Убегая от себя

На железнодорожном вокзале  как всегда было многолюдно. Люди приезжали и уезжали, встречали и провожали, просто проезжали мимо. Он подошел  к расписанию поездов. Из-под своей низко надвинутой шляпы он следил за  пассажирами. Он не смотрел на расписание: в кармане он зажал билет, он точно знал, когда отправляется его поезд. Ему показалось, что на него смотрит Анна, он вдруг почувствовал, как ее голубые глаза впиваются в него. Он резко обернулся  в сторону, где как ему казалось, стояла Анна… но там, разумеется, ее не было. Двое мальчиков несли багаж за  пожилой леди в черном траурном платье. На секунду ему показалось, что из-под ее черной вуалью смотрит на него смеющееся лицо Анны!
Он резко отвернулся от нее: даже если бы она была здесь, она не смогла бы его узнать! Он специально надел длинный черный плащ и надвинул на лицо шляпу. Он вышел на перрон, втянув шею в черный шарф. Боковым зрением он увидел молодую девушку в бежевом платье, и ему показалось, что среди ее черных локонов смеется лицо Анны!
Он резко обернулся и посмотрел на нее: белокурая девушка плакала…
Он отошел от нее, закрыв глаза. Открыв их снова, он  обернулся, но девушки уже не было! Вместо нее пожилой джентльмен  в сером костюме читал газету. Ему показалось, что сквозь его седую бороду и усы смеется Анна! Он повернулся лицом к стене и закрыл глаза, что больше никого не видеть. Но даже в пустоте его преследовал  ее смех, ее презрительно смеющееся лицо: широко  раздвинутые алые губы, окаймляющее белые зубы, ее голубые глаза в обрамлении длинных черных ресниц, так презрительно смотрящие на него!
Сквозь ее смех, все еще звенящий в его ушах, он услышал как к платформе подъехал поезд. Он обернулся и , стараясь ни на кого не смотреть, подошел к двери поезда и встал  в очередь за пожилой парой. Когда они смотрели друг анна друга, ему казалось, что это два профиля Анны смеются над ним!
Он отвернулся  от них , но ему снова пришлось повернуться: подошла его очередь. Протянув билет дрожащей рукой, он увидел в молодом лице стюарда смеющуюся Анну! Стюард окликнул его и видение снова растворилось…
Он прошел в вагон и сел на свое место. Он отвернулся и стал смотреть в окно. На перроне маленькая девочка уронила куклу и наклонилась ее поднять, когда она выпрямилась, ему показалось, что ее розовые губы смеются в точности как алые губы Анны в  тот вечер, вчерашний вечер…
С извинениями, на кресло напротив села пухленькая немолодая женщина в лиловом вычурном платье.  В ее одутловатом лице и глуховатом смехе, ему снова привиделась смеющаяся  Анна!
Ее смех звенел у него в ушах, ее лицо преследовало его и от этого безумия у него дико болела голова и он не знал, что сделать, чтобы это все прекратилось! Он хотел, страстно хотел убежать  подальше и забыть Анну, но она все равно преследовала его, не отпуская ни на секунду, хотя и была так далеко от него! А поезд уносил его все дальше и дальше от дома, в котором осталась Анна, в котором они прожили вместе столько счастливых лет, в котором их счастье было разрушено, в который он больше никогда не вернется!
Чем дальше отъезжал поезд, тем сильнее становилась его головная боль, тем звонче  звучал в его голове ее голос. Закрыв глаза, он видел как она смеется, сидя в кровати, одетая в легкий черный пеньюар…
Он укутался  глубже в шарф, поднял воротник плаща, надвинул ниже шляпу. Он сжимал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, боль становилась невыносимой… Он почувствовал, что поезд останавливается и, резко сорвавшись с места, подбежал к двери, не слыша предостережений молодого стюарда, он  выпрыгнул в открытую дверь из еще не остановившегося поезда на платформу. Он побежал сквозь толпу собравшихся на платформе людей, в каждом из которых, он видел смеющееся лицо Анны!
Все люди: мужчины, женщины, дети – все, казалось, потеряли свое лицо, и единственное лицо, оставшееся в этом мире, было лицо Анны. Он бежал вперед, не слыша, что ему кричали, не видя, не зная, куда он бежит. Он выбежал из здания вокзала и побежал по узкой мощеной камнем улочке. Казалось, из каждого окна на него смотрит лицо Анны и презрительно смеется, он пересек площадь, холодный ветер сорвал  с его головы шляпу, но он этого не заметил. Его щеки были розовые и горели, словно в головы невидимая печь выдавала все свои  пары, а холодный ветер с каплями дождя, на лету превращавшимися в льдинки, трепал его черные волосы и размотавшийся шарф… Он не замечал ничего и бежал вперед, неведомо куда, а улицы сменяли друг дуга, длинные и короткие, узкие и широкие, людные и пустынные, а он все бежал…
Он ничего не замечал, он видел только презрительно смеющееся  лицо Анны и слышал ее смех в голове, наполненной невыносимой  болью! Он бежал, бежал от этого лица, от этого ненавистного смеха, но никак не мог убежать.
Он выбежал на небольшую площадь и замер в оцепенении.
В тишине он больше не слышал ее смех... Какой странной  была эта тишина: словно всю тишину мира  собрали, сжали и впихнули в его голову так, что она вытеснила не только смех Анны, но и все звуки, окружавшие его… Он увидел перед собой высокого мужчину в  длинном черном плаще, с висящим шарфом, растрепанными черными волосами,  с немолодым, но красивым лицом, раскрасневшимся и испуганным…
Секунду он стоял и смотрел на  этого мужчину в абсолютной тишине. Когда он, наконец, сделал шаг ему на встречу, мужчина тоже сделал шаг, и вдруг он понял, что этот мужчина был он сам! Перед ним стояло огромное зеркало, справа и слева еще по два таких же  обнимали его в незаконченный шестиугольник. Он оглянулся. Со всех сторон на него смотрел он сам, многократно умноженный зеркальным отражением. Он стоял в центре этого шестиугольника в абсолютной тишине и ни о чем не думал, ничего не чувствовал, ничего не хотел, ему даже не приходило мысли как эти зеркала оказались на улице. Пошел первый, медленный снег, легкий и теплый, он танцевал в своем полете и, мягко опустившись, на свое последнее пристанище, умирал, превращаясь в воду.
Вдруг за его плечом показалось лицо, до боли ему знакомое лицо: мягкий подбородок, черные ресницы, алые губы в нежной улыбке, загадочный изгиб бровей, молочно-белая кожа в обрамлении черных локонов.… Но кто она?
Он обернулся и не увидел ее, а когда повернулся обратно, то увидел это лицо, презрительно смеющееся лицо Анны в зеркале! Ее смех разлетался по миру миллионом осколков.… Он все вспомнил! Вспомнил все, вплоть до вчерашнего вечера.… А в зеркалах, многократно отражаясь, сидела на кровати Анна, в черном кружевном нижнем белье, а рядом лежал незнакомый мужчина в одном халате. Анна сидела рядом с ним, ласково поглаживая его по груди, и презрительно смеялась!
Он стоял и  снова смотрел на сцену  вчерашнего вечера и смех ее усиливался, и снова вернулась боль, с новой силой она сжимала его голову, она раздирала его на части! Он упал на колени и схватился руками за голову, он не мог больше выносить это, он вскинул голову к небу и закричал что было сил!...
Зеркала треснули, отражение Анны исчезло и ее смех тоже, только звук разбивающегося стекла и его разбивающегося сердца…

Анна подошла к двери, в которую позвонили. Она открыла и перед полицейским возникла ее невысокая, стройная фигурка, эффектно утянутая  в корсет и узкую юбку.
-- Это ваше? – сразу спросил полицейский, указывая головой  на что-то длинное под белым покрывалом на носилках, что держали двое других полицейских. Анна подошла к носилкам, элегантно вышагивая на высоких каблуках. Полицейский откинул простынь. На носилках лежал он, с осколками зеркал на плаще, на шарфе и растрепанных волосах, на застывшем от боли лице…
--Нет, не мое, -- сказала она, секунду задержав взгляд на  его застывшем, бледном лице. Она рассмеялась, широко раздвинув алые губы, обнажая белые зубки, но он больше не мог видеть ее лица и не мог слышать ее смех, презрительный смех, его уже не было здесь….
Она вернулась в дом, смеясь, и закрыла за собой дверь.