Радистка Кэт и восьмое марта

  Всем радисткам и нерадисткам, кто собирается в трактир и прочие злачные места восьмого марта, посвящается.
    По мотивам фильма «Семнадцать мгновений весны».
    Фамилия артистов изменёны, чтобы не было проблем.
   
    Действующие лица рассказа:
   
    Леонид Броневой
    Он же Мюллер.
    Мюллер, как Мюллер.
    Когда во дворе играли в войнушку , самых противных Мюллерами назначали.
   
    Юрий Визбор
    Он же Борман.
    Тоже тот ещё фрукт.
   
    Екатерина Градова
    радистка Кэт.
    Вообще-то она ещё была жена этого, как там его?
    Впрочем, какая разница, если всё равно никто не помнит.
   
    Евгений Евстигнеев
    Профессор Плейшнер.
    Мне его в фильме больше всех было жалко.
   
    Вячеслав Тихонов
    Он же Штирлиц
    Крутой мэн. Особенно, когда спит на руле и просыпается по команде изнутри. А ещё мне нравится, как он думает - конкретно так, вслух, долго, и глаза блестят. Правда, в нераскрашенном варианте блестят лучше. Нафига они Мгновения колоризировали? Даже слово противное какое-то.
   
    Вилли Токарев.
    Ну, и что, что певец и в фильме не играл!
    Я автор, что хочу, то и делаю! И потом, не бесплатно же.
    Кстати, про имя Вилен - абсолютная правда.
   
    Светлана Светличная
    Габи Набель.
    В рассказе не появляется по причине, что состарилась и плохо выглядит, а пантов, я вам скажу! Весь рассказ мне испортит. Лучше без неё.
   
    Никто не забыт? Поехали.
   
    Первый, кого она увидела, войдя в трактир Грубый Готтлиб, был Вилли.
    Радистка Кэт вальяжно подошла к маленькой сцене и дружески подёргала паренька за усы:
    - Токорев, тебе учиться надо, а ты для немцев поёшь.
    - Тише, Екатерина Георгиевна,- прошептал Вилен, скрывавший не только русскую фамилию, но и имя - сокращение от Владимира Ильича Ленина.
    Он обернулся, дабы убедиться, что на сцене не слышали реплику подвыпившей радистки. Музыканты ансамбля «Дружба», в сорок первом временно переименованного в Земельный симфонический оркестр Вестмарка, сделали вид, что не слышали.
    Вилен вздохнул и продолжил:
    - Вам-то что - вы известная актриса Градава. После фильма «Место встречи изменить нельзя» вам что угодно простят. А кто я такой?!
    - Ты?! - Екатерина Георгиевна, она же радистка Кэт, отвлеклась от разглядывания офицеров.
    Она шутливо ткнула мальчишку в живот:
    - Ты, Виленчик, будущая звезда, - подмигнула Кэт. - Правда, на Брайтон-бич.
    Токорев вскинул бровь:
    - Откуда знаете?
    - Откуда-откуда, - хихикнула Градава, прибывавшая в игривом настроении. - Из Википедии.
    - Спасибо. Порадовали, - и юное дарование указало глазами в дальний угол: - Ваши друзья за крайним столиком. Хорошего праздника. А я пойду «Мгновения» петь.
    - Токорев, не выпендривайся! - скривилась Кэт. - Все знают, что «Мгновения» поёт Кабзон.
    - В фильме да, а в трактире нет. Кабзона Леознова в титрах «Мгновений» сначала не указала - он и обиделся. А я не обидчивый - пою.
    Градава чмокнула мальчишку в щёчку и направилась к столику Штирлица.
    - Не думай о секундах свысока, - затянул Токорев, и весь зал подхватил. - Настанет время - сам поймёшь, наверное...
   
    - Кого я вижу! - навстречу Катерине с распростёртыми руками шёл рейхсляйтер Борман. - Радистка Кэт!
    - Рада встрече, Юрий Иосифович, - Катерина протянула руку, пряча мозоль от ключа передатчика на указательном пальце.
    Визборг, изображающий из себя рейхсляйтера Бормана, склонился в поцелуе.
    - Катюш, пока нас никто не слышит, - Борман перешёл на шёпот. - Ты бы сходила в СПА: пусть они уберут эту компрометирующую мозоль.
    - Это всё? - с вызовом спросила радистка.
    - Нет, - замялся Борман. - Тут такое дело - к Штирлицу жена приехала.
    Кэт округлила глаза:
    - Охренеть! - сказала раздосадованная радистка.
    Из-за соседнего столика неуверенно поднялась пьяненькая дама с лисой на плече:
    - Вот и я говорю - охренеть! - поддержала она Кэт.
    Дама с лисой глянула в сторону столика, где сидели скромно одетые мужчина и женщина.
    - Дожили! В немецком трактире русский агент Штирлицу жену показывает.
    - Ну, разве так можно?!- скривилась Кэт. - ну, товарищ Борман!
    - Рейхсляйтер Борман, - поправил радистку Визборг.
    - Да ладно вам! Все свои, - огрызнулась Кэт. - Такой праздник испортили! Думала, напьюсь сегодня, в караоке попою.
    - Катюш, - Борман расплылся в улыбке. - Так в караоке мы завсегда пожалуйста, - и, пристроив руку чуть ниже тоненького ремешка на талии радистки, он подтолкнул Кэт в направлении таблички «Караоке».
    Проходя мимо столика, за которым профессор Плейшнер, Мюллер и Штирлиц выкладывали из спичек заказ «принесите водки», Кэт не удержалась и шепнула Тиханову:
    - Предатель.
    - Больше двух - говори вслух! - весело поддел Мюллер, он же артист Браневой.
    - А вы, товарищ артист, постыдились бы! Вы же Мюллера играете, да ещё в фильме про войну. А балаган устраили, как ваш Велюров в «Покровских воротах».
    Кэт надула губки и поспешила за Борманом, скрывшимся в зале караоке
    Сделав нескольких решительных шагов, она остановилась в раздумьях, а потом решительно вернулась к столу:
    - Вот тебе! - и радистка неожиданно для всех пнула по чемодану с рацией, который всё это время передавал информацию в центр.
    - Ты чё?! - возмутился чемодан из-под стола. - Я же свой - русский!
    - Кто ещё здесь русский?! - Кэт с вызовом посмотрела на Штирлица.
    Тиханов отвёл глаза.
   
    В немецком трактире стало тесно и шумно.
    Катерина уже спела с Борманом-Визбором «Серёгу Санина» и «Александру», но на душе было непразднично.
    Радистка вышла в зал и посмотрела туда, где полчаса назад сидели жена Штирлица и русский агент.
    Столик был пуст, лишь бутылка из-под армянского коньяка напоминала о посетителях.
    Кэт облегчённо вздохнула.
    Напевая про пламенный мотор, она зашагала в сторону расшумевшейся компании, но, подойдя к столику, Штирлица не обнаружила: он танцевал даму с лисой.
    Радистка собрала волю в кулак, и вдарила им по столу:
    - Да что ж такое?! Кругом предатели! - с этими словами она в три прыжка подскочила к лисе и резко развернула её. - Ты по сценарию, где со Штирлицем встречаешься? - угрожающе спросила Кэт.
    - В ресторане, - с трудом ворочая языком ответила пьяная дама.
    - Вот именно! А это немецкий трактир! А твой, так называемый, ресторан находится в конце Большой Бронной, и называется кафе «Лира».
    Кэт сдула прядь со лба:
    - И вообще, пошла вон отсюда! Это моя точка.
    Штирлиц, всё это время переминавшийся рядом с ноги на ногу, попытался встрять:
    - Девочки, - неуверенно начал он.
    - Молчать! - пошла в наступление Кэт. - Сегодня восьмое марта, а ты своей сотруднице даже цветочек не подарил!
    - Кэт, не надо так кричать - уже всё СС смотрит, - Штирлиц взял радистку под локоть и подтолкнул к столу. - Я удивляюсь, что нас ещё никто не пишет.
    Из-под скатерти раздался голос чемодана:
    - Почему не пишет? Я в режиме онлайн всё отправил в центр. Прикажите продолжать?
    - Продолжайте. Да, и не забудьте поздравить жену Михолкова.
    - Вот! - затрясла указательным пальцем Кэт перед носом Штирлица. - В этом ты весь! Её так «не забудьте поздравить», а меня...
    - Кэт, видишь ли, официально этот праздник Германия не отмечает, только Франция, Ангола, Буркина-Фасо, Гвинея-Бисау, Камбоджа, Китай, Конго , Лаос, Македония, Монголия, Непал, Северная Корея и Уганда, а также Россия и отпочкованные от неё страны.
    Штирлиц пытался оправдаться:
    - Я, кстати, выходил к начальству с прошением - выделить на цветы деньги. Отказали.
    Штирлиц опустил глаза и, зацепившись взглядом за татуировку «СЛАВА» на кисти, попытался стереть её.
    Кэт фыркнула:
    - Что, так и сказали «денег не дадим»?!
    - Хуже, - ответил Штирлиц. - Сказали: «Кто радистку вербует, тот ей и цветы покупает».
    - А ты что?
    - А что я?! Ты мою зарплату знаешь.
   
    Было около полуночи, когда к Токореву походкой хорошо наотмечавшейся женщины подошла радистка.
    - Вилен, мальчик мой, спой «Москву».
    - Екатерина Георгиевна, её Гозманов поёт.
    - И ты спой.
    - Не могу. Я фляк не умею. И Гозманова боюсь.
    Кэт презрительно сплюнула и взобралась на сцену:
    - Дай микрофон.
   
    - Всем русским разведчикам, а особенно Штирлицу, посвящается:
    Москва - звонят колокола.
    Москва - златые купола...
    Москва, - подхватил зал воодушевлённо.