Тайна долины Наска

«По всем этим долинам и по тем, что уже пройдены,
на всём протяжении идет прекрасная, большая дорога Инков,
и кое-где среди песков видятся знаки, чтобы угадывать проложенный путь.»
«Пампа-де-Наска – путеводный указатель для странников.»
Педро Сиеса де Леон "Хроника Перу" ( 1548г.)

- Ступай мягко, переноси вес тела не сразу, а как будто нащупываешь почву. И не торопись, будь готов отступить и удержать равновесие, если камни начнут осыпаться, - тихо и монотонно говорил Теиххаату своему сыну.
После падения со скалы ребенка семьи Иньо, настроение в племени было подавленным. Тишину гор нарушали  плач убитой горем матери и далекие крики стервятников, слетевшихся на добычу. Впереди всех шел вождь - молодой воин Итху. Отрубленная голова врага, прикрепленная  на  поясе, придавала ему еще больше сил и смелости.  Отряд из пятидесяти человек шел уже шестые сутки.

Подготовка к исходу заняла больше двух месяцев. Женщины племени, не зная сна, ткали и шили одежду, способную уберечь от холода ночи и жаркого полуденного солнца; плели веревки, пряли шерсть впрок. Из собственных волос и обработанной коры мастерили прочные сандалии, которые спасут ноги от острых камней. Мужчины, уходя вглубь пуны, добывали ветви гуачи, из которых делали копья и стрелы, изготовляли бронзовые наконечники и обсидиановые ножи, охотились на диких викуньо. И даже дети не сидели без дела. С их голов, еще не принявших красивую продолговатую форму, были сняты ритуальные дощечки. Самые маленькие перебирали семена, а те, кто постарше мололи кукурузу и делали чуньо из картофеля. Время исхода назначила шекё Ньята – старая колдунья, Повелительница Духов, которая решила идти вместе с теми, кто покидал долину навсегда. В глубокой печали и жертвоприношениях, прося Духов послать спасение молодым воинам и их семьям, провели последние месяцы старейшины.

За сорок лет засухи плодородная, зеленая долина в устье рек Ика и Наска превратилась в безжизненную пустыню. Трудолюбивые земледельцы, населявшие эту местность, проявляя усердие и изобретательность, строили акведуки и хранилища для воды, бережно сохраняли каждое выращенное зернышко или плод, но все было тщетно. Голод приближался неотвратимо, вынуждая насканцев совершать набеги на соседние племена. Но ни отвага и жестокость мужчин, ни трудолюбие женщин, ни жертвоприношения в святилище Эстакерия, не могли вызвать спасительный дождь. Народ наска вымирал, иссыхало древо рода, как иссыхала под ногами почва долины. 

Итху выбирал тропу тщательно. Внимательно осматривая камни не только под ногами, но и по бокам и даже сверху. Он понимал, что за ним должны суметь пройти и шекё Ньята - столетняя старуха, и маленький Ниста - трех с половиной лет от роду. Опасаясь обвалов и крутых подъемов, сторонясь опасных обрывов, вел Итху свое племя через горный хребет, через Хвост Ящерицы, как его называли на языке куачи. По подсчетам вождя, не позднее завтрашней луны они должны будут начать спуск, а затем, преодолев нижнюю пуну, выйти к Большой воде.
- Сворачивай в то ущелье, Итху, - неожиданно громко прозвучал скрипучий голос Ньяты.
Седая старуха, похожая на  тощую птицу, показывала своей гелейалой, своим посохом, значительно правее от того пути, который выбрал вождь.
- Здесь идти короче и безопаснее, Ньята, зачем нам туда? - попытался возразить Итху.
- Келе имаку сотьхтэ, глупый гуанако! Сказала – туда! - выругалась старуха на языке, который знала лишь она.

Возражать было бесполезно. Каким бы ни был авторитет вождя, Повелительнице Духов перечить опасно. Сдерживая раздражение, высоко подняв голову, давая понять, что сам  позволил старой ведьме командовать им, Итху повел людей туда, куда она показала. Узкий вход в ущелье  был обманчив и скрывал достаточно широкий проход с глубокими нишами и ответвлениями. Вождь подумал, не заночевать ли здесь, но Ньята, всем своим видом показывала, что надо идти дальше. Когда выход был совсем близко, старуха приказала всем остановиться и отдохнуть, а Итху послала вперед, посмотреть, что там дальше. Пройдя шагов тридцать, вождь вышел на плоский участок скалы. С него открывался удивительный вид на долину, и, хотя самого города Кауачи видно не было, сердце мужчины сжалось в тоске. Когда Итху готов уже был уйти, высоко в небе он увидел кондора. Казалось, кондор специально кружит над скалой, привлекая внимание воина. Солнце блеснуло на крыле птицы. Ослепленный Итху на секунду зажмурился, а когда снова открыл глаза и посмотрел, кондора уже не было. Зато  было другое... Всю долину Наска покрывали рисунки. Бороздки и линии, аккуратно выложенные камнями, были знакомы любому насканцу с детства, но то, что эти линии складываются в рисунки, Итху увидел впервые. А увидев, не смог оторвать глаз. Самый ближний рисунок изображал паука. Таких пауков воин Итху не видел ни разу. Вдруг раздался резкий крик кондора за спиной. Мужчина развернулся, чтобы отразить нападение, но кондор, взмахнув крыльями, улетел.

Когда Итху посмотрел на долину еще раз, рисунков больше не было, лишь бессмысленные прямые линии испещряли тело иссушенной земли.

- Ты знала, Ньята? Ты специально завела нас сюда?- настойчиво допытывался Итху, когда племя выходило из ущелья.
- Не ори на шекё, язык отсохнет! Тише говори, - грозно зашипела старуха и неожиданно, со скоростью молодой ящерицы, больно стукнула Итху по лбу своей гелейалой. - Потом поговорим, а сейчас лучше займись делом и выбери место для ночлега.
На закате разожгли огонь и поели. Совершив ритуальные омовения, попросив своих нагуалей-тотемных помощников о защите и покровительстве, устроились для отдыха. Когда Ньята заварила семена эспинго и листья коки, а ее правнучка и помощница Эльяла втирала этот отвар в больные костлявые ноги старухи, из сгущающихся сумерек вышел Итху.
- Ньята, я хочу спросить тебя...
- Знаю, что хочешь спросить, но у меня нет ответа на твой вопрос.
- Ты не знаешь ответ?
- Почему, не знаю? У меня нет ответа для тебя, Итху.
- Но ты специально привела меня сюда! Зачем Ньята? Зачем, если ответа для меня нет?
- Подойди к скале, Итху, - колдунья вытянула сухую темную руку и корявым пальцем ткнула в каменную стену. - Ближе, еще ближе... Что ты видишь?
- Ничего, - ответил вождь, упираясь лбом в остывающий камень и изо всех сил всматриваясь в темноту.
- Тогда отойди на один шаг. Что видишь теперь? - вкрадчиво спросила Ньята.
- Скалу, – уверенно отвечал Итху.
- Глупый гуанако, иястка пэ, ты врешь, говори что видишь! -  злилась ведьма, угрожая посохом.

Опасаясь удара, мужчина осторожно ответил:
- Камень, я вижу базальтовый камень, Повелительница Духов.
- Да. А если ты отойдешь на сто шагов, то увидишь...
- Скалу!
- Чэ. Ты увидишь скалу целиком. Что я могу ответить человеку, который всю жизнь упирался лбом в камень?
Итху стоял перед старухой в замешательстве. Потом глаза его полыхнули злобным огнем, подбородок гневно вздернулся и он, не прощаясь, ушел.

- Бабушка, Ньята, зачем ты так? Ты же знаешь, он лучший воин, он храбрый и умный, он хочет спасти наш народ, - робко прошептала Эльяла.
Ньята видела, как переживает девушка.
- Не бойся, не бойся, улейле девочка, все правильно, - Ньята стала ласково гладить внучку по голове, - он в начале своего пути, я лишь чуть-чуть помогла.
- Помогла? Ты показала ему рисунки! Ты заронила сомнение и тревогу в его душу. Он  теперь потеряет покой. Я боюсь за него, - Эльяла опустила глаза, зная, что от старухи невозможно скрыть свои чувства.
- Послушай, улейле, - голос Ньяты был добр и вкрадчив, - Итху – великий воин и великий вождь, он спасет наш народ, но...  у него свой путь, Эльяла, он не будет с тобой еще долго. С тобой и твоим нотхи.

Ведьма провела рукой по животу девушки.  Эльяла встала на колени и, понимая, что Ньята знает все, не стесняясь слез, сказала:
- Куда он уйдет? Когда вернется?
- Он вернется и это главное. Сначала, он будет искать свой путь на земле, узнает язык животных и птиц, научится разговаривать с ветром и дождем. Потом поднимет голову, и будет разгадывать звезды, разговаривать с духами умерших предков, будет открывать тайны неподвластные простым людям.
- А потом?
- Потом, - Ньята встала на колени рядом с внучкой и, глядя ей в глаза, прошептала хриплым голосом, - потом, он поймет, что все пути, которые мы выбираем, сходятся лишь в одном месте, вот здесь, - старуха взяла руку внучки и приложила ее к груди. -  Но, для того, чтобы это понять он должен уйти.  А теперь, девочка, давай спать, я очень устала.

Женщины легли рядом и долго молчали. Уже засыпая, Эльяла сказала:
- Рисунки, Ньята, зачем эти рисунки?
- Смешная, глупая улейле, ты же моя внучка, неужели не понимаешь? Ты же будущая шекё! Ты, которая знает заклинанья и отвары, ты, что уже завладела духом птиц, неужели не видишь?
- Нет, Ньята, прости, я и вправду глупа.
Старуха рассмеялась скрипучим смехом и снова погладила Эльялу по голове:
- Рисунки - это просто рисунки, только и всего. Вот кувшин, - Ньята смотрела на сосуд с водой, стоявший рядом. - У него два горлышка. Ручка, в виде головы кондора, соединяет их. Ты обжигала глину и покрывала кувшин глазурью, много дней расписывала его. Зачем, девочка?
- Это традиция. Это украшает нашу жизнь, это нравится людям и духам. Это радует глаз.
- Вот и боги, Эльяла, выжгли и иссушили нашу долину, чтобы нанести прекрасные рисунки, которые им доставляют радость.
- И все?
- Да, девочка, все. Спи!