X. Порицание

Порицание

Когда их привели в кабинет ректора, солнце уже поднималось на востоке, раскручивая алый рубец на темно-фиолетовом теле неба. Тяжелая комната, большая, но заставленная еще больше, чем кабинет Стоуна, почти вся занятая кипами папок, втиснутых в клети полок стеллажей, вдобавок ко всему с тяжелым восточным интерьером: персидский ковер, перед которым их заставили снять обувь, пухлые занавески и шторы, массивная мебель, обитая по углам позолотой, картины на окрашенных в темно-бежевый цвет стенах и увесистые кадильницы, источающие тяжелый аромат ладана; была наполнена людьми так, как никогда раньше не приходилось видеть ни Реджинальду, ни тем более Ветте: стол для посетителей, стоящий торцом к ректорскому, образующий вместе с ним большую букву «Т», занимали деканы факультетов, большинство из которых девушка знала только понаслышке, а высокородный сэр видел лишь на фотографиях в личных делах; по обеим сторонам от главного в кабинете мужчины стояли двое охранников, безразлично взирающие на вошедших, еще двое закрыли за ними дверь, оставшись с противоположной стороны.
Света в комнате было немного – приглушенные лампы под потолком больше бросали тени, чем отгоняли их.
Судя по кислой физиономии, сэр Реджи не ждал ничего хорошего от этой встречи. Тем более, еще со времен частной школы у него была выявлена сильная аллергия на преподавателей в количестве больше двух штук на десять квадратных метров.
Дышать приторным воздухом ему было сложно, но нарываться и обращать на себя слишком много внимания не хотелось, поэтому он в очередной же раз за сутки предпочел помолчать. Зато пялился на присутствующих с выражением самым хищническим.
Самыми ближними к ним, напротив друг друга, сидели Сара Смолвуд и Александр Стотч – деканы факультетов прикладной математики и вычислительных приборов соответственно, дальше шли Аран Брословиц и Евгения Александрова, заведующие факультетами теоретической и прикладной физики, после них сидел сам Стоун с видом человека, приговоренного к расстрелу и Кристиан Адельфье – шеф службы безопасности Академии, дальше сидел Доджон Джонс напротив человека, не известного ни Реджинальду, ни Ветте, следом расположились еще три незнакомых женщины и один мужчина, как помнится, его зовут Стофе Йорк, заведующей культурологическим и философским факультетами.
Незнакомцев Лоуренс-старший разглядывал с особым интересом. Отчасти он даже пытался прикинуть, чем эти странные личности могут ему навредить, но "шаманить" при таком собрании было как-то неловко. Облизнув губы, он постарался дышать ровнее, но ладони все равно предательски взмокли.
Будет неприятно, если его выкинут из Академии, запретив даже дышать в ее сторону. Правда, и на замену никого нет, и всем недовольным придется его терпеть... но это не уменьшает проблем и для него лично, и для девочки.
Слишком резко вдохнув, он закашлялся в кулак.
Янтарные глаза ректора устремились на мужчину и все, словно почуяв добычу, последовали примеру вожака, лишь Освальд продолжал буравить Вилетту взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
- Сэр Реджинальд, - чернокожий откинулся на спинку кожаного кресла, пробежавшись взглядом по рыцарю от макушки до самых ног, - вам по праву старшинства я предоставляю первым объяснить все то, что произошло сегодняшней ночью и утром.
Задержав взгляд на золотом галстуке, Реджи поскреб кончик носа с самым рассеянным видом, на который только был способен.
- Я бы назвал это форс-мажорными обстоятельствами, которые вынудили меня вмешаться, - уклончиво произнес он, пытаясь подобрать слова так, чтобы не выставить ни девочку сумасшедшей, ни себя педофилом.
Пока выходило неубедительно.
- Продолжайте, сэр Реджинальд, - спокойным, не дрогнувшим голосом, подбодрил его Штейн, - многие собравшиеся здесь только недавно проснулись и хотели бы ознакомиться с ситуацией более… полноценно. Я бы сказал, из первых уст.
- Тогда вам лучше обратиться не ко мне и не к мисс Яснрж... Господи, наверное, поляки для Европы - сущее проклятье... простите, юная леди, - заметно смутился он, стараясь выговорить фамилию без запинки и коверканья. - И не к мисс Яснржевской. А к тому, кто, вполне возможно, посещал и ваши сны, леди и джентльмены.
Ректор подозрительно сощурил взгляд, оглядев присутствующих, - в…
- Это никак не связано с тем, что мы обнаружили в комнате, сэр, - встрял в разговор Освальд, так и не перенесший на него тяжесть своего взгляда, - никак не связно с тем, что вы тайно проникли на территорию Академии…
- Тайно пробрались в комнату студентки, - высоким голосом продолжил Адельфье, - и, что более важно, ваше начальство тоже не осведомлено о вашем визите. По крайней мере было.
- Это второстепенное, - все так же рассеянно отмахнулся Лоуренс, очень напоминая сына немного осоловевшими с недосыпу глазами и слегка мельтешащими вялыми жестами. Обычно он старался соблюдать режим, но порой бывают и такие неприятности... - Я не обязан отчитываться за каждый свой шаг, а так же мне не было предписано посещать только отдельные части Академии. Мои посещения были регламентированы только необходимостью и составленным мной расписанием, и сегодня я внес в него корректировку. Да и откуда такая уверенность, что произошедшее не связано? Вам известно что-то, чего не знаю я? - тоном доброго дядюшки спросил куратор.
- Хватит юлить! – Стоун вложил в удар весь свой весь и стол громыхнул под его кулаком, - твой чертов регламент стоил нам двух, попавших в медблок, собака!
- Спокойнее, Освальд, спокойнее, - ректор по-прежнему сидел в своем кресле, сложив пальцы домиком и смотря из-под него на рыцаря Ее Величества, - вы обязаны предупреждать о своих визитах, вы обязаны не нарушать спокойствия Академии и соблюдать внутренний регламент, одобренный вашей же подписью, вы обязаны сообщать о всех чрезвычайных происшествиях, случившихся на территории Академии о которых вы узнали, сэр Реджинальд. Поправьте меня, если что-то из этого в последние дни исчезло из договора с Ее Величеством? Возможно, стоит обратиться лично к ней…
Изображать повиновение не хотелось, и Реджи демонстративно положил пальцы на виски с таким видом, будто говоря: "радуйтесь, что я не зажал уши".
- Если вы собираетесь беседовать со мной уважительно и на равных, как и подобает, то предложите мне и леди стулья, - негромко и очень холодно произнес он, глядя на присутствующих из-под полуприкрытых век. - Если же вы, господа, пренебрегаете и моим возрастом, и моим титулом, и тем, что заставляете стоять на ногах леди в присутствии джентльменов, что в принципе недопустимо в приличном обществе, а так же собираетесь пренебрегать и опускаться до оскорблений и беспочвенных обвинений, то, несомненно, вам стоит обратиться к Ее Величеству.
- Вы не исполнили свой долг рыцарь, - продолжил гнуть свою линию Штейн, ничем не выдавая своих чувств, - впрочем, не обвиняйте нас в том, в чем мы не виноваты – многих весть заставила прийти сюда прямо из постелей и мы не успели подготовиться к визиту так, как стоило бы. Реджинальд, будьте любезны, возьмите стулья в приемной.
Покривив губы, недовольный Реджи приподнял брови, взирая на ректора со смесью недоумения и какого-то смутного отвращения, а после все же удалился за стулом - оказалось, что он там был именно в единственном числе. Впрочем, его уступили Вилетте, пояснив это тем, что сидеть в присутствии дамы может только не уважающий себя джентльмен. Тем более, это недопустимо для рыцаря.
Понизить тон он и не подумал.
-Что ж, - произнес он, переплетая руки на груди и становясь слева от девушки, - пожалуй, мне стоит принести извинения тем, кого разбудили ради моей скромной персоны. Мне очень жаль, что вам пришлось столкнуться с такими неудобствами, господа, дамы... Пожалуй, в следующий раз, когда мне придет в голову навестить вас, я предупрежу вас заранее, чтобы вы, как и я, вовсе не ложились спать.
- Вы вольны проводить свое время так, как считаете нужным. Если оно протекает вне стен Академии.
Ректор неожиданно для всех поднялся, убирая руки за спину, - Ветта, вы устали, а этот стул не слишком удобный, садитесь на мое место, - кивнув, мужчина отошел к одному из шкафов, продолжив диалог с Реджинальдом, [действия Вилетты], - вы обязаны были сообщить о своем визите и происшествии. Вы обязана были позвонить нам уже тогда, когда ехали, сэр Реджинальд. Ваше вероломство и упрямство действительно отправило двух юнцов с первого курса в больничный отсек. Поверьте, это тоже дойдет до вашего начальства.
- Еще как, - прошипел Стоунберг.
- Вероломство? Осторожнее со словами, мистер Штейн. Я могу решить, что вы пытаетесь меня оскорбить. И каким же образом я, по-вашему, мог навредить неизвестным молодым людям? И это-то при учете, что я приехал по личной просьбе мисс Яснржевской и видел только ее. И, возможно, - немного сбавил тон старик, - мне действительно стоило предупредить, что я к вам загляну, но мне не хотелось лишних вопросов для мисс Вилетты. Это был личный визит. Дружеский. Зная отношение ко мне мистера Стоуна, мне не хотелось портить девушке настроение последующими расспросами.
- И ваш визит никак не был приурочен к ритуалу материализации двойника из зеркала? – не оглянувшись, спросил мужчина, доставая раздувшуюся канцелярскую папку и укладывая ее на стол недалеко от девушки, - забавное совпадение, не находите ли? И то, что тормозной путь вашей машины свидетельствует о том, что вы были либо пьяны за рулем, либо крайне, крайне торопились, да и авторегистраторы… - мужчина пожал плечами, - вы поставили под угрозу жизни людей, сэр Реджинальд. К вашему участию во всем этом мы вернемся, - небрежно бросил Штейн девушке, не давая встрять в разговор, - итак, что я имею? Проникновение на территорию без предупреждения, умалчивание известных фактов, грозящих опасностью нашим ученикам, попытка скрыться с места… совершения ритуала….
- Работа с камерами наблюдения, - добавил Кристиан, - смотрящий, в отличие от многих, прямо на Реджинальда.
Сухой, поджарый юноша, переступивший двадцатипятилетний рубеж несколько недель назад с тонкими бакенбардами, превращающимися в бородку и откровенным горящим взглядом зелено-серых глаз.
Лоуренс устроился удобнее, перекидывая ногу на ногу и откидываясь к спинке. Брови немного нахмурились.
- Да, я проник на территорию, так как мои посещения не были ограничены чем-либо, и я не посчитал необходимым говорить кому-либо. Если бы это было что-то важное, я бы сообщил вам, но говорить, что я хочу проведать ученицу, которую мучают кошмары, похожие на мои? Это смешно, господа. Я не рассчитывал долго задерживаться, только поговорить с девушкой без лишних для нее нервов и попытаться понять, просто совпадение это или что-то и правда важное. Когда же я приехал - и ехал я быстро потому, что мисс Яснржевская была напугана, - то сразу проверил комнату. В ней не было ни следа присутствия чего-то чужеродного, ни избытков энергии, ни "мертвых пятен". Их не было и поблизости, и в пределах радиуса моей силы. Я проверил это... одним из своих способов. Я не экзорцист, и все, что я увидел - результаты неумелого ритуала.
- И этот человек лжет, друзья мои, - Реджинальд не увидел, кто вошел, но голос на уровне шепота не узнать было невозможно [реакция Ветты? + описание того, кого видит – паучок].
Не вскочить со стула оказалось довольно... проблематично. И все же сэр Реджи ограничился только накрепко сдавленными кулаками и расцарапанными ладонями: не рассчитав силы, он глубоко впился в них ногтями.
"Надо было убить это членистоногое сразу".
Первым отреагировал ректор и выражение легкого удивления на его лице не пришлось по вкусу сэру рыцарю.
- Диестра? Что вы здесь делаете? Я полагал вы уже…
Мужчина тем временем прошел в комнату и лишь на некоторых лицах показалось удивление, остальные же, в том числе и Стоун, выглядели, скорее, недовольными.
- Как раз собирался, господин ректор, пока случайно не встретил эту милую девушку, ведомую сэром Ее Величества Королевы Английской.
Искушение начать плести энергетический вольт прямо сейчас было огромным, но Реджи прекрасно понимал, что это и заметят, и не дадут завершить, а после еще и.... насуют пистонов. К счастью, пока еще нет статьи за попытку "магического" убийства...
Да и сдавать козырь, который пригодится в будущем? Пф...
- Это что за рожа? - вполголоса буркнул он, немного ошалевшими глазами разглядывая Штейна.
- Зачем же так грубо, сэр Реджинальд? – удивленно и с наигранной обидой спросил паук, останавливаясь напротив правой стороны стола так, чтобы всем было удобно его видеть и слышать.
- Это наш… информатор, союзник и давний друг, сэр, - нехотя признал Штейн, - впрочем, мы сейчас не об этом. Что вам известно, Диестра?
- Многое, мой господин, - пропел полушепотом он, - все подозрения, относящиеся к мистеру… сэру Лоуренсу, правда. Мы встретились с ним на краю леса, - пока он говорил горло девушки будто бы сжали горячие пальцы, мешая вставить хотя бы писк, - «молчи, - прозвучал в ее голове тройной голос, - молчи или здесь станет жарко. Очень жарко», - когда он и леди Вилетта пытались найти укромное место, далекое от камер и вашего ведения, господин ректор. И, что еще более любопытно будет услышать вам, они хотели покинуть территорию Академии.
Самым очевидным для оскорбленного Лоуренса-старшего было встать, выбить пару зубов из лживой пасти уродца, парализовать его, а после допросить и ректора, и деканов, пользуясь максимумом возможностей куратора... и офицера контрразведки. Это сильно испортит отношения, конечно, да и квартальные отчеты будут не очень, но-о...
Но он только немного по-змеиному растянул губы в улыбке, кивнув.
- Очень любопытное заявление. Особенно мне понравился оборот "укромное место". Позвольте полюбопытствовать, зачем оно нам было нужно?
По его виску скатилась капля пота: ведь как знал, что девчонке его щит пригодится... Правда, теперь его приходилось подпитывать заново, вкладывая в это ощутимые усилия, усугубленные усталостью и откровенным волнением, но еще никому и никогда сэр Реджинальд Томас Лоуренс не позволял причинять вред человеку, который находится под его защитой. Конечно, обещание - это не клятва или что-то подобное, но ни гордость, ни честь не позволяли просто закрыть глаза на потенциальную угрозу.
- Я люблю тишину и спокойствие ночного леса, но и паукам иногда бывает необходимо отдохнуть от ветра, сэр, - развел руками Диестра, - но мы ведь не ради обсуждения укромных мест собрались здесь?
Взглядом из-под капюшона он оглянул каждого из присутствующих, - вынужден, однако, заметить, что юная леди отказалась уходить из-под юрисдикции господина Штерна и тай но пробираться в город. Девочка искала помощи и боялась наказания. Сущее дитя, милорды. Чего нельзя сказать о нашем внезапном госте, ведь кто знает, зачем ему могла понадобиться юная леди? Не будем забывать о том, что кроме куратора он несет на себе и другие обязательства.
Паук замолчал и тихонько вздохнул, - что ж, с вашего позволения, господин Штейн…
- Да, да, - недовольно скривил губы ректор, кивком отсылая паука из кабинета.
После его ухода, столь же тихого, воцарилась мертвая тишина.
- Какой... интересный цирк, мистер Штейн, - поднявшись, с очень серьезным лицом несколько раз хлопнул в ладоши Лоуренс-старший. - И что вы хотите всем этим сказать? Если ваш лимит доверия представителю Короны исчерпан, не стоило искать поводов для того, чтобы это сказать.
- Вы хотите сказать, что он лжет? – вперились в него янтарно-карие глаза.
- Хотите сказать, что лгу я? - с ленцой протянул голубоглазый старик.
Мужчина долго и выдержанно, не мигая смотрел на него, как и две… или три, или четыре пары глаз.
- Память его не лжет, - почти таким же, как у паука, шепотом, нарушила тишину одна из незнакомых рыцарю женщин, - это точно.
Глаза Штерна недобро сузились, - мы поговорим на более официальном уровне с меньшим количеством людей. Завтра днем, сэр Реджинальд. Насколько я помню, вы как раз этот день назначали визитом в наше скромное заведение? Вот и отлично.
- Память можно скорректировать, можно исказить восприятие... тем более, если есть повод для этого. Мистер Штерн, - слабо улыбнулся сэр Реджи, - почему вы не предложили просмотреть мою память, зачем привели сюда телепата, не представив нас? Я вам вполне доверяю. А вот вы, как ни странно, предпочитаете иметь дело с сомнительным информатором, а не с официальным представителем. Вы собрали здесь столько ненужного народа... Вы подчеркнуто проигнорировали все правила гостеприимства и вежливости, нанося мне этим серьезное оскорбление... Вы предпочитаете верить слову постороннего человека, бросающего тень на мою репутацию... Если вы хотите этим показать что-то, то говорите это сразу, не юлите, это вам чести не делает.
- Этот посторонний человек, скотина, - хрустнул голос Стоуна, - позволяет тебе пока что видеть только сны, а не встречаться с их причиной наяву.
На декана экзорцистов посмотрели, кажется, все, не понимая ни сути, ни поверхностного смысла его слов.
Ректор вздохнул. Тяжело и устало, отходя к окну, задрапированному шторами, но даже сквозь него пробивался рассвет, - вы нарушили распорядок Академии, сэр Реджинальд. Бросили тень на свою честь самостоятельно, предпочитая решить проблему своими силами, нежели предупредить о ней нас. Как бы быстра не была ваша машина, вам не обогнать тени. Или вы скажите, что не знали этого?
Штерн покачал лысой головой, - среди пострадавших – кузина мистера Стоуна, не сердитесь на него слишком сильно. А вы, Освальд, держите себя в руках. Эти люди собрались здесь чтобы быть свидетелями разговора. И… - он полуобернулся, - вы же помните, при каких обстоятельствах и кем может быть подано прошение о вашей отставке, сэр Реджинальд Лоуренс?
- Хотите, чтобы я сам это сделал? Вам достаточно только поставить меня в то положение, при котором я не смогу находиться на этой должности, а все остальные формальности перестанут быть помехой, - кривовато улыбнулся старик. Взгляд, брошенный на Стоуна, был так же далек от дружелюбного или хотя бы уважительного, как далека Земля от Луны... в масштабах одного города.
Лоуренс-старший сделал шаг в сторону экзорциста. Если судить по его лицу, то Реджи не хватало совсем немного, чтобы его стошнило от отвращения.
- Освальд, - почти ласково прозвучал его голос, - единственная скотина здесь - вы. Наглая, лживая, вертлявая, как молодая сука, скотина, пригревшая выкормыша редкостного ублюдка, поставившего нас всех - каждого из нас! - в одно из самых опасных положений, которые можно только представить. Вы попустительствуете этому, фактически подталкивая нас к пропасти. Освальд, - наполнялся голос холодным ядом, - я закрывал глаза на ваш скотский до мозга костей характер все эти годы. Я продолжал бы это делать и дальше, но не из вежливости, а только ради добрых отношений между Академией и моей страной. Однако же теперь, когда я вижу, что вы - последний человек, которого заботит соблюдение взаимовыгодного сотрудничества, можете считать, что мой лимит терпения относительно вас лично исчерпан полностью. Вы мне отвратительны, но не тем, что вы ублюдок, а тем, что предпочитаете стелиться перед убийцами и выродками. Освальд, если вы еще раз повысите на меня голос, я пересчитаю вам ребра. Если вы раскроете свой поганый рот, чтобы оскорбить меня, я оставлю вас без зубов. Если вы будете продолжать нарываться, я вас убью.
- Вы смеете угрожать моим людям в моем кабинете? – голос Штейна лишь слегка поднялся от нахлынувшей ярости, - вон из моего кабинета, Реджинальд. Надеюсь, следующий куратор будет лучше.
Освальд же ничего не ответил, улыбнувшись краешком побледневших губ. Лучше бы он хоть как-то среагировал…
Старику очень хотелось в тон ответить "вон из моей страны", но он ограничился кивком. В конце концов, высказать все претензии можно и позже, не устраивая весь этот... балаган.
- Если в вашем кабинете позволены оскорбления людей, не входящих в ваш, э, круг, а вы замечаете только то, что вам выгодно, то я умываю руки.
Выходя из кабинета, он мысленно сплюнул на ковер. По ощущениям, Реджи выкупался в луже помоев в компании весело резвящихся свиней.
Вилетта машинально сжала кулаки. Лоуренс-старший принял на себя удар, не стлько из благородства, сколько из гордости, руководство Академии играет с огнем, причем буквально... и что теперь? Что?
- Официальная часть закончена, - пару минут спустя, устало произнес Штейн, выпрямляясь и снова отходя к окну, - оставьте нас с Веттой наедине и, Кристиан, пожалуйста, проследите, чтобы Реджинальд дошел именно до своей машины, а не до чьей-нибудь комнаты.
Как только кабинет опустел, Ветта быстро пересела с ректорского кресла в соседнее. Так же - на самый краешек, будто это был "стул ведьмы", а не вполне удобная и мягкая мебель.
Мужчина стоял и смотрел на светлеющий горизонт сквозь тонкую желтую ткань штор. Расправив пиджак и засунув руки в карманы брюк, ректор наслаждался видом минут пять, не меньше и лишь после этого отправился на свое место.
Сев и переложив ближе раздувшуюся от документов папку, он раскрыл ее на страницах, приближенных к середине. Несколько газетных вырезок, пожелтевших от времени, сразу бросились в глаза девушке, - Вифлеемское дело, - укоризненно поджав губы, подтвердил он, - давняя история, да.
Вилетта промолчала. Ничего не делается просто так, и папка эта явно неслучайно тут оказалась, но задавать вопросы девушка не рисковала. Пока.
- От вас очень много проблем, - напрямую продолжил Штейн, - даже не проблем, а происшествий. Скоро вы перегоните этого парнишку, пришедшего в девяносто седьмом.
- Которого? - тихо спросила Ветта.
- Право, не играйте в невинность, Вилетта. Вам как минимум двое уже поведали об этой истории, - Штейн вздохнул, переворачивая листы, - я не хотел отказывать Реджинальду в кураторстве, не думал, что до такого дойдет. Надо было не приглашать Освальда… но и он мог после счесть это оскорблением, при учете того, что вы – его студент, за которого он отвечает и даже шеф охраны был приглашен, имеющий отношение исключительно к проникновению Реджинальда на территорию, да и деканы других факультетов собрались…
- Спектакль был на высоте, - едко, но без агрессии сказала Вилетта. - И все-таки я не понимаю. Кто пришел в девяносто седьмом? Как связано то, что происходило тогда, с тем, что творится сейчас?
- Спектакль, не спектакль, а для выражения неодобрения рыцарю Короны мне потребовались бы голоса двух третей от деканского состава, - пожал плечами мужчина. – Каким образом мне их добыть, если не представить доказательства яркого нарушения правил, которые, заметьте, спровоцированы вами.
Захлопнув с громким звуком папку, ректор развернулся в кресле так, чтобы смотреть на Ветту, - Мы точно не знаем, кто или что это такое. Единственное, в чем мы убедились на практике – это разрушительная сила этого существа. Его самого, впрочем, в лицо никто не видел кроме… ну, вы понимаете, о ком я.
- И что теперь? - все же озвучила мучивший ее наиболее сильно вопрос девушка. - Зачем вы мне это рассказываете? И нужны ли вам мои объяснения случившегося?
- Поступков вашего защитника они не изменят, но да. Я слушаю.
- Я собиралась сбежать. Конкретного плана у меня не было, но... уж не обессудьте, я перестала доверять кому бы то ни было и не верю, что Бертони получит то, что заслужил, он ведь слишком, - губы Вилетты презрительно дернулись. - ценен. Даже после того, что сделал. Особенно после этого. Двойник должен был занять мое место, так бы я выиграла время, пока меня хватятся, но ритуал сорвался. Я включила свет, таким образом заблокировав зеркальный проход, и сбежала в лес, там меня и нашел куратор. Предложил свою помощь. Я собиралась найти всех тварей, прорвавшихся в наш мир, но в комнате слишком фонило после ритуала, так что нужно было свободное и чистое место для проведения поиска, сэр Лоуренс упомянул о каком-то доме в лесу, и на пути нам встретился Диестра.
Штейн вздохнул, отбивая дробь пальцами по подлокотникам.
- Что бы вы сделали на моем месте, мисс Яснржевская?
- Выгнала бы к чертям собачьим. Еще в прошлый раз.
- Однако, вы все еще здесь, за этими стенами, пережившими больше, чем вы можете себе представить. Но при этом пытались сбежать? Даже после того, что натворили, вы должны были мигом кинуться за помощью к преподавателям. Но вы предпочли идти вслед за мистером Лоуренсом. В принципе, можно облегчить вам задачу, дав пару галлонов бензина и спички. Тогда все здесь можно будет просто сжечь.
- Слишком страшно - "эти стены" не помешали дважды отправить меня на больничную койку. И преподаватели тоже.
- Однако, спасли вам жизни наши медработники и наши охранники. Не Реджинальд, не вы, - пожал плечами ректор, - и, вам уже должны были сказать – Луиджи Бертони – это не предмет нашей компетенции. Он не является членом ученого совета и даже не преподает.
- Верно, - кивнула Вилетта. - И не ваша проблема, а время идет. И его осталось мало.
Мужчина вздохнул, делая домик из пальцев, - и какие ваши предложения, Вилетта? Чем лично вы можете помочь поискам Луиджио Бертони?
- Выманить. Я не его цель, но он с таким упорством продолжает пытаться меня убить...
Теперь это звучало еще бредовее, чем при разговоре с сэром Лоуренсом.
- И он лично выйдет за вами, забросив свою предполагаемую работу с Клоделем… - продолжил за нее мужчина.
- Нет. Но он выманивал его на меня уже дважды, может попытаться еще раз.
- Ваша тактика по выманиванию Луиджи Бертони из логова выглядит несколько… глупой. Понимаете ли вы это сейчас?
- Я это с самого начала понимала. Но это хоть что-то.
- И снова двое людей попали в медблок.
- Тем больше у вас поводов от меня избавиться.
- Их уже хватит на то, чтобы привлечь вас к внутрикорпоративной ответственности, но вы до сих пор здесь. До сих пор учитесь.
- Тогда чего вы от меня ждете, мистер Штейн?
- Я жду, что вы наконец-то начнете следовать внутренним правилам, Яснржевская. Что вы перестанете заниматься самостоятельными призывами в своей комнате, что вы перестанете замалчивать информацию, что вы прекратите сбегать и прятаться от тех, кто вам помогает. Мы, может быть, и выглядим для вас скотами, но пока что именно мы несем ответственность за вас и ваше состояние. Вашу комнату уже прибрали. Свободны.
Вилетта открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. Поднявшись с места и зачем-то слегка поклонившись, она быстро направилась к выходу.