Уважаемые, здравствуйте!

Я благодарен всем, кто хоть один раз, зашел на мою страницу. И, особенно благодарен тем, кто 2-3 раза зашел на нее.
Крепкого Вам всем здоровья, счастья, радости, удачи, успехов. Чтоб Вы смогли заработать достаточно денег и, на достойном уровне содержать свои семьи. Помогать родственникам Вашим и, дворянским жестом бросить в головной убор нищему, бомжу копеечку на радость.
Творческих Вам успехов.
Поздравляю Вас с Новым годом и с Рождеством Христовым.
Будьте счастливы. Вы самые умные и, самые достойные из всех достойнейших людей.
С уважением к Вам Анатолий Искаков - Дервиш.
          Керчь. 25.12.2012г.



                Фатальное путешествие

Конечно, самыми красивыми в году, можно назвать несколько месяцев, но, наверное, самый красивый все-таки месяц май. Предгорье, а потом горы до самых скалистых гор, покрыты зеленью. Потом, идет полоса скалистых гор черного цвета. И, только потом, выше четырех тысяч метров над уровнем моря, начинаются могучие ледники. В снеговые шапки одеты все пятитысячники, а над ними висит синее-синее, как сочный камень лазурит, небо. Это дивная, райская красота, которую не смог нарисовать еще ни один художник. Я много видел картин, где нарисовано предгорье и небольшой кишлак с высокими тополями, а рядом протекает горная речушка. Или просто скалы как у старика Рериха. Но чтоб вот так нарисовать все пояса гор на одном большом полотне. Видно нет настоящих художников как в старину, а все рисуют моразмо- извращенческие полотна от «ляпа-тяпа». И вот тебе за час нарисован готовый шедевр. Смотри на него и думай, что же художник изобразил на полотне, что хотел сказать и показать. Получается, что все смотрящие дураки, а он «шиза» умный. Потому как находятся богатые идиоты, которые покупают такую «курнасачу».
В мае, поднимаясь по дороге, по предгорью, вверх в горы. Едешь и видишь густую траву до одного метра высотой и выше. А по траве цветы: маки несколько сортов, голубые колокольчики, васильки, ромашки, лисий хвост, девясил с цветками желтого цвета, почти как маленький подсолнух. А какие громадные поляны красных тюльпанов, но попадаются и желтые. Какие только лечебные травы не растут на предгорье?! Пересчитать можно несколько десятков, но трудно, ботанику легче это сделать. Вот, например, растет одно уникальное растение каврак, по- научному - Ферула. Овцы, поедая листья этого растения, освобождаются от всякого рода глистной инвазии. И еще один интересный факт: клещи, когда овцы доходят до какого-то уровня высоты, над уровнем моря, отпадают от животных, как будто их чем-то обработали. Чем объяснить этот факт, по какой причине, почему?! Воздух в предгорье упоительно целебный. Чувствуешь, как ноздри очищаются и расширяются, а воздух сладкий, пахнущий медом, вливается в твои легкие и, наполняя их, опускается до самых бедер. Легкий хмель начинает слегка кружить голову, и ты чувствуешь, как какая-то сила наполняет твое тело. Быстрее начинает гонять твою застоявшуюся кровь. Одна, две недели, проведенные в горах, омолаживают твой организм, очищая твои органы. Пастухи покажут тебе полтора-два десятка трав, которые обязательно надо покушать. Женщины накормят тебя пирожками, которые начинены не развернувшимися еще листиками одуванчика. Они слегка горьковаты на вкус, но зато полезны для печени и желудочно-кишечного тракта, снимают приступы почечной колики. В конце мая начинает цвести зверобой. Его сушат и смешивают с зеленым чаем. Он полезен при острых и хронических колитах, обладает противовоспалительным средством, прекрасный антисептик. Чуть выше в горах очень много такого вкусного кислого ревеня. Он растет так, как будто из земли вырос веер. А сколько попадается грибов, но в основе своей шампиньоны, а ближе к скалистым горам растут и удивительные белые грибы. Они достигают в весе до одного килограмма. И это не из мира фантастики, а натуральные белые грибы. Местные жители ломают шляпку грибов на 3-4 части и укладывают в картонные ящики или мешки и везут на рынок торговать. Когда предгорье заканчивается, то чтоб проехать в горы, заезжаем в ущелье гор. Вначале едешь по дороге, а потом по тропе поднимаешься на вершину хребта. Ущелье, по которому течет горная река, остается внизу, а ты начинаешь подниматься в горы параллельно текущей вниз, в долину реки. Тропа далеко уходит вверх от реки, а то вновь почти вплотную подходит к ней. Местами, где река сжата с двух сторон скалами гор, над порогами сверкает радуга. Крупная по величине рыба прыгает через препятствия, поверх которых переливается вода и образует маленькие водопады в полтора-два метра высотой. Изредка она становится добычей орлов. Орел летит низко над водой и притом никогда не летит по течению, а против него. Поток прохладного воздуха, днем, постоянно опускается вниз в ущелье, прижимаясь к воде. А если подняться вверх на гору, то почти не ощущаешь движения воздуха. Орел, хватая большую рыбину, которая подпрыгивает над водопадом очень высоко. Использует силу этого ветра, мгновенно поднимаясь вверх с добычей в когтях. Рыба трепещет, пытается вырваться, но орел просто получает удовольствие, чувствуя свою силу и превосходство. Он несет ее к своему гнездовью, где парочка пушистых птенцов ждет пищи. Проезжая по тропе немного выше реки, можно увидеть крупную, просто лоснящуюся от жира, блестящего черного цвета выдру. Из ее шкуры свободно может получиться красивая женская шапка и небольшой воротник. А когда ловишь на удочку рыбу, то можно увидеть что поедает выдра. Она выходит на берег, отдыхает, резвиться или выращивает свое потомство. Восемьдесят процентов отходов - это рыбья чешуя, но чтоб справить нужду, она далеко уходит от своего жилья. Много рыбы в горных реках. Редко какой рыбак забирается высоко вверх по реке. Никто здесь не браконьерствует и не ловит сетями. Вода течет слишком быстро, и она вверху полноводна. Это внизу в долине, воду реки забирают на поливы хлопка, садов, огородов. Так что, у впадения ее в большую реку, впадающую в Аму-Дарью, остается очень и очень мало воды.
По тропе в горы ехали трое мужчин. Один уз них был курд по-национальности, небольшого роста, выше средней упитанности, выпирающим наружу из-под костюма животом. На нем была киргизская белая шляпа, обшитая по краям черным бархатом. Она напоминала треугольную шляпу 17-18 веков, но сшита была из войлока. А потому прекрасно защищала от солнцепека. Под ним был жеребец полукровка, произведенный от жеребца английской чистокровной породы и от кобылицы местной породы карабаир. Это был редкостной красоты аргамак, но его прыгучесть, ^ резвость, выносливость поражала всех. Это был предмет зависти всех настоящих мужчин. Второй был узбек, стройный, с сухощавым лицом человек, но в нем чувствовалась мощная физическая сила. Он как-то боком сидел в азиатском седле с одной лукой, на коне гнедой масти, породы карабаир. Левой рукой упирался в левую бедренную часть ноги. Обут он был в кожаные ичиги, на которые были надеты азиатские остроносые блестящие галоши. На его голове красовалась новенькая, зеленого цвета тюбетейка. Третьим всадником был русский парень, на много выше среднего роста. Он был стройный, с широкими плечами и в нем тоже чувствовалась большая физическая сила. Под ним был конь гнедой масти, рослый, шустрый, очень не любивший когда кто-то ехал с ним рядом голова в голову. Он кусал наглеца, который пробовал поравняться с ним. А потому, ветеринарному врачу приходилось ехать чуть поодаль, где позволяла тропа, а то спереди или сзади других. Его конь, по кличке Локай, уважал и любил только себя и своего хозяина. Первым ехал зоотехник Салим на своем красивом коне цвета золотисто-спелой пшеницы. За ним следовал заведующий над всем овцепоголовьем, в количестве двадцати тысяч голов, Мелик по кличке Палван-силач. Последним ехал доктор. Они ехали второй день. На часах было одиннадцать часов и, до первой отары овец оставалось проехать еще 2-3 часа. Вокруг росли очень высокие, до 25-30 метров деревья. Стволы их были в два, а то и в четыре обхвата руками у основания. Это были реликтовые рощи арчи, похожей на ель или сосну, но со специфическим смоляным, очень стойким, приятным запахом. Сколько веков этим арчевым лесам?! Определить могут только спецы, но 300-400 лет это точно. Мелик-палван, местный узбек сказал:
- Ребята, здесь была какая-то экспедиция, они приходили ко мне в гости, к чабанам. Просили свежего бараньего мяса. Когда они разговаривали между собой, то один из них, самый главный сказал: «Это можжевеловые леса, реликты, ровесники исчезнувших с лица Земли мамонтов». Так что, друзья мои, это вам не фунт изюма, а старина как эти Гиссарские горы!
- Чувствовалась духота, по лицу и телу катился пот, это было видно по мокрым пятнам на рубашках. Всадники были в ущелье и не могли видеть, как вдоль гор тянулись черные дождевые тучи. Когда Мелик увидел кусок тучи, быстро несшийся на восток, сказал:
- Ребята, уходим в чащу, сейчас пойдет ливень. И, как только, они въехали в густую чащу и успели вынуть из хурджумов военные плащ-палатки, и накинуть их на себя, начался дождь. С лошадей они не слезали. Плащи с капюшонами на голове закрывали их от дождя, а также закрывали и лошадей. Только головы лошадей оставались открытыми. Начался такой ливень, как будто небо вывернулось на изнанку, и вся вода хлынула на землю. Такого грома и молнии не видел ни курд Джалилов Салим, ни Мелик, ни Анатолий. В перерыве между грохотом грома, перекрывая шум мощнейшего ливня, узбек Мелик-палван прокричал:
- Ребята, «не дрефить»! Мы все в руках Аллаха! Что такое фатальность объяснять вам не надо. У меня в хурджуме сорок тысяч рублей и их надо сдать в лесхоз. Если меня убьет гроза, куда сдать деньги вы знаете.
Очень смелый курд Салим посмотрел на Анатолия и расхохотался. Верхушки деревьев укрывали их от потока воды с неба, но вода не успевала впитываться в землю. Текла по земле слоем сантиметров в двадцать пять. Зрелище было не из приятных, но деваться было некуда. Минут через сорок вода, льющаяся сверху, начала ослабевать, а еще минут через 20 небо посветлело. Открылась лазуритовая синь слегка темноватого оттенка и вот он солнечный свет. Господи, какое красивое темно-синее небо высветлилось над головой. Опять стало быстро теплеть. Друзья сняли с себя плащ-палатки, скатали их, привязали к своим седлам. Они были мокрые, и сложить их в хурджум было нельзя. Быстро выехали из укрытия и вновь поехали по тропе вверх в горы. Проехав часа полтора-два, они подъехали к небольшой горе. И вот беда, от скал и до отвесного ущелья реки был небольшой участок из чистой глины, метров сто не больше. Глина участками была голубого цвета, как будто кто-то окрасил ее специально акварельной краской. Желто- оранжевый цвет глины с голубым - смотрелось это зрелище, конечно, интересно. Склон был сильно покатый. Чабаны прорывали лопатами в этом месте тропу, шириной сантиметров 80-100. А сейчас она была размыта из-за проливных дождей. Куски тропы еще оставались кое-где на склоне. Первым решился ехать очень храбрый и смелый курд Салим. Смелость его граничила с безумствием, но он был такой. Очень умный мужик, но любил риск. Вторым поехал Анатолий. Когда он проехал эти сто метров, крупные капли пота градом катились с его лица. Третьим через этот участок дороги, скользкой и очень крутой поехал Мелик - по кличке Палван. Где-то на середине участка его конь поскользнулся и упал на правый бок. Четыреста пятьдесят килограмм его небольшого коня упали на ногу хозяина. Мелик мгновенно выдернул свою ногу из левого стремени. Он повернул свой корпус почти на девяносто градусов и пальцами рук впился в глину. Лошадь, поднимая голову кверху, медленно начала сползать вниз. Мелик ждал момента, когда лошадь сползет с его правой ноги, и в этот миг он успел сбросить со своей стопы второе стремя. Конь жалобно заржал, он увидел черную пасть смерти. Падал он метров 30-35, на железные окатыши и острые мелкие выступы скалы. Теперь надо было спасать Мелика. Анатолий вынул из хурджума длинную веревку метров на 10-12 длинной, которую он специально возил в горы, чтоб привязывать Локая, на хороших поляночках, где была трава. Потом он отвязал длинный железный кол от короткого повода и привязал его к концу длинной веревки. Салим отвязал железный кол от повода своей лошади, и привязал его к другому концу веревки, что достал доктор. Анатолий снял свои сапоги, которые одевал когда ехал в горы или зимой. Закатал штаны до колен и потихоньку пошел по следам лошадей. Дойдя до места, где лежал на спуске Мелик-палван, ниже тропы метров на 6-7, доктор с силой воткнул кол в глину, а другой он начал спускать Палвану на веревке.
Как только его друг ухватился за кол, он первый раз глубоко вздохнул. Теперь, он потихоньку стал подтягиваться на веревке, и закрепляться, втыкая с силой кол в глину, и подниматься выше и выше. Когда Мелик вылез на остатки смытой тропы, он сказал:
- Слава и хвала Аллаху великому и всемогущему. Я же вам говорил о фатальности. Но если человеку суждено жить до 90-100 лет жизни, он проживет их. Даже не взирая вот на такие спуски.
Потом они прошли с Анатолием в одной связке половину пути. Когда они подошли к Салиму, Мелик сказал:
- Брат мой, быстро ищи наших пастухов, они где-то недалеко. Пусть быстро несут одну-две лопаты, колы и все веревки, какие есть, но только новые. Не забудьте топор.
Салим быстро нашел Тошмата в горах. Тошмат бегом забежал на горку и что-то начал кричать в северную сторону. Этот своеобразный гортанный крик мог понимать только человек, рожденный в горах. Кричащего можно было слышать на 2-3 км, но разобрать, что он говорит, простому человеку было не возможно. Через минут 15-20 прибежали три пастуха. В руках у них была лопата и веревки. Салим снял свою шляпу, потер голову, а потом спросил у Тошмата:
- Я рядом стоял и ничего не понял, о чем ты с ними разговаривал. Пастух улыбнулся и сказал:
- Я потом тебе расскажу, сейчас некогда.
Тошмат собрал свои веревки, взял лопату и топор и все быстро поехали на помощь к Мелику. Хорошо, что в мае день очень длинный. Когда они пришли к месту падения лошади, заведующий овцефермой отдохнул и окончательно пришел в себя. Взяв лопату, он быстро, прямо у края пропасти начал рыть тропу шириной в шестьдесят сантиметров. Тошмату приказали тщательнейшим образом просмотреть все веревки и связать их. Тропу рыли все по очереди, когда дошли до того места, где упала лошадь, там сделали пятачок побольше, чтоб было свободно стоять человекам 5-6. Когда все было сделано, Мелик вбил два кола в землю и привязал к ним один конец веревки, а второй он сбросил вниз. До упавшей лошади, судя по сброшенной вниз веревке, было где-то метров 30-35. Мелик как старший в группе сказал:
- Ребята, давайте помолимся. - Когда молитва была прочитана и все провели ладонями вниз от лба и до подбородка, он сказал: - Аллаху Акбар, мы дети твои, помоги нам, хоть и хороший человек стоит у власти Л. И. Брежнев, но если я не достану деньги, меня посадят. Тогда дети и жена будут испытывать нужду и голод. Если я не достану сейчас, пока еще светло, ночью может снова пойти такой же дождь, как днем в 12 часов, тогда денег не будет, рисковать нельзя, все
- смоет вода. Ребята, кто может спуститься вниз и достать сумку? Моя нога распухла и сильно болит, видимо не только травма, но и вывих стопы.
Салим сказал:
- Я не трус, вы все знаете меня, но на турнике поднимаю себя 3-4 раза не более. Тошмат был в возрасте и у него дети. Все повернули свои головы в сторону Анатолия.
- Вот, лоб вашу мать! - сказал доктор. - Да, у меня жена беременна. - Опустив голову вниз, он задумался, а потом сказал: - Брат мой, Мелик, снимай с себя свои мягкие кожаные ичиги. У нас с
тобой размер ноги одинаковый, а ичиги как сапоги, но только очень легкие и удобные. Я змей боюсь, да чтоб ноги не кололо.
Палван снял с себя ичиги и сказал в додачу: - Я тебе дома, на рынке, когда приедем, новенькие куплю, ты только, брат, не бросай меня в беде, выручай, достань хурджум с деньгами.
Анатолий сказал: - Мелик, за компанию и Рабинович хотел выпить ведро вина. Я что хуже его.
Все захохотали. Потом он добавил: - Брат, я за ичиги не продаюсь! - и начал спуск.
Спускался довольно легко. Внизу он увидел упавшую лошадь. Вид был не из приятных. Доктор достал из чехла, висевшего у него на бедре, красивый узбекский нож. Разрезал подпругу, снял уздечку, потом начал освобождать хурджум, одна половинка которого была под лошадью. Он попробовал перевернуть коня с одного бока на другой, но с той стороны, куда надо было его переворачивать лежали камни окатыши. Доктор быстро начал ножом подкапывать песок и глину под камнями и быстро сдвинул окатыши. Они были не очень большие. Потом повернул голову коня в сторону реки, труп еще не окоченел. Ухватившись за переднюю ногу коня, он сумел перевернуть туловище. Хурджум был освобожден. Потом, он поднял седло и попону. Привязав крепко, вначале хурджум за конец веревки, а потом седло и скрученную в рулон попону, затем дал отмашку и дернул веревку. Дал сигнал, чтоб подымали груз вверх. Кричать было нельзя, так как из-за шума воды, все равно, никто ничего не услышал бы. Ребята с таким азартом и силой начали тянуть вверх груз, что камни посыпались вниз. Хорошо, что доктор ушел в сторону. Затем, конец веревки снова сбросили вниз. Анатолий с силой подергал ее, а потом повис на ней и только после этого начал подниматься вверх. При восхождении он пару раз отдыхал, если это можно назвать отдыхом. Но, все-таки, паузы давали ему силу. Ребята хотели было потянуть веревку, но доктор попросил их не делать этого. Пятачок был маленький, а вес подымающегося -80 кг, а вдруг кто-то поскользнется или упустит веревку. Он знал свои силы, ловкость и все просчитал, а потому не хотел ни какого сбоя. В самом конце ребята не вытерпели и, подхватив его за руки, рванули с силой вверх.
Минут через тридцать все были в гостях у Ташмата. Начинало смеркаться. Зеленый чай смешанный со зверобоем был заварен. Шурпа такая вкусная со свежей бараниной, заправленная курдючным салом, разными травами и чесноком анзуром, была почти готова. Анатолий набрал себе травы вместо матраца, положил на нее, лошадиным потом пропахшую, попону со спины Локая. Под головой у него лежало кавалерийское седло. Надев теплые ватные штаны и сапоги, да еще и полушубок, он мгновенно уснул. Кушать не стал, уж слишком сильно устал и переволновался. Зато курд Салим был на высоте, выпил почти всю пол-литровую бутылку водки, съел две глубокие алюминиевые чашки шурпы. Потом целый час пил чай и разговаривал с пастухами, рассказав им все подробно в деталях. Мелику наложили на ногу какие-то травы, предварительно намазав ее маслом, в котором настаивались плоды облепихи и еще что-то. Дали выпить кусочек мумие, и он тоже, не став ничего кушать и пить, уснул как мертвый.
Даже летом, в горах, где совсем недалеко тает снег и лежат большие и длинные ледники, ночью бывает холодно +5 градусов тепла, в зависимости от того какая погода была днем. Если градусов 60-70 на солнцепеке, то камни нагреваются за день, а ночью отдают тепло. Поэтому речки, сбегающие с гор, полны хрустальной водой. Воздух в скалистых горах насыщен запахом зверья, вернее сказать их отходами, ну точь-в-точь как в зоопарке. Но, как только начинается легкое движение воздуха, дышать становится очень хорошо. Утром, когда Анатолий проснулся, Мелик был уже на ногах. Подогревал вчерашнюю шурпу и кипятил воду для чая. Когда вкусно запахло
шурпой проснулся и Салим. Друзья сели и хорошо позавтракали. Мелик разбинтовал свою ногу, краснота прошла, отечность спала, дело быстро пошло на поправку. Анатолий спросил у Мелика:
- Дружище, скажи мне на милость, какого черта ты взялся за инкассаторскую работу?! Тебе, что орден дадут, с такой суммой денег ехать в горы, да по другой дороге, где нет лесхоза. Пастухи получают заработную плату внизу в конторе. А ты из-за денег чужих, мог попасть в тюрьму. Давай рассказывай, мы же твои друзья.
- Дело в том, что меня попросили. Всю жизнь эта земля была наша, даже здесь, в условном месте, закопан казан, у которого восемь ушек. Это как доказательство, но теперь все принадлежит лесхозу. Мы делаем потраву травы, молодых или посаженных деревьев, рубим дрова и готовим пищу. В общем, мы им все время перечисляли деньги, но в этом году они попросили привезти им наличными, они что-то хотят купить: скот, пиленый лес, шифер, цемент - они строятся. В общем, мы сюда приехали по ширкентскому ущелью, а будем спускаться вниз, через неделю, по Каратагскому ущелью. Вот я и привезу им в срок деньги за использование нашей собственной территории.
Деньги лежали в палатке Ташмата. Доктор, зоотехник и сам Мелик редко ездили вместе по отарам овец. Каждый делал свое дело. Через неделю начали собираться вниз домой. Пастухи приготовили им в подарок по одному-два бурдюка жареного мяса, залитого кипящим маслом. Практически все мясо зарезанного и обвалованного барана, в жареном виде, полностью укладывается в его собственный вычищенный желудок, который зашивается суровыми нитками. Потом желудок наполненный мясом и жиром, называется бурдюк. Лошади подкормились сочной травой, шерсть их блестела. А Мелик взял себе одного самого большого и быстроходного осла у пастуха, и поехал на нем. Он был похож на Ходжа Насреддина. Мелик также мастерски рассказывал анекдоты и всякие байки. Всю дорогу Анатолий и Салим смеялись над ним. Приехав в лесхоз, Мелик сдал деньги бухгалтеру и получил от него соответствующую бумагу с круглой печатью и с подписью главного лесника. Ребят оставили в гостях. Коням дали корм: сено, овес. Угощали их как родственников, под хрустальный арак и под кызыл-ош - красная еда - плов. Переночевав в гостинице у лесников, они отправились домой. Вот так и закончилось их фатальное путешествие в горы.
Разъезжаясь по домам, Мелик сказал:
- Ребята, все в руках Аллаха!
Тогда Анатолий сказал:
- А как же кожаные ичиги, которые ты обещал?
И все трое громко расхохотались.
                Анатолий Искаков-Дервиш.
                г. Керчь, АРК.