Пьедестал для графоманов

       ПЬЕДЕСТАЛ ДЛЯ ГРАФОМАНОВ

 По городам и весям матушки России – почти везде – можно видеть одно и тоже: всякие мелкие и крупные пакости, написанные на заборах, на домах, на асфальте. И не прочитал бы иной раз, но так уж устроен человеческий глаз – хоть мимолетом, а проскользнёт, слизнёт  очередную галиматью.
Старый моряк Волчанинов – по прозвищу Морской волк – смотрел, смотрел на это безобразие, творящееся в родном городке, и однажды явился в приёмную мэра. Явился при полном параде:  фуражка с крабом красовалась на голове, флотский китель сверкал галунами на широких плечах, на рукавах.
-Вы по какому вопросу? – поинтересовалась  секретарша в приёмной.
-Дело в том, что я тут бросил якорь с полгода назад, и вот хожу, смотрю… - Волчанинов снял фуражку, вытер потное гнездо. – Короче сказать, я пришёл насчёт памятника.
-Какого памятника? – удивлённо уточнили в приёмной.
-Народ у нас грамотный. Так?
-Так.
-Ну, вот я и хочу увидеть мэра.
-Логично. - Секретарша улыбнулась, оглядывая старого морского волка с благородной серебристо-сизой волчьей проседью на голове. - Значит, по вопросу памятника?
-Да. Пора поставить.
- Хорошо. Я запишу вас на послезавтра.
Волчанинов нахмурился.
-А сейчас?
-Мэр, извините, занят.
Старый моряк руку запустил в густую бороду, засопел и нехотя поднялся, собираясь уточнить, во сколько ему подойти послезавтра.
 В эту минуту дверь из красного дерева широко распахнулась и в приёмную вышел мэр – низкорослый, молодой крепыш с тёмными, внимательно сверлящими глазами. Волчанинов представился, басовито говоря, что у него к господину мэру есть дело государственной важности.
-Ну, что же? Проходите. - Мэр строго посмотрел на секретаршу. - Не звонили ещё по поводу юбилея? Как только позвонят – соединяйте.
В просторном кабинете мэра было тихо и солнечно – денёк за окнами стоял погожий. На длинном столе, за которым обычно проводились планёрки и заседания, лежали разноцветные какие-то плакаты, посвящённые предстоящему юбилею города.
Усевшись напротив хозяина города, старый моряк стал излагать  ему свою идею насчёт «памятника». Только сначала надо было рассказать предысторию.
-В юности я окончил мореходное училище и ходил «за три моря», где  видал чертову уйму чудес! - Волчанинов головою покачал, вспоминая, должно быть,  «чёртову уйму». – Вот, например, на белом свете есть такой норвежский город –  Хаммерфест. Не бывали?
-Нет, - сдержанно ответил мэр.
-Какие ваши годы! - воскликнул Волчанинов и зачем-то надел фуражку с крабом. – Ну, так вот. Норвежский этот город находится за семидесятым градусом северной широты. Город, так сказать,  законно  считается самым северным городом мира. Правда, там, в Норвегии, есть и другие населенные пункты, гораздо плотнее прижатые  к полюсу холода, такие, например, как Гамвик на Шпицбергене. Но всё-таки самый северный город – Хаммерфест. Как  справедливо заметил боцман – севернее некуда.
Мэр вежливо покашлял.
-Давайте это… поближе к памятнику.
Морской волк посмотрел на него, как смотрят только волки – зеленоватый огонёк сверкнул во взоре.
-Памятник? - Он снял фуражку с крабом. - Ну, так и говорю про памятник. Дело в том, что в этот норвежский город валом валят туристы,  которые всеми правдами и неправдами стараются  хоть какой-то след оставить в вечности. Подобные следы, к сожалению, нам попадаются всегда и везде. Вы согласны?
-Безусловно. - Мэр посмотрел на часы. - А в чём заключается ваша идея?
-Честно говоря, идея не моя. Это придумали городские власти Хаммерфеста. Оберегая памятники архитектуры и очаровательные природные достопримечательности, тамошние городские власти решили отдать  гостям  «на откуп» огромный валун…
-Какой валун? Зачем? - Мэр  часто-часто заморгал внимательными тёмными глазами.
-Затем, чтобы туристы и всякие другие грамотеи упражнялись на том валуне – рисовали, писали все, что в головы взбредет. Представляете? – Старый моряк развеселился. - Этот огромный  монолит в Хаммерфесте называется Вершинным камнем. Хотя, наверно, правильнее было бы называть его Низменным камнем, так как воплощаются на нём низменные  порывы людей.
Аккуратно подстриженные белые пальцы чиновника забарабанили по столу.
-Понятно, - вздыхая, сказал мэр.
И после этого в кабинете повисло томительное молчание.
-Ну, так что? - спросил морской волк. – Давайте поставим на площади такой валун. Своеобразный пьедестал для графоманов. Пускай упражняются, черти. Пускай себе пишут буйные записки сумасшедшего…
-Граффити, - задумчиво сказал мэр.
-Чего?
-Это называется – граффити.
Старый моряк покрутил головой.
-Интеллигентно звучит. - Он сердито крякнул. - Ишь ты, придумали, сволочи! Ну, так что? Как вам эта идея?
Мэр поднялся, глядя на часы.
-Интересная идея. Надо подумать.
-Я знал, что вам понравится. – Улыбаясь в бороду, Волчанинов тоже поднялся. - Когда можно будет зайти? Обсудить, как говорится, делали.
-Ну, примерно так – через недельку. - Мэр тоже улыбнулся, обнажая редкие зубы. - У нас теперь запарка – юбилей.
-Договорились.
Довольный тем, что раскачал молодого мэра на такое хорошее дело, старый моряк пошёл присматривать местечко для «пьедестала», а заодно и просто прогуляться по набережной – город стоял на огромной реке, километров через пятьсот-шестьсот впадающей в океан. Это была серьёзная река, и очень серьёзные пароходы ходили по ней – до строительства гидростанции. Теперь, конечно, было не то, обмелела река, обнищала рыбой, но всё равно в ней ощущалась богатырская мощь.  Волчанинов каждый божий день бродил по набережной. Смотрел на катера и небольшие пароходы, время от времени швартовавшиеся у причала. Любовался горами на противоположном берегу. Хорошие там горы были – живописные скалы, упиравшиеся в небо. Небольшие полянки виднелись. Хвойный лес топорщился по гребню перевала. Осенью там червонным золотом горели осинники, желтел березняк. 
И в этот раз он тоже хотел побродить у воды, полюбоваться. И вдруг…
«Что такое? - Он вздрогнул от неожиданности. - Кто там? Что за наглость?»
На противоположном берегу – на высокой пологой поляне, находящейся между двумя утесами, упирающимися в облака, – муравьями копошились две-три тёмных человеческих фигуры: при помощи белых камней там выкладывались какие-то гигантские слова и цифры.
Старый моряк, запинаясь, спустился к воде, где стоял катерок, на который грузили белый кирпич.
-Слушай, браток! Чо там такое происходит? – спросил  морской волк, пальцем показывая на горы на противоположном берегу.
-Скоро юбилей, вот и стараются, - ответил разнорабочий, таскающий белые кирпичи.
-Какой юбилей?
-У нашего города.
-Так, так. - Волчанинов снял фуражку, темя почесал. -  А кто это старается? Не знаешь?
-Наверно, мэр. А кто же? - разнорабочий закурил, закончив таскать белые кирпичи.
Катерок заревел, задымил, наискосок устремляясь к другому берегу.
Волчанинов отвернулся от реки и понуро побрёл куда-то. На пути оказалась пивная, на дверях которой висел большой плакат с весёлой надписью: «Держи краба!»
Старый моряк попросил, что покрепче и выпил, занюхав золотистым галуном на рукаве. Заказал второй стакан и тоже хряпнул залпом. Долго, мрачно смотрел в окно, за которым горбатились горы на противоположном берегу. А потом неожиданно расхохотался, да так расхохотался, что испугал бармена.
-Вот тебе и пьедестал для графоманов! - сказал старый моряк и с оттяжкой треснул кулаком по деревянной стойке. - Наливай, браток, ещё. Наливай до самой ватерлинии. Я хочу выпить за наш народ, за то, что он достоин своих правителей!