Мамочка

Светлой памяти моей мамы

У меня горе - умерла любимая, родная мамочка. Умела шить, вязать, вышивать, делала ремонт. Постоянно меняла обои, передвигала мебель. Сама, без посторонней помощи. Приподняв шваброй один из уголков мебели, клала разрезанную пополам картошку под каждую ножку, и таким образом передвигала. Но сначала вынимала всё из шкафов. Потом всё закладывала вновь. На даче копала, сажала, ухаживала, выращивала. Потом соответственно собирала урожай. Делала разнообразные засолки, варила варенье, сушила яблоки, зелень, делала яблочный уксус, вкуснейшее вино и «юрвин».

У мамы много друзей и подруг. Все ей звонили, рассказывали про свои проблемы и невзгоды. Когда обзванивала по её мобильнику сказать, что мамы больше нет, все вздрагивали и говорили: «Это моя самая лучшая подруга». Никому и никогда не выдавала секретов.

Многому научила меня. С детства не давала спуску. Каждую минуту проверяла, чем я занимаюсь. Чтобы не прохлаждалась, а постоянно училась, читала и т.д. Может, поэтому выросла серьёзной и ответственной.  Отдала в своё время в бассейн. Два месяца я, трусиха, ходила в бассейн, но так и не легла на воду. Был сильный страх. Потом его победила и пять лет отходила в спортивную секцию. Теперь на море, как правило, плаваю лучше и быстрее всех. Мама научила меня кататься на двухколёсном велосипеде, на лыжах, научила (конечно, далеко не как она) немного вязать, вышивать и шить. С детства приучила к труду. Квартиру в доме убирала я сама очень чисто. Как рассказывала мама про мою учебу мытья полов: развезу воду по полу, а она меня хвалит, потом тихонько перемоет за мной. Постепенно научилась хорошо мыть, поэтому каждую пятницу убирала дочиста всю квартиру. А мама, придя с работы, заметив чистоту, всегда говорила: «У нас сегодня Золушка была».

Единственное, где она не могла меня проверить, - музыкалка. Вот здесь немного обманывала маму, говорила, что много занималась. По её просьбе сыграть выученное, играла набор звуков, потому что мама ничего не понимала в музыкальных произведениях с нотами.

Я сына научила всему тому, чему меня научила мама. Кстати, она ему разрешала всё, что категорически не разрешала мне. Наверное, действительно внуков любят больше, чем детей. А может, потому, что он мальчик. На поминках мой взрослый сын со слезами на глазах и комком в горле сказал, что нас осталось двое. Когда была жива его бабушка, казалось, нас много, мы прикрыты крылом любимого человека, и жизнь такая длинная… В храме случайно посмотрела на сына, потому что всё время смотрела на маму и плакала, и поразилась - сын стоял всю службу словно каменный.
 
Три года назад я наконец-то получила квартиру. Маминой радости не была предела. Сшила мне шторы. Эксклюзив. Три пары на кухню, а в зал подарила, очень дорогие и шикарные. Подарила мне обои в комнату, на кухню, в коридор. Сколько у меня платьев и костюмов, сшитых мамой! Всё в единственном экземпляре. Мне на работе, кто может выдавить похвалу, говорили: «Маринка-картинка». Каждая могла оценить индивидуальные вещи.
 
Как-то маме на день рождения сын её подруги подарил две тысячи рублей. Мама купила необычного формата гобеленовую картину с пейзажем. Я по приезде похвалила мамин вкус. Очень красивая картина. Так мама, когда я сделала ремонт в квартире, тут же привезла мне её в подарок. После похорон взяла у мамы купленные ею картины - одна гобеленовая с маками, васильками, ромашками в поле, вторая - Венёв с колокольней и речкой или прудом. Теперь у меня в комнате три картины, и все от мамы. Её вкус, от неё мне память.

У мамы на момент смерти не хватало всего одного зуба. Да и тот выпал после 40 лет, молочный был. Она пришла года два назад к стоматологу, говорит, вставьте мне зуб. Тот осмотрел полость рта и сказал: «Да вы что? У ваших ровесников вообще зубов нет, а вы один хотите вставить. Это придется здоровые зубы обтачивать ради одного вставного. Вам это надо? И обязательно придите ко мне, если вдруг вырастет зуб вместо молочного. Я такого ещё ни разу в своей практике не встречал».

Когда мама начала кашлять, друг, видя мои переживания, сказал: «Горячо помолись за маму». Пробовала несколько раз, и чувствовала вакуум. Мои мысли, пожелания оставались рядом со мной, никуда от меня не уходили. Ещё тогда очень удивилась. После смерти мамы стало понятно, почему. Она доживала последние дни, кто-то об этом знал, и молитвы остались со мной. И одному другу мама сказала, что ремонт её подкосил. Хотя всего год назад в своей квартире она сама делала ремонт. Прекрасно сделала зелёную гостиную, синий туалет вообще выше всяких похвал. Тогда силы были, а ремонт в узловской квартире - мало сил.

Вспомнила, сколько я молилась, когда сыну предстояла операция. Молитвы мои, чувствовала, уходили от меня куда-то. И плакала, и переживала, и молилась не впустую. Во время операции на расстоянии держала сына за руку и говорила про себя: «Сыночек, мамочка с тобой, всё будет хорошо, я тебя за руку держу». Сын после операции сказал, что чувствовал, как я его держала за руку.
 
Мама хронически болела гипертонией примерно с 50 лет. К врачам не ходила. Вообще. Категорически отвергала. Давление сбивала сама таблетками, уколами. У неё огромная масса таблеток в холодильнике. Оказывается, очень высокое было давление сердечное - 160. Верхнее она могла сбить, а сердечное - с трудом. Звонила подруге, которая работает медицинской сестрой в реанимации, что надо делать. Та ей советовала. Так мама без врачей прожила с давлением до 75 лет. Постоянно что-то делала, задумок было много. Говорила, умирать нельзя, столько дел у меня, да и пожить ещё хочется.

Последний день рождения, 75 лет, праздновали у меня. Собрались все близкие, подарили подарки, пожелали всего-всего. Маме нравилось у меня гостить. Подруге говорила, у Маринки такая чистота, что в ванной комнате, если брызги с рук на пол отлетят, платочком вытираю.

Последний раз мы встречались на годовщине смерти моего отца. Мама там делала ремонт. Правда, чувствовала, что сил стало меньше. Очень уставала. На все предложения вообще не делать ремонт в квартире отца, отвечала категорично: «Всё равно сделаю!» И делала то, что хотела. Подруга-врач сказала, что отвлечение от гипертонии на те дела, которые приносят радость и удовольствие, продлевают жизнь.

Когда мама клеила обои в коридоре у отца, явственно увидела пролетевшую тень. Испугалась, хотела уехать домой. Не уехала. Осталась ещё на одну ночь. На следующий день упала с табуретки, на которую поставила скамейку. Хорошо, рядом был племянник. Ногу сильно раскровила, хотя брат сказал, что не очень. Он тут же полил ей на рану антисептик и кровоостанавливающее. И только тогда мама поехала домой. От вокзала вместо 20 минут шла два часа, по её словам. Думала, что перелом, всю ночь прикладывала мази, и к утру опухоль спала. Перелома не было.

Потом началась простуда. Мама мне сказала, что порошок от простуды ей не помогает, она опять собирается ехать в квартиру отца, чтобы на простуду не обращать внимание. И поехала. Мы ей туда с сыном звонили, голос бодрый, весёлый. Пробыла там два дня. Когда уезжала, зашла к соседке со словами, что-то мне плохо, в груди горит, ты Маринке и подруге не говори. Уехала к себе. Опять молчала, что стало хуже после этой поездки. В понедельник я слышала у мамы кашель, во вторник умоляла вызвать скорую или врача. Мама отказывалась. Я уговорила близких людей в среду, 5 декабря, отвезти маму в поликлинику. Наутро мама сама вызвала скорую в районе 7 часов. Всю ночь терпела жуткий кашель, заботилась о людях, чтобы они ночью спали, и только наутро вызвала неотложку. Те в ужасе, срочно в больницу. Мама отказалась, но пообещала вызвать на дом врача. Она его действительно вызвала. Та потребовала срочно лечь в больницу. Приехали за ней близкие. Мама уже выскочила больная на улицу, сидела и ждала их приезда в красивой юбке, кофте, но без паспорта, без тапочек, зубной щетки и т.д. Мёрзла.

В больнице ахнули от её хрипов и свистов в легких. Сказали, ну как же можно так себя довести до такого состояния? Мама ответила: «Я терпеливая». Я очень боялась пневмонии. Оказалось, обструктивный бронхит. Вздохнула с облегчением - всё-таки под наблюдением врачей. Кашель достаточно быстро прошёл. Делали интенсивную терапию вместе с капельницей. Хотела приехать-проведать на выходные. Мама сказала, если приедешь, мне будет плохо. Не стала настаивать. Зная характер мамы, не стала и перечить. Тем более она переживает за дочь, как я доеду, сколько потрачу времени и т.д. Как всегда, берегла меня.

Потом мы с ней поссорились по телефону. Я знала, что у неё болит нога после того падения, а мама врачу за 5 дней ни разу об этом не сказала. Понимая её раздражение на меня из-за болезни, спрашиваю у нее: «Мама, я очень тщательно подбираю слова, а ты всё равно возмущаешься. Скажи мне, пожалуйста, как и что можно тебе говорить, чтобы ты на меня не раздражалась? Ведь я очень за тебя волнуюсь, поэтому и спрашиваю про ногу, давление». Я так плакала после того разговора, трясло, как в лихорадке, потому что мама сказала, забота не нужна, больше ничего мне не говори и положи трубку. Нашла в себе силы помириться с ней. Она мне написала, что со мной не ругается. Кстати, последние полгода мама часто раздражалась. Видимо, это было следствием болезни. Держала боль в себе, но раздражение выпускала на близких.

Мама очень боялась инсульта, потому что это обездвиженность и зависимость от человека.
 
В понедельник, 10.12.2012 г., мама написала, что теперь ей лечат давление и дают мази на ногу. Всё, мол, нормально. Я предложила к ней приехать и забрать на выходные домой помыться, потому что интонация у мамы в больнице кардинально отличалась от обычной. Разговоры были короткими и сжатыми, а обычно голос у мамы весёлый, радостный. Я хотела таким образом повысить настрой мамы в больнице. Она действительно повеселела, всем сказала, что в пятницу выписывается, чего, мол, делать в больнице, таблетки она и дома попьёт. Во вторник, 11.12.2012 г. в 09.26 мама прислала последнюю эсэмэску: «Всё нормально, ждём обход». Я ей звонила днём и последний раз вечером. Разговор был нормальный. В 20.20 позвонила её лечащему врачу, благо она дежурила. Разговор был спокойным. Спросила, как себя чувствует мама, можно ли забрать на выходные домой. Врач задала вопрос: «А зачем вы хотите забрать домой?» Я удивлённо: «Так дома и стены помогают, да и помыться надо». На что врач ответила: «Сегодня маме делали ЭКГ, кардиограмма нормальная, но когда мама вышла, то пошла по коридору и её сильно качнуло. Мы её посадили на каталку и довезли до палаты. А что вы с ней дома будете делать? И давление атмосферное высокое - 770 миллиметров ртутного столба». Я, конечно, от своей затеи отказалась, думая при этом, как же завтра скажу, что врач не разрешает пока на выходные приехать домой? Ведь маму не переубедишь. Опять взорвётся.
 
А завтра в 6.22 раздался звонок с маминого телефона. Я подскочила, зная, что мама так рано не может звонить, бережёт. У меня на неё мелодия определённая. Беру трубку уже трясясь и слышу голос врача: «Мариночка, успокойтесь, но мы ничего не могли сделать». Холодея, спрашиваю: «Что с мамой?» Врач: «Она умерла. Пошла утром в туалет, там было занято, она стала ждать и упала. На звук упавшего тела прибежали сёстры и врачи. Сразу отвезли в реанимацию, сделали всё возможное. Мама была в сознании. Говорила, что трудно дышать. Сейчас дадим кислородную масочку и полегче будет. Вот, так полегче?» Мама: «Нет, плохо мне…» И повернула голову немного набок. Умерла.

Я после так закричала. Было плохо. Видимо, так будет долго. Одна женщина на работе, видя мои слёзы и зная их причину, нашла для меня слова: «Не плачь, ведь мама хочет, чтобы ты хорошо жила».

Год назад похоронила отца, через один год и один месяц умерла мама. Ей было 75 лет и 3 месяца. Умерла мама 12.12.12., год високосный. Диагноз - острая коронарная недостаточность, атеросклеротическая болезнь сердца. Видимо, кашель и был сердечный, но проявился с бронхов. Если бы она не поехала в больницу, то умерла бы раньше. Там ей продлили на неделю жизнь. Не могу поверить, что её нет. Некому позвонить, не с кем посоветоваться, некому просто что-то рассказать. Мы постоянно созванивались, переписывались, обменивались новостями, увиденным, услышанным. Подруга её то же самое говорит: «Не верю, что Валя так глубоко лежит. Хочу ей позвонить, поговорить. И останавливаю себя - она глубоко».

Мама хотела полированный гроб. Хотела быть похороненной в шарфе, а не в платке. Эти просьбы были выполнены. Отпевали в церкви. Привезли в храм в 7.45. Всего было трое покойников. Мама - самая молодая. Такая красивая лежала. Было ощущение, что спит. Сначала очень боялась увидеть маму в гробу. Потом куда-то это чувство исчезло. К ней пришли многие знакомые на отпевание, практически все положили в гроб живые цветы. Сначала была утренняя литургия, потом отпевание. После подвезли попрощаться к подъезду. Как она и хотела, в пятницу была возле своего дома, но в гробу, мёртвая. Попрощались соседи. Поехали на кладбище. Вот там я легла головой на мамины руки и плакала в голос. Просила прощения и прощалась. Потом подошел прощаться внук и далее все остальные.

Оба родителя умерли при падении - тромб. Может, таким образом они берегли единственную дочь, зная, что живём в разных городах...

Умерла мама при минусовой погоде 7 градусов. В день похорон было 13-15 мороза.
Невосполнимая утрата, непроходящая боль, чуство незащищенности.

Прости меня, мамочка!