Стальные бабочки. главы 1-2

Глава 1
В тепловизоре отражались два человека. Царящая тьма аккуратно скрывала все, что происходило внутри и снаружи небольшого, неприметного среди остальных,  дома. Кирпичный, красновато-коричневый, местами покрытый копотью от пожаров, он стоял среди собратьев на окраине большого города, отвернувшегося от него. Пустые глазницы окон были залиты тьмой, словно чернилами, и только робкий луч от небольшого фонарика в чьих-то руках отвоевывал небольшое облако желтого света. Фонарик нервно бродил от одного угла комнаты до другого. В тепловизоре эти действия повторяла невысокая, круглая зеленая фигурка – человек, от него исходило тепло. Вторая зеленая фигура, высокий и худой человек, вот уже двадцать минут стояла неподвижно, прислонившись к стене. С тихим шорохом к дому подъехала машина, и сразу погасли фары. Из нее вышел долговязый мужчина в черном кожаном костюме и с кейсом в руке – в тепловизоре он отражался наполовину зеленым, наполовину голубым: у него были металлические руки и позвоночник. Вслед за ним появился мускулистый амбал – в тепловизоре он был весь голубой: робот, машина, полностью подчиняющаяся своему хозяину. Долговязый и его робот не торопясь вошли в дом. К ним сразу подскочил маленький круглый человечек с фонариком в руке. Они перебросились парой фраз, и долговязый положил кейс на старый потрепанный деревянный стол…
– Внимание! – услышал сидевший в засаде солдат Хейн, голос командира в наушнике, – полная боевая готовность!
– Ну, наконец-то, – подумал солдат Хейн, осторожно приподнимаясь на локте. От долгого лежания в засаде, на каменной мостовой за кучей мусора, у него затекли мышцы.
– Начинаем штурм по моей команде, – приказал голос командира в наушнике.
Солдат Хейн проверил оружие: его «малышка» – трехствольный универсальный автомат, как всегда была готова к бою, световые и боевые гранаты приятной тяжестью висели на поясе, бронежилет обнимал тело, словно верная защитница-подруга, в каждом сапоге было спрятано по кинжалу – его любимому оружию. Он всегда носил в сапогах эти два узких кинжала, хотя напарники часто смеялись над ним: зачем лучшему солдату императорской армии такое бесполезное оружие как кинжалы при его суперсовременном вооружении и встроенных в тело механизмах! Но солдат Хейн никого не слушал и верил только в свою интуицию, а она его еще ни разу не подводила.
В тепловизоре круглая зеленая фигурка рассматривала содержимое кейса, после чего посмотрела на долговязого, высоко задрав голову. «Круглый» сделал жест фонариком в сторону своего напарника, все так же неподвижно стоявшего у стены. Напарник взял с пола стоявший у его ног кейс и поставил его на стол рядом с кейсом долговязого.
– В бой! – скомандовал голос в наушнике солдата Хейна и еще тринадцати таких же солдат. Хейн резко вскочил и на корточках быстро ринулся к оконному проему.
– Не двигаться! – приказал он, впрыгнув в комнату и держа на прицеле «малышки» сразу всех четверых.
«Долговязый» выругался про себя, боковым зрением оглядывая окруживших его солдат, он едва заметно кивнул роботу. Круглый и его напарник опешили и стояли неподвижно. Робот перестроил обе верхние конечности в автоматы и, когда он начал палить во всех без разбора, «долговязый» резко присел, что бы его не задело. Рикошетом ходили пули по кирпичной стене, «круглый» получил пулю в лоб и его мозги отпечатались на старом кирпиче, а его напарника пробороздило по груди и он с хрипом и вырвавшимся наружу фонтаном крови упал в собственную лужу крови. Солдаты открыли ответный огонь. Хейн выстрелили в робота половину обоймы, но ему все было нипочем. Пуля от «скорострела» робота задела Хейна по левому боку и бедру: бронежилет и обмундирование спасло от гибели, но все равно было больно – в местах попадания пуль сильно жгло. Солдат Хейн выругался и откатился по полу за небольшой выступ стены, когда-то разделявший комнаты. Справившись с опасностью в лице Хейна, робот развернулся и стал ходить полукругом, разбивая кирпич. Из своего временного укрытия, Хейн  видел как за спиной у робота, «долговязый» осторожно стягивает со стола оба кейса. Хейн выстелил и попал прямо по правой руке «долговязого», металлический механизм скрипнул, и кисть руки повисла на проводке. «Долговязый» выругался и левой рукой снял с пояса робота гранату, ехидно улыбнувшись, он бросил ее в сторону Хейна. В доли секунды, Хейн  вытащил из сапога один из кинжалов и метнул в гранату. Кинжал поддел гранату за небольшое круглое отверстие и, граната полетела прямо в робота. «Долговязый» быстро схватил вторю гранату, и снова кинул ее в Хейна. Солдат Хейн потянулся ко второму кинжалу, но боль от пуль, не дала ему согнуться…
Хейн услышал взрыв где-то совсем близко и сражу же скрежет металла, следом за ним второй взрыв где-то над собой, или под собой…
Хейн почувствовал  запах гари и вкус крови, отдающий чем-то металлическим, а потом сильную, раздирающую боль во всем теле, и тонкой струйкой бесформенных мыслей его покинуло сознание…

Глава 2.
Где-то высоко зажгли свет, и мысли, до этого наседавшие на мозг, быстро куда-то разбежались. Свет был яркий, слишком яркий, что бы глаза могли его выдержать. Глаза, которые всю свою жизнь прожили в полумраке мира пепла. Хейн зажмурился, но свет не исчез и не становился тусклее. Тогда Хейн собрал все силы в кулак и открыл глаза. Свет стал еще ярче, а потом – щелчок и свет исчез, оставив после себя зеленое расплывающееся пятно.
– Хейн, вы меня слышите? – спросил его кто-то, стоявший рядом.
Голос был знакомый, но мысли разбежались и унесли с собой воспоминания. Хейн  повернул тяжелую, словно набитую камнями голову на голос,  и за тонким стеклом увидел мужчину средних лет в военной форме. Половина его лица была  механическая – правый глаз, ухо и скула; серые, редкие волосы зачесаны на правую сторону так, чтобы скрыть блеск металла.
– Хейн, вы слышите? – повторил вопрос человек, наклонившись к Хейну в барокамере.
– Да, – ответил Хейн, странным, словно не своим голосом и сам удивился, услышав вместо своего прокуренного баса, хриплый, но мелодичный голос.
– Вы меня помните? – спросил человек, – я командир Теркли.
Хейн сосредоточился, и мысль таракашкой приползла и принесла с собой воспоминания о командире их взвода, старом военном Теркли.
– Да, – кивнул Хейн и снова удивился своему голосу, – что со мной?
– Ничего страшного, – ответил спокойно командир, – просто тебе здорово досталось, хотя и все части тела остались целы…
Роем таракашек накатились мысли и воспоминания. Да, он был лучшим солдатом императорской армии, у него была его боевая «малышка» и кинжалы, две сотни безупречных вылазок по обезвреживанию торговцев нелегальным оружием, привозившимся из-за границы. Он вспомнил последнюю вылазку, ухмылку долговязого и летящую в него гранату, а потом два взрыва, один оглушительней другого. Хейн зажмурил глаза от боли в бедре и боку, оставшуюся от пуль робота.
– Вы их схватили? – спросил Хейн, начиная привыкать к своему голосу.
– Да, после обезвреживания робота это было несложно, – кивнул командир.
– И когда следующая вылазка? – с нетерпением спросил Хейн.
Командир Теркли опустил живой глаз, и секунду помедлив, сказал, пытаясь выглядеть бодрым:
– Ты поправляйся, а потом видно будет, – он сделал паузу, непрерывно наблюдая за Хейном механическим глазом, – тебя хотели перевести в разведку…
– Неее, это не мое… – отмахнулся Хейн, но заметил смущение командира, и спросил, – кто хотел?
– Приказ лично премьер-министра, – спокойно ответил командир, – он будет лично тебя контролировать.
– Приказ? – удивился Хейн, – значит, я не могу отказаться?
– Не можешь, – покачал головой командир.
– Значит, пришло время прощаться с вами, – неожиданно для себя сказал Хейн.
–Да, – грустно кивнул командир Теркли, – прощай, мой лучший солдат…
– Прощайте, – просто сказал Хейн и отвернулся.
Когда дверь палаты закрылась за командиром, он со злостью ударил кулаком в прозрачную стену барокамеры. В глянцевом стекле отразилось его лицо, мальчишеское, с немного женственными чертами, большие зеленые глаза и ровные, гладкие губы, небольшой узкий нос, и узкий, заостренный подбородок. Длинные темные волосы, узкая шея с почти незаметным кадыком и узкие плечи… он был самым низким в школе, а потом и  в милитаристической академии. Его всегда дразнили девчонкой. Это потом, уже на службе в армии, у него начала развиваться мускулатура, но, сколько Хейн не старался, он все равно оставался худым, хотя спокойно носил на плече увесистую «малышку» и побеждал самых больших и сильных врагов в рукопашной.
Хейн разогнал таракашек-мыслей, лег на спину и положил руки на грудь. На мягкую грудь. Не открывая глаза, он ощупал свою грудь – она была мягкой, как две круглые мягкие женские груди, небольшие и аккуратные, с мягкими сосками – совсем как у его бывшей подружки. Хорошая была подружка, хоть и с небольшой грудью, но прием здесь он? Хейн сел в барокамере, ударившись головой о верхнюю стену. Он почувствовал, как на его груди что-то мягко качнулось, где-то внутри, под кожей… Широко открыв глаза, он оглядел свою грудь и засмеялся — она и вправду была женской.
– Неужели я превращаюсь в девчонку? – удивлено подумал он и быстро, с тревогой скинул с бедер тонкую белоснежную простынь и с облегчением выдохнул – член был на месте – он оставался мальчиком. Истерично смеясь, он лег на спину, укрывшись тонкой простыней .
– Глупый сон, – подумал он, успокаивая себя, – завтра пройдет.