Вечер в полях

    ВЕЧЕР В ПОЛЯХ
               
    Детство. Село. За туманной околицей вечер в полях угорает красновато-синим, сладковато-полынным угаром. Облака и тучи раскудрявились на горизонте. Пахнет первым весенним  дождем – с утречка полосонул по улицам. Небеса постепенно темнеют, и где-то в  заоблачных далях начинают взблёскивать кривые молнии.
Мальчик стоит на высоком крыльце, зачарованно  смотрит в поля, в небеса  рядом с ним – сутулый, древний дед, который когда-то служил в кавалерии.
-Видишь, - хрипловато говорит он, -  размахались саблями!
-Кто? – удивляется внук.
-Молнии. Кто?
Парнишка молчит, «переваривая» то, что услышал. Лобик его морщится от какой-то внезапно мыслишки.
-Деда, - улыбаясь, спрашивает он,- а сабля-молния хранится в ножнах?
Древний дед плечами пожимает.
-Ну, а где же,-  отвечает не очень неуверенно.
-А у кого она хранится?
-Не знаю. У Господа Бога, наверно. Или где-нибудь у чёрта на куличках.
И опять парнишка помолчал, осмысливая то, что было сказано.
-А там она хранится, чтобы не ржавела?
-Молния? Ну, да. Чтобы не ржавела, не тупела, не теряла своей сверкучести. А когда  наступает пора –  владыка небесный выхватывает острую молнию, тучи над полями, над горами  протыкает и начинается дождь. Вот такие, внучек, сраженья в небесах. Ну, а теперь кому-то спать пора. Пошли.
Вскоре весна миновала – с первыми гулкими грозами, ливнями, роющими землю на пригорках и под берегами.
Лето в бескрайних полях цветёт и шумит, буйными хлебами колоситься.
И снова парнишка стоит на высоком крыльце, снова смотрит в розовую полевую даль. Там над дорогой оседает серый пыльный хвост после какой-то промчавшейся машины. Земля там постепенно темнеет, туманится. Полоску зари зажимает, словно клещами, плоскими  тяжелыми тучами. И скоро в  темноте становятся видны далёкие всполохи, которыми богата русская равнина в пору вызревания хлебов – об этом древний дед парнишке рассказал.
-Всполохи? – переспрашивает мальчик, чтобы запомнить мудрёное слово. – А откуда берутся они, эти сполохи?
Древний дед затылок чешет и начинает сказку сочинять про эти загадочные всполохи.
-Может быть, они с небес на землю падают. А может быть, как раз наоборот – из-под земли на небо вырываются. Я не знаю точно, врать не буду. Я вот что когда-то слышал от умных людей. На белом свете где-то имеется шкатулка.  Огромная такая – за два дня кругом её не обойдёшь. Там драгоценности лежат, богатства всякие. Волшебник ту шкатулку в темноте неспроста открывает. Тебе да мне он хочет показать, как хороша родимая земля, как много на полях путей-дорог проложено – иди смелей, ищи свою судьбу. А знаешь, как зовётся та шкатулка? Всполоховница, во как. Ты же видел у нас за околицей зернохранилище?
-Видел.
-Ну, так вот. Всполоховница – это хранилище для разных всполохов. За тридевять земель она запрятана, всполоховница. Крепостные стены кругом неё стоят. Солдаты. Пушки. Всполоховница эта ни горит, ни тонет. Она без замка, да открыть-то нельзя. Потому как – волшебная. Нигде такой всполоховницы нету,  только у нас, на русской бескрайней земле, богатой всполохами, богатой сказками, побасками, песнями да прибаутками. Для пороха –  пороховница, для всполоха – всполоховница. Всё очень просто, внучек. Ну, а теперь кому-то спать пора. Пошли.
Дед уложил  парнишку на мягкую постель, укрыл потеплее.
В избе темно, уютно, пахнет свежим хлебом, квасом.  Краснокрылым петухом всполох иногда взлетит на подоконник – пробежит по тёмной половице и пропадёт в углу, на мгновенье озарив небольшую старую иконку на стене. А  через несколько секунд или через минуту-другую всполох снова откуда-то выпрыгнет – то ли из-за печки, то ли из подпола.
На стене размеренно ходики стучат. Из рукомойника изредка падает капля воды – стукнет дробинкой, пробьёт тишину и затаится в ведре под рукомойником.
Древнему деду не спится. Он потихоньку встаёт, стараясь не потревожить мальчика. Выходит  на крылечко. Сидит и курит, глядя на всполохи в полях. Дед прожил нелегкую большую жизнь. Может, к счастью, может, к сожалению, он  знает, насколько разноцветно родное слово, как много смыслов и оттенков оно способно вобрать в себя.
Всполохи – это не только мирные зарницы над полями, при свете которых вся окрестность как будто укрывается малиновыми полушалками. Всполохи – это ещё и удары, железом по железу – душераздирающие удары во время пожара или другой какой-нибудь великой народной беды. Всполохи – это ещё и северное сияние, которое к тому же зовётся дивным словом «позари».
Возвращаясь в избу, древний дед с улыбкой смотрит на мальчишку и, вздыхая, думает о том, что жизнь  большая, и всё это внучек  увидит,  узнает гораздо позже, когда   будет не  мальчик, но муж. А пока что мальчик спит и своей судьбы ещё не знает даже приблизительно. И спокойно спит село родное. И только над полями, над реками и озёрами беспокойно, хотя и бесшумно полощутся малиново-златистые и розовато-нежные зарницы – хлебозары. Пшеница и рожь, созревая впотьмах,  наливаются медовой спелостью. Роса на полынях горчит по оврагам. И  где-то  в далёком укромном углу время от времени сиротливый голос подаёт какая-то неведомая птица,  томимая то ли бессонницей, то ли загадкой и тайной вот этих всполохов.