Сверхновая или афоризмы невыдающегося человека - i

Россия – страна, одновременно рождающая и истребляющая, отторгающая свободный ум.

Любая война человека освобождает от человечности. Но гражданская, вдобавок, лишает его уверенности в существовании человека.

Юдофобия? Ну, это как уфология – много мутной фантазии при полном отсутствии ума. Отличие одно, но очень важное, инопланетяне недосягаемы, но евреи вполне доступны. И лежат они …

Одни забывают всё плохое, другие всё хорошее, другие не помнят ни того, ни другого, но несчастны все.

Нет своих мыслей? Не расслышать чужих!

В том, что «Протоколы сионских мудрецов» были сочинены, чуда нет. В том, что в них поверили миллиарды, тоже, нет чудес. И в том, что убили шесть миллионов людей, тоже нет чуда. Природа, видимо, для людей чудес не приготовила.

О законах истории? Лишь догадываются. Но, про себя. Не оглашая их, а, наоборот, утаивая как карту «Острова сокровищ» на котором, как известно, никаких сокровищ для человечества не приготовлено.

Интерпретация относится к интерпретируемому как мгновенье к вечности. Но Вечности без мгновений не бывает, и мгновенье растворяется в Вечности не незамеченное.

«Мы все там будем»? Нет! Нас там нет и быть не может. И я не желаю быть там, где меня не будет.

«Новое искусство» всегда ново в том смысле, что художник в меру своего разумения и усердия, таланта каждый раз сочиняет новый алфавит, который никто кроме него не разумеет.

«Почему собачку не заведёшь»? - спрашивают приятели, - «Если раньше помрёт пёсик, - отвечаю я, - то и я за ним. Если же я вперёд, то пёсик будет страдать. Вот и всё». 

Идея, просочившись в массы, обесцвечивается, но взамен приобретая не обязательно ей присущие наклонности к шовинизму и погромам.

Жизнь, это не поле, которое надо перейти, это Океан, который надо переплыть. Но у этого Океана один берег.

Время – это река, течение которой разом тянет и к устью, и к истоку.

«Разве бомбу на Хиросиму сбросили  при Каролингах? Освенцим спланировали и выстроили при готах?». Козинцев т – 4. С304 Типичное размышление недодума. При этих уровень жесткости был точно такой же, но ограничен, так сказать, тогдашней технологией. И ничем другим. Доброты, всегда меньше чем надо.

«Вероятно «Конармия» Бабеля и «Двенадцать» Блока чем-то внутренне схожи». Козинцев ;  4т. 420

Природа так уж устроена, что в ней повторится всё, кроме меня.

Козинцев о спектакле «Гамлет»… «Высоцкий был Гамлетом. Малоинтеллигентный, видимо он в Виттенберге не столько закончил высшее образование, сколько протащили его на троечках (как царского сына по протекции). И всё же Гамлет. Каждое поколение  имеет такого Гамлета, какого оно заслуживает. Наше – такого. Но это был Гамлет. Тот самый – шекспировский и наш. Вернее, в какой-то части наш». Т 2.с368.

«В сумасшедшем доме истории не такое уж разнообразие заболеваний». Коз. т 2.с.403

Судить о картине по её репродукции, приблизительно то же самое, что по переводу об оригинале.

Что умник делает с особым смаком? Глупости!

Старость? Несчастливое детство!

Искусство и общество не всегда совпадают в логике собственного развития. … Когда искусство впереди, общество ворчит: «Не понимаю, жулики!». Если общество ускоряется, то опять недовольно: «Что вы нам эту труху суёте!». Одно хорошо, что и в обществе и у художников впереди ничтожная горстка из налично живущих, иначе бы художники околели от голода, а общество научилось обходиться без искусства.

Почему так Розанов не выносил, ненавидел Салтыкова-Щедрина до такого состояния, что даже не читал. Картинки из российской жизни великого художника были таковы, что там не было ни единой точки, где мог бы получить отраду взор нутряного патриота.

Писателей прошедших концлагеря в евангельских историях более всего интересовал сюжет предательства. Так сказать, «Сага об Иуде».

Философия Шопенгауэра - это изумление человека, едва вышедшего из сущего детства и увидевшего, что Мир не таков, каким он рисовался ему из рассказов маменьки и папеньки.

Выигранная война перестаёт быть справедливой.

У многих людей есть чувство собственного, человеческого достоинства, но они с детства научились его не демострировать.

Новое не вырастает на месте Старого. На месте Старого вырастает то, из чего оно выросло. Новое вырастает из Старого!

В молодости – стремишься в муравейник.
В старости – вон из муравейника.

Люди верят в то, чего нет: Любовь, Честность, Бога, Нежность, Искренность и всё, что может  быть гипостазировано.