Ноктюрн

Ноктюрн построен по геометрическим правилам. Сверху вниз, с обломками льда и мокрой снежной кашицей, всем тем, что наполняло водосточную трубу в течение этих трех долгих месяцев, пробивается прелюдия. Дирижер поскользнулся на прохладном отношении и был увезен прочь; я - достойная замена, я выстою до последних аккордов! Замерзшая лужа поддалась моему теплу, приняла мои пятки в две аккуратные лунки, а почтовый голубь по имени Ванька уселся мне на плечо, что, несомненно, пойдет на пользу перед войском городских зевак в будущем и окажется весомым аргументом в мою пользу на страшном суде.

- Мама, мама, что это? - Спросил седой человек в легком пальтишке.
- Все мы когда-то делали первые шаги. - Отвечает эхо. - Наверное, тебе придется признать музыкальные потуги этого новичка. - Шамкающим голосом подтвердило что-то из-под колес проехавшего автомобиля.
- Да пусть оно так, пусть так же, кто спорит? - Смутился седовласый.

Мое тщеславие раздулось и приобрело форму ерша. Я попытался скрыть внутренние перемены от зрителей, но пернатый напарник тотчас скопировал данную форму - нахохленный, боязливый, прозябший ерш. Мы строили ноктюрн по законам Евклида и нам было совестно за ограничения, без которых ни один дебют не станет идеальным. Параллельно взгляду - вектор любопытства, товарный поезд с дегтем, пущенный под откос на 45 градусов, вертикаль пятой, чумной колонны и шестого деления циферблата, указавшего «здесь и сейчас» часовой стрелке - к земле. К ногам. К стопам подползло беременное тело дворняги, внесшее несколько лающих штрихов в нашу мелодию. Псина ухватилась зубами за большой палец моей левой ноги, но я не мог ее откинуть; не мог сделать шаг в сторону - мороз приковал мои ступни ко льду. Аплодисменты. Кульминация в алом. В такие моменты тяжело не сфальшивить. Есть выход: найти в толпе зрителей лицо, задержать взгляд на точке, расположенной чуть выше переносицы, над уровнем глаз выбранной особы и внушить себе, будто выступаешь только для этого человека. Вот, к примеру, твое лицо. Ты, торговка цветами, ненавидящая их, чья кожа не приспособлена к работе на улице... Снежная поволока мешает сосредоточиться на твоем, таком далеком и незнакомом лице. Дворняга насытилась и удалилась. Антракт до двенадцати часов.

Явь в зимнюю ночь. Скрипучий лейтмотив. Неудержимая тоска. Ванька вернулся с монетой в клюве. Мы даем концерт для стойких - таких же бледных и устойчивых, для всей этой россыпи украшений. Два дерева склонились друг к другу; смерзлись вершинами. Нелепый циркуль выцарапывает круги на воде. Мать седого человека смеется над нами. Хохочет районный пристав, покатываются от смеха капли и угольки о правильных гранях. Идеальный провал. Воспоминаний так много, что они едва вмещаются в прорубь забытья.