фараона Тефнахта II».
С древних каменных рельефов смотрят немые египетские боги. Свитки свалены на пол, в кучу, рядом раскрытые пластиковые пакеты.
Айзек нашел на них покупателя, передать пакеты нужно было через четыре часа в Портленде.
Эрл закурил.

***
Они сели в BMW. Дирк за рулем, Эрл и Айзек на заднем сидении. Полночь. Стволы в куртках, пакеты в багажнике. Музей далеко от трущоб.
 Машина медленно выползла с парковки. По тротуару навстречу прошел бомж с тележкой из супермаркета. Дирк держал руль одной рукой. Все пройдет как по маслу, охранные системы отключены, полиция не покажется до появления персонала. Охранник музея, как это часто бывало в первую среду каждого месяца, покинул пост и направился на улицу красных фонарей.
 У всех было оружие, добытое Эриком по связям с черного рынка. Пистолеты, скорее всего, числившиеся за полицейским управлением. Старые, потертые «беретты», очевидно, уже приносившие смерть. Заглушил двигатель. Машина осталась на заднем дворе. Айзек вскрыл окно.
- Действовать тихо. У нас есть полчаса времени.
Эрл закурил. Дирк надел кожаные перчатки и двинулся к главному входу, наблюдать за улицей. Эрик подошел к кофейному автомату и закинул в щель четвертак. Автомат загудел, выдавая пластиковый стаканчик «эспрессо».  Айзек взял инструменты и не спеша, со сноровкой профессионала приступил к вскрытию витрин. Эрик, допив кофе и нелестно отозвавшись о его вкусовых качествах, открыл замки попроще, и извлек из-под стекла куда менее ценные артефакты египетской истории.
 Эрл выпустил дым через ноздри. Как и предполагалось, кабинет охранника был пуст. Крутящееся офисное кресло перед мониторами камер наблюдения, которые сейчас были отключены. Эрл извлек из рабочего стола пластиковую карточку и приложил к магнитному замку шкафа. Тот со скрипом раскрылся, демонстрируя помповый дробовик, перцовый баллончик, полицейскую дубинку и наручники.
- Да у него тут арсенал – присвистнул Эрл, извлекая из шкафа дробовик.
Плюхнувшись в кресло, и разок крутанувшись в нем, Эрл извлек из коробки с патронами один, и зарядил. Затвор глухо щелкнул, повинуясь взводимой помпе. Соединив провод и несколько раз ткнув в клавиши, Эрл запустил камеры внешнего наблюдения. Двор был пуст, редкие прохожие сновали по тротуару. В нижнем ящике стола обнаружились банка газировки и шоколадный батончик. Эрик неспешно жевал батончик, запивая «спрайтом». На улице было тихо.
 Айзек уже собирался паковать манускрипты в пакеты, когда со стороны главного входа раздался крик. Преступники замерли, сжимая в руках бесценные артефакты древности.
 Эрл приподнялся в кресле. На мониторе появилась стремительно приближающаяся патрульная машина. Фараон оставил ее прямо у входа. Он махнул рукой в сторону крыльца, и Эрл услышал с улицы его крик. И последующий выстрел. Фараон упал, раскинув руки в стороны. Даже на черно-белом изображении было видно, как темнеет от крови его куртка.
Эрл вскочил с кресла и, сжимая в руках дробовик, бросился в зал истории древнего Египта.
 В коридоре гремели шаги.
- Фараоны!
Дирк бежал, размахивая пистолетом.
- Облава, они уже здесь!
Эрл на бегу схватил его за шиворот и швырнул на стену. Дирк глухо охнул и упал.
- Теперь нам отсюда живыми не уйти.
Айзек бросил манускрипты на пол. Где-то завыли сирены.
- Через минуту они будут здесь. Выходим через окно, в которое заходили. Живо!
 Они бросились к оконному проему, когда увидели скользнувший в нем свет фар. Черный внедорожник остановился напротив их машины. Двигатель не заглушил.
- Не выйдем – сдавленно произнес Эрик.
- Не выйдем – негромко повторил Эрл и закурил.

***
- Они привели спецназ – дрожащим голосом шепнул Айзек.
 За окном кажущиеся раздутыми от брони тени, сжимая в руках короткоствольные автоматы, перебежками подбирались к центральным дверям.
- Штурма пока не будет. Они не знают, сколько нас здесь, и чем мы вооружены.
В одной руке Эрл держал дымящуюся сигарету, в другой – дробовик.
- Они больше не предлагают сдаться.
Фараон. Он восседает на троне в Гизе, и ветер летит вперед по бескрайней пустыне.
- Они нас перестреляют.
Он велит возвести пирамиду, ведь уже через пятьдесят лет ему предстоит умереть. Десятки тысяч рабов потащат наверх огромные каменные блоки.
- Нас все одно ждет электрический стул. Тут он разрешен. К тому же на тебе висит еще несколько тяжелых преступлений.
 Айзек помнил об этом, и сжимал рукоять пистолета еще крепче.
- Жить нам осталось не больше десяти минут. Я был рад работать с вами, парни.
 Эрл говорит об этом спокойно, хотя боится не меньше других. Дирк так и не пришел в себя, раскачивается взад вперед сидя около кофейного автомата. Пистолет он положил рядом с собой. Эрик бледен как полотно. Стоя за углом, он готовится встретить первую волну спецназа, которая пойдет в окна и с центрального входа. Айзек твердо держит оружие, уверенный, что он не оставляет в жизни чего-то недоделанного.
 У Эрла звенит пейджер.
«Выходи. Люси».
Он отрывает глаза от дисплея и смотрит в окно. Рядом с черными фигурами фараонов он замечает женский силуэт.
«Я люблю тебя. Я уже не выйду отсюда. Прощай».
Он убирает пейджер, и берет дробовик двумя руками.
Отсчет секунд. Колесница мчится сквозь песчаную бурю, воины Тефнахта Второго уверенно ведут ее к рядам противника. Глухо стучат настенные часы в главном зале. Дирк подскакивает на месте, глухо воет и мчится прямо к центральной двери. Кроссовки тяжело ухают по бетонному полу. Дикий крик, он проносится мимо замершего Эрла, проводившего его безумным взглядом Эрика и удивленно вскинувшего брови Айзека, и, ударом распахивая двери, вылетает на улицу, прыгая через ступени крыльца.
 Хлопают автоматы. Над крыльцом взлетают алые полосы. Дирка бросает назад, вниз, к земле. Он громко падает на ступени, его тело, истекающее кровью, укатывается вниз, в темноту, рассеиваемую лишь попеременно красными и синими лампами.
- Подопри дверь! – еще до конца не придя в себя, кричит Эрл.
Айзек дергает створы на себя. Эрл подносит к губам зажимаемую пальцами сигарету. Затягивается. В это мгновение Анубис стремительно обрывает жизненные пути. Густым щелчком часы в главном зале отсчитывают секунду. Один час пятьдесят четыре минуты тридцать три секунды.
 С тяжелым звоном вылетает массивное стекло. Что-то с тихим стуком падает на пол. Эрл краем глаза замечает маленький серебристый округлый корпус.
- Ложи!..
Свет разливается вокруг, ослепляя. Звуки растворяются в резком, пронзительном звоне.  Тлеющий окурок вылетает изо рта Эрла. Потому что рта больше нет. Как нет и большей части его головы. Эрик падает на пол и кричит, не слыша собственного голоса. Айзек стоит согнувшись, слабо держа в руках оружие. Он слеп и глух, по лицу его текут слезы вперемешку с потом.
Полсекунды слепоты. Он знает, что внизу, как по команде, десять облаченных в броню спецназовцев стремительно бегут по ступеням крыльца. Им понадобится три секунды, чтобы преодолеть одиннадцать ступенек.
 Секунда слепоты. Айзек ощущает рядом с собой смерть. Кого-то, кто стоял рядом секунду назад, не стало. Кого – понять невозможно, внешний мир полностью отрезан.
 Полторы секунды слепоты. Страх сковывает тело. Осознание своей беспомощности перед лицом неотвратимой смерти порождает новое, доселе неведомое ощущение. Безнадежность. Чернота.
 Эрик поднимается, потирает кулаками глаза. Где-то на противоположном конце коридора он, сквозь мерцающие перед глазами разноцветные вспышки, различает темный человеческий силуэт. Эрик пытается нащупать рукоять пистолета рядом с собой. Раздается хлопок, что-то сильно толкает Эрика и бросает его спиной на цветок в горшке. Горшок разбивается, вязкая, горячая жидкость смешивается с рассыпавшейся из него землей.
- Мама…
 Чувства постепенно возвращаются к Айзеку.
Колесница несется ему навстречу. Айзек видит вращающиеся на колесах лезвия, видит оскал воина, поднимающего свою кривую саблю.
- Ты не должен умирать. Тебе не обязательно умирать.
Двуглавый лев тянет ему лапу.
Шаги тяжелых ботинок приближаются.
- Опусти огненную трубу, и выйди на свет.
Айзек осознает, что сжимает в руках окровавленный дробовик.
- Выйди на свет…
Коридор затянут плотной пеленой серого дыма.
- Чисто!
- Здесь чисто!
Тяжелые ботинки спецназовцев стучат все ближе.
- Выйди на свет…
Еще не до конца привыкнув к вернувшейся координации в пространстве Айзек, шатаясь, вышел из подсобки и побрел по задымленному коридору. Сквозь завесу он видит слабый луч света. Тяжело переступая ногами, Айзек наталкивается на полного мужчину, который удивленно смотрит на него, держа в руке небольшой фонарик. На мужчине форма охранника музея. Не сводя с Айзека глаз, мужчина стирает платком помаду со щеки.
Из-за угла появляются двое спецназовцев.
Наставив стволы в грудь преступнику, один из них осторожно приближается и, заломив ему руки за спину, кладет лицом вниз на холодный бетон. Краем глаза Айзек замечает в стороне человека, облаченного в золотой кафтан, держащего в одной руке жезл, и анкх в другой. Горячие пески пустыни Луксор заметают следы к гробнице.
Фараон, широко расставив ноги, стоит над Айзеком, пристально вглядываясь в лицо задержанного. На его запястьях застегнулись «браслеты».
- Ты последний? Есть еще живые?
Издалека крики:
- Чисто!
- Здесь никого нет, чисто!
Айзек вдыхает сладкий воздух, отдающий сероводородом.
- Я последний, больше никого нет.

США, 1994.