Xviii. ненависть

"Ненавижу"

Это был плохой день. Хотя нет - Очень Плохой День, из тех, которые после вспоминаешь со смехом, но ни за что в жизни не согласишься, чтобы такое повторилось снова.
Сначала наставник сдергивает с места и тащит непонятно куда и непонятно зачем, потом получаешь по ушам за непомерно длинный язык и неумение держать себя в руках, потом - еще раз, уже под предлогом обучения, и еще - снова за длинный язык... ну и, наконец, ловишь пулю от какой-то бабы и практически слепнешь от чертовой гранаты.
В такие моменты, к счастью, случавшиеся не так часто, Маркус всерьез задумывался: а зачем он вообще начал обучение?
Не то выбежав, не то выковыляв на главную улицу, парень привалился боком к стене, понемногу вытягивая силу из проходивших мимо людей и залечивая раны. Все, что он успел сделать, - позвонить в посольство, и только собирался сообщить о произошедшем, как прогремел еще один взрыв. Светло-голубая вспышка, снова лишившая Маркуса зрения на пару минут, ударная волна, выметшая из переулка не то пыль, не то песок... не то труху.
Проморгавшись, юный Сазарленд увидел, как старый дом, в котором скрылся сэр Лоуренс, проседает на этаж.
Прошло не больше минуты, когда столбик густой пыли и трухи взметнулся в воздух там, где зиял темный провал в земле. Две вспышки, разнесшая подвал и последовавшая за ней, превратили дом в неровные, уродливые руины.
Теперь особняк семейства Бертони уже совершенно точно не годился для восстановления.
Из провала поднимались тусклые искры - ошметки душ, когда-то нашедших приют или запертых насильно в этом доме. Именно ошметки - так цельные отпечатки живших существ не выглядят. Но единственное, что могло устроить... такое... было запрещенным видом атаки. Строжайше запрещенным, повреждающим и самого создателя. "Разрушитель"...
Маркус стиснул зубы и, выкачав проходящую парочку настолько, что парень отчетливо побледнел, а девушку начало мутить, ринулся обратно в проулок со всей возможной скоростью.
В лицо ему пахнуло мощной волной вони, едкой и гнилостной, отчетливой до отвращения. Теперь ученик мог представить, каково было его наставнику - от развалившегося дома несло, как от гниющей кучи мяса, пролежавшего недели две на солнцепеке. Тяжелый и удушающий запах, "приправленный" кислинкой, казалось, пропитывал тело.
Не без отвращения вдохнув поглубже, парень почти побежал к дому. Может, это и глупо, может, от сэра Реджинальда уже ничего и не осталось, после такого-то... но, несмотря на частые перепалки, Маркус любил старика и сбегать, не зная, что с ним случилось, не собирался.
Не мог.
Часть забора покорежило так, что проще было перепрыгнуть, чем идти к воротам, которые чем-то не понравились наставнику. Когда до края ямы оставалось всего шагов пять-шесть, оттуда снова поднялось облако пыли. Громко хрустнули какие-то доски, осыпавшиеся со второго этажа...
Внизу глубокого провала тускло мерцал почти полностью поблекший щит. А под ним - да-да, неутомимый блюститель порядка и закона, кашляющий и пытающийся подняться хотя бы на колени. Темная водолазка блестела, пропитавшись кровью, лопатку пересекла глубокая ссадина, а вьющиеся волосы из густо-черных, оттенком похожих на воронье крыло, превратились в припорошенные сединой.
- Сэр Лоуренс! - облегченно выдохнул Сазерленд и тут же пожалел об этом: на вдохе его замутило так, что парень закашлялся, с трудом подавляя рвотные позывы. Он прикрыл рот рукой и хрипло добавил: - Сэр, как вы?
- Маркус?.. - слабо донеслось снизу. Старик заворошился сильнее, выбираясь из-под остатков хлама, которым его основательно завалило, и под конец рассеял щит, обессиленно садясь на обломки. Его трясло с ног до головы. - Маркус, отойдите подальше, здесь... кх-х... Здесь все еще очень опасно! Держитесь подальше от края...
С усилием откашлявшись, сэр Реджи принялся подниматься на ноги, оставляя темный след правой ладонью. Безымянный палец и мизинец покрывали ожоги, а изящная старинная печатка превратилась в угольно-черный, поплывший кусок металла... так и оставшийся на руке.
- Вы же не сделали то, о чем я подумал? Что случилось? Он мертв? Что мне сделать?
- Надеюсь, что мертв, - покачал головой старик, но тут же сдавленно застонал, схватившись за шею. Послышалось тихое похрустывание. - Очень надеюсь - я сделал для этого все, что было в моих силах...
Он сделал несколько шагов, с облегчением вздохнув. Изо рта плеснулась тоненькая вязкая струйка крови, окрашенная в густой, неестественный темно-алый цвет.
- Nemo me impune lacessit, - пробормотал Реджи, ощупывая раненое плечо и сплевывая на землю. Во рту едко горчило - вместе с кровью выходила пропитавшая тело тьма.
- Что мне делать, сэр? - с куда большей паникой в голосе повторил Маркус, уже прикидывая, как бы спуститься за наставником... но тут же бросил эту идею - с раненой рукой и нарушенной координацией он не то что Реджи вытащить - сам вылезти не сможет. - Я позвонил в посольство, скоро здесь должны быть наши. И полиция.
- Если меня увидят на месте такого разгрома, какой удар по репутации, - искренне ужаснулся старик, двигаясь немного бодрее. - Маркус, если можете, то просканируйте эту помойку и поищите тысячелетнего мистера, за которым мы сюда явились. И попробуйте расчистить... аккуратно. Но ради всего святого, - запрокинул он голову, слабо-слабо, но заулыбавшись, - не разнесите здесь все, юноша.
До того не настолько уж и старое лицо теперь рассекло несколькими глубокими морщинами: для атаки такой силы он вычерпал почти весь запас личной энергии, оставив ровно столько, сколько необходимо для жизни, а так же и для латания ран. Правда, с этим нужно было повременить - не то место и не то время...
Он повел головой, принюхиваясь, а после пошел в сторону, немного припадая на левую ногу. Отчего-то старика начало знобить.
Прикрыв нос и рот ладонями, Маркус сосредоточился на поиске. Чистка подождет, а вот цель этой поездки...
...обнаружилась на удивление легко. На месте камеры оказался кое-как уцелевший уголок стены, а в некотором отдалении от него, скрытый обломками, лежал человек. Живой человек, странно ощутимый, раненый... но действительно живой.
- Он жив! - выдохнул Марк. - под обломками, почти в центре пролома. Я не рискну его вытаскивать - может завалить.
- Если вы подстрахуете меня, то я его раскопаю, - остановившись, явно задумался его наставник, стараясь не шевелить поврежденной рукой. - Только трезво оцените силы... и видит бог, Маркус! - повысил он голос. - Что вы меня морочите? Тяните этого остолопа и отодвигайте самое тяжелое, а что там завалит - уже не наши заботы!
- Но... - возразил было Маркус, но оборвал себя на полуслове. - Ладно, но если что - я предупреждал!
Так, для начала создать вокруг "вечного жида" защитный купол, чтобы и впрямь не придавило. Теперь тащить. Клоделя приподняло над землей на пару сантиметров и не то понесло, не то поволокло прочь из-под обломков.
Поминутно сплевывая большие порции слюны пополам с черной кровью, старик бросился помогать ученику. Правда, больше рукой, чем психокинезом, решив оставить свои скромные в нем умения на крайний случай.
Успев отскочить вовремя, прежде чем обломки начали обваливаться в появившееся пустое пространство, он закашлялся совсем нехорошо, закрываясь рукой, а когда выпрямился, удовлетворенно поглядел на тело пленника полубезумного экзорциста. Побитое, изможденное в полный ноль... но живое.
- Тяните его к себе и посмотрите, что можно сделать, - покачал головой, не скрывая улыбки, сэр Реджи. Ну и живучий поганец-то... - И, Маркус, это было великолепно!
- Спасибо, сэ-э... - благодарность была прервана весьма характерными рвотными звуками. Ученик перестарался, не только потратив на "спасательные работы" большую часть сил, но и надышавшись омерзительно вонючим воздухом. Хорошо хоть пообедать не успел, а завтрак был давно...
Старик поморщился, но не стал комментировать, а только наклонился над распростертым на земле телом, прощупывая пульс.
- Маркус, кольцо с вольтом все еще при вас? Активируйте его и осторожно - всеми святыми молю! - осторожно развоплотите вольт. Впитывайте энергию и приводите себя в порядок. И больше близко не подходите сюда, пожалейте себя, юноша!
Вздохнув, он и сам потер то, что осталось от кольца. Пальцы, изуродованные оплавленным металлом, отозвались адской болью, зато остатки запасенной энергии полились в тело Лютера Клоделя.
А после в это тело врезалась пощечина.
-Мистер Клодель, очнитесь.
Голова мужчины опасно отшатнулась в сторону от удара, приглушенно хрустнули кости. На слабом свету, под дождем, его лицо, как и тело, выглядели изможденными сильнее, чем можно было представить – кожа да кости.
Веки, впрочем, слабо дрогнули.
Кое-как отдышавшись, Маркус послушно потянул силы из вольта наставника - сначала слишком резко, слишком жадно, как страдающий от жажды человек, а после гораздо осторожнее, чуть ли не по каплям. Тошнота отступала. Если бы еще не этот мерзкий запах...
Из ямы послышалось отчетливое шипение - Реджинальда скрючило так, что несколько долгих, мучительных секунд он вжимался лбом в плечо француза, содрогаясь от боли. В глазах застыли слезы, и отчасти оттого еще раз лупить Клоделя не стали.
Сделав пару более-менее глубоких вдохов, остатки энергии Маркус перенаправил самому учителю.
На внутренней стороне кольца, полностью опустошенного, проступили тонко начертанные буквы, сложившиеся в фразу "Моему каменному рыцарю. Вечно твоя, Джен". Уже ничто не сдерживало нехитрую маскировку.
Реджи, не догадываясь об этом, вздохнул легче, позволив живительной силе прокатиться по телу. Несколько капель он направил на заживление раны на спине, пока еще только немного уменьшая кровопотерю, а большую часть оставшегося загнал в истощенного Лютера.
- Ну же, мистер Клодель, - вновь распрямившись и утирая губы, пробормотал старик, гораздо осторожнее тормоша пленника, - приходите в себя. Я вас не вытащу...
Грудь мужчины поднималась и опускалась еле заметно, но глаза, скрытые под покровом истончившихся век, двигались быстрее, но все еще хаотично.
Дождь шел и его мокрые пальцы растекались по растрескавшимся губам, впитывались в кожу, растекались тяжелой рыжиной по волосам.
Колдель дышал и был жив, но, все же, находился на грани, шаг в сторону и смерть заберет его, не поинтересовавшись мнением ни Маркуса, ни Реджинальда, проделавших весь этот долгий путь.
«Никогда не лезьте…» - обнаженная женщина вышла из пруда, обрамленная контуром огненно-рыжих волос, - «… не трогайте, не смотрите, не дышите…» - память, словно паук, расползалась внутри Реджинальда вместе с тяжелым, свинцовым чувством где-то в глубине, на грани ощущений человеческих и запредельных.
Нервно поведя плечом, Реджи поглядел на Клоделя... а после сдавленно выдохнул. Чертов мертвый сноходец, что тебе мешало говорить без этих дрянных загадок?!
Он поднялся на ноги, задыхаясь от боли в груди и сдавившего голову головокружения. Легкие сапоги, предназначенные больше для скалолазания, чем для бега по рассыпающейся в труху местности, проваливались в кашу из пыли. Старик пока еще не понимал отчетливо, что заставило его так подброситься и насторожиться, словно пса, учуявшего опасность, но привык доверять предчувствиям. На поясе оставались четыре ножа...
Сталь лучше, чем иное средство, и что бы сейчас ни происходило, гораздо разумнее откопать Бертони и отделить его голову от тела... как минимум.
- Маркус! - крикнул он, ускоряя шаг примерно в ту сторону, где стоял экзорцист, - Маркус, если есть силы - вытащи Клоделя, а нет, так прикрой его! Сию минуту, Маркус!
- Есть, сэр, - скорее для себя сказал парень и, пыхтя от напряжения, приподнял Клоделя над землей примерно на полметра и медленно "потащил" к себе. Правая рука совершала круговые движения, словно наматывая на кулак веревку. Ненужный в общем-то жест, зато позволяющий сосредоточиться.
Уже не глядя на ученика, старик упал на колени на ничем не примечательный участок хлама и принялся поспешно разгребать доски, в левой руке зажимая нож. Благо, правая рука стала немногим, но подвижнее.
«Ты не убил! Я же предупреждал!!.» - по ту сторону плаща Морфея кричал женский голос, пробиваясь в реальность лишь потому, что Реджинальд потерял достаточно и сил, и крови.
Сердце стучало эхом в ушах. Кровь, идущая из раны в плече, почти остановилась, сменившись иной, темной, словно вороново крыло, субстанцией, выходившей из нее все большее и больше, растекаясь в воздухе серпом.
Покачнувшись, Реджи на несколько секунд оперся на кулак, пытаясь прийти в себя. Из него будто вытягивали что-то... не жизнь, но какую-то частичку. Он тяжело закашлялся, с недоумением глядя на черную лужицу, собирающуюся рядом с ладонью.
Густая тень впитывалась в каменную пыль.
Стук сердца.
Что-то под слоем останков дома зашевелилось, выбираясь наружу.
Маркус изо всех сил дернул Клоделя на себя. Телекинетика практически перекинуло через край кратера, так что ученик экстрасенса еле успел перехватить его.
- Сэр, уходите оттуда!
Для того, чтобы подняться, да и вовсе понять, что происходит, сэру Реджи пришлось потратить почти сорок секунд. Его охватил ступор. "Разрушитель душ" - самое мощное средство против живых и призраков в арсенале экстрасенсов, пошедших по пути боевого аспекта Искусства. Его практически невозможно отразить в обычном состоянии, а в модификации, включающей частицу защитных сил объекта, и вовсе невероятно.
Но объект... жив?
Голова потяжелела еще сильнее от проникающего под тонкий слой, оставшийся Бертони до поверхности. То, что видел Лоуренс-старший, было... чудовищно по своей сути: крошечные обрывки души собирались воедино вокруг более крупного, напрочь засевшего в теле.
Но пошло только полтора месяца. Ритуал не мог быть завершен. Ритуал не мог затронуть душу!
Или Диестра... обманул?
Реджинальд медленно начал отступать назад, и не решаясь, и не находя в себе сил, чтобы повернуться к поднимающемуся чудовищу спиной.
- Ненавижу, - из-под праха дома восстала рука, обнаженная до кости, начиная с запястья и до середины плеча. Красная грязь стекала вместе с кровью, но Тьма, умная субстанция, скользила вверх по коже, заполняя собою зияющие раны, - ненавижу, - из-под праха восстала голова с потемневшими от кровавой каши, волосами, - ненавижу! – лицо, вписанное в рамку крови и густых иссиня-черных прядей, выскользнуло наружу и оно было ужасно – лишившееся части кожи на правой скуле, оголив белую кость и жилы, в потеках крови и с почерневшими венами, с одним оставшимся целым глазом, блестевшим изумрудным блеском, почти лишившееся носа… лицо Бертони, медленно отвоевывающее себе свой прежний вид благодаря тому мраку, что поднимался из земли вслед за ним, - ненавижу, - прошипели восстанавливающиеся связки.
Маркус принялся отступать, волоча на себе Клоделя.
- Бегите, сэр!
Ужас, затопивший глаза старого экзорциста, был несравним с каким-либо ужасом до того. Были гнев, страх, отчаяние такой силы, но не дикая паника, взметнувшаяся из глубин разума при виде восставшего не просто из мертвых, а из расщепленных на крошево. Невозможно...
...и вот так, без единой капли лишней энергии, стоять перед существом, почти тобой уничтоженным? Почему-то берут сомнения при мысли о пощаде.
- Маркус, - настолько громко, как только получалось, морщась от стекающих по лицу струй дождя, крикнул Реджи, крепче стиснув нож, - пошел вон отсюда так быстро, как только можешь! Если через пять секунд не уберешься, то сильно пожалеешь!
По губе стекла густая черная капля, зависнув на секунду и падая куда-то вниз. Только бы мальчишка помнил, что такое гнев своего наставника... Только бы не принялся думать...
А он думал, хотя лучше бы не делал этого. За те несколько мучительно долгих секунд, которые потребовались ученику, чтобы дотащиться до забора, он успел осознать, что Реджинальд не сможет выбраться сам, что Маркус все равно ничем не сможет ему помочь... раз уж эта тварь не сдохла даже после "Разрушителя".
Сазерленд перекинул Клоделя через забор, слегка смягчив падение щитом, перемахнул через него сам и, подхватив телекинетика на руки, рванул к выходу из переулка. Кажется, откуда-то издалека доносились полицейские сирены.
Тем временем Луиджи Бертони не прекращал своего "возвращения" в мир живых. Его ноги высвобождались с трудом. С трудом и неприятным хрустом. Колени были разбиты и белое с черным и алым стекалось к суставам. На Луиджи не осталось одежды. И живого места – большая часть груди была открыта, улыбаясь реберным оскалом, шея почти полностью обнажила мышцы, а руки представляли собой еле затягивающееся месиво. Кровь к крови. Тьма к Тьме.
- Ненавижу, - голосом, идущим, скорее, из могилы, черт из рта, повторил Бертони и… исчез. Взорвался с глухим хлопком, словно раздувшийся пакетик попкорна, но лишь на секунду, чтобы появиться перед Реджинальдом, соткавшись из крошечных темных песчинок.
Тьма к Тьме.
Зеленый глаз блестел безумие, яростью, затаенно жаждой, стремившейся проглотить и Реджинальда, и все, что он мог видеть. Карий лишь восстанавливался, втекая обратно в глазницу по грязной коже щеки.
Старик дернулся, отступая, но смог сделать лишь крошечный шажок, почти теряя контроль над слабеющим телом. Правая рука вновь начала холодеть: рана так и не успела затянуться, и кровь, освободившись от яда, вновь заструилась по спине.
И все же в блеклых глазах старшего Лоуренса помимо слабо контролируемого ужаса плескалась упрямая, непоколебимая непримиримость. Перед ним был убийца, негодяй, вор чужих сил... Каким бы ни был засранцем Лютер Клодель, но даже он не заслужил пытки, которой подверг его этот человек. Не заслуживали смерти и те, кого он прикончил раньше. Справедливого суда - да, но не участи стать батарейкой для безумца.
И уж точно ничего подобного не заслужила девчушка, волей дурацкого случая столкнувшаяся с ним.
Реджинальд не терпел бесчестных действий и никогда не простил бы бесчестья себе. Рука с ножом взметнулась вверх, подкрепленная крупицей энергии, которую старик еще мог позволить себе израсходовать. Немного удачи, совсем немного - этого должно хватить, чтобы загнать ее вместе с лезвием Бертони в глотку, попытаться разрушить ту связь, что держит его сущность в теле.
Или распрощаться с жизнью.
Пальцы, тонкие и сбросившие часть кожи, сжались на запястье Реджинальда быстрее, чем тот заметил хотя бы движение руки. Не смотря на свое состояние, хватка у существа оказалась на удивление сильной.
- Что ты, пустышка, против меня?! – кости сдавленно хрустнули и в следующий миг вторая рука пятерней обхватила лицо рыцаря.
Реджинальд слабо вскрикнул, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Почему-то стало очень жарко, очень... очень. Каждую клеточку тела будто охватило огнем, проникающим в самую суть, в самые потаенные частички организма, разума, души... Крик оборвался - мужчина не смог более выдавить из себя ни единого слова, задыхаясь и давясь слезами.
Его выжигало, не затронув физической оболочки. И это было куда хуже смерти.
Его отбросило в сторону. Ударом, пинком или волной – нельзя было сказать точно, но боль физическая уместилась колючим ежом в животе, распустив иголки.
В воздухе пахло смертью, пылью, дождем и болью. А в городе все ближе звучали сирены.