Никто, никогда. Часть первая

               
               


               
   ПОХОЖДЕНИЯ АЛЕКСА И ЕГО КОСТЛЯВОЙ ПОДРУЖКИ               
               
               
               
                МЛАДШЕМУ БРАТУ               


                Написано по реальной истории.
                Имена всех персонажей изменены.
                Кроме одного.


                НИКТО, НИКОГДА!

                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

                Упал!
                Упал!
                Секунда…
                Но летал!
               
               
               
    07.09.2012. Утро 07:14.

      В Петербурге  в высших кругах, с большим жаром, чем когда-нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Фёдоровны, цесаревича и других, заглушаемая как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная…


      Я проснулся. В мозгах моих обосновался коварный жучок. Этот гад внедрился в мои извилины, проник в мои чувства, захватил моё подсознание, и, в конце концов, ворвался в мою реальность, реальность которую я ждал... ждал четыре года.  И вот я жду,… я хочу домой, я хочу освободиться, мне надо туда…меня ждёт воля. Но рупор - вещающий молчал как последняя сука. Сука моей мечты. И вот я валяюсь на шконке и жду, жду, когда произнесут моё имя. А рупор произносит имена, которые мне не говорят ничего, имена которые сегодня – освободятся…. Кулик «отец четверочной революции», последний музчина в тюрьме «после меня» призывает меня выпить самогонки, а я назло ментам, ворам и поварам посылаю его нах … и ложусь спать. Сплю. Пытаюсь уснуть. И сквозь пьяные возгласы моих братьев слышу свою фамилию. Мой разум как- будто включился, я начинаю осознавать, что я уже на свободе, но поверить в это не возможно. Я ору, отдергивая ширму,… я кричу - заткнитесь!!! И стремительно мчусь к форточке, пытаясь её открыть.  Но так как окна были, поставлены в шестидесятые годы, форточка дает мне отпор. Мои слуховые рецепторы дают мне понять, что сейчас произносятся фамилии тех, кто сегодня пойдет домой, а форточка – сука,- сука наконец-то открывается и именно в этот момент я, находясь, в трусах, забравшись на тумбочку и высунув ухо в окно, слышу свою фамилию.
     -  Аллелуя! Я свободен!
       
                II

    Выходя из периметра, почему - то, я вспоминаю:
    В детстве, когда я хотел стать человеком, у меня перед глазами стоял образ Шоуката Бадтретдиновича или Зубаира Мударисовича, они были у нас классными руководителями. Но так, как их фамилии и имена были не произносимы, моим учителем стал великий Сталин, а он  был Джугашвили, его фамилию я тоже не мог выговорить и поэтому я стал ориентироваться на  Федора Денисовича, который тогда был секретарем какой-то парт ячейки.
    Папа мне всегда говорил: «когда-нибудь, когда пройдут годы, и ты достигнешь совершеннолетия, а впоследствии и тридцатилетия, у тебя будет болеть печень», - папа не врал. И вот сейчас, когда я освобождаюсь с мыслями о былом и с взглядом в будущее, я думаю, «что, в конце концов, ждет меня»? Подписав кучу бумаг, получив «волчий билет», меня все-таки, выпускают. Четыре года позади и четыре условные впереди.
   Когда находишься в периметре, очень четко осознаешь, что значит воля! Ты ни чего не можешь поделать, просто сидишь, и ждёшь, мечтаешь, как это произойдёт. Но в тот момент мои фантазии не оправдались. Я ожидал какой-то немыслимый оргазм, а в место этого я получил дорогу от зоны до… своих друзей, которые меня встречали. Опустим ликование и встречу «выпускников». Перейдем к главному…


               
  Утро 10:37.                III

   Выйдя из магазина, я не мог поверить своим глазам в корзине лежали все  - от Рея Чарльза до Нирваны, глядя на это музыкальное безумие, я спрашивал себя, хватит ли мне время прослушать все это? Первым делом они меня повезли на кладбище. Навестив младшего брата, попутно я оставил сигарету у Памятника Неизвестного Солдата, мы выпили по «сотке» коньяку с моими друзьями и поехал в церковь. «Попяра», который служил службу, отказал мне в причастии и направил меня … к богу.
    Когда мы выходили из храма, на меня налетела она.
   - Простите, пожалуйста, я не хотела, - прощебетал голосок неслыханной красоты.
   - Да нет, - это Вы будьте так любезны, примите мои извинения и не возможность очистить душу свою от скверны, - пытался пошутить я.
   - А Вы монах, судя по одеждам Вашим?
   - Да нет. Я заключённый, только, что освободившийся из мест лишения свободы.
   - У Вас по лицу видно, - Вы хороший и добрый. Хоть и попали в трудную жизненную ситуацию. Я могу вам как-то посодействовать? В храме спросите Катерину, я здесь в столярке, меня все знают. Если смогу, буду рада помочь.
   В первый момент, мне показалось, что я увидел ангела. Эти чудесные, белые кудряшки, спрятанные под какой - то дурацкий платок. Загорелая кожа, огромные синие глаза, да и ямочки на её прелестных щеках, когда она улыбалась - всё вокруг светилось. Маленькие ступни и точёные голени, скрывавшиеся под каким - то сарафаном, чудовищного покроя.
   - Это мы сами с девчатами шьём, - сказала она, как будто угадала, на, что я смотрю.
   - Катюша, а если, вдруг, я смогу вам помочь, вы примите от меня помощь? - Спросил я.
   - Нет, до свиданья, может ещё, увидимся.
   «Обязательно увидимся», - подумал я, - «она станет моей женой».
      И вот я смотрю на эти диски, еду в новой машине, и слушаю «Motorhead», Лемми тянет One More Fucking Time, а мужчины, которые меня встретили, твердят мне хором:
    - Сантила, когда ты собираешься все это прослушать? (Знали бы они, сколько музыки у меня в голове). Уже сейчас, глядя на свою фонотеку и вспоминая те моменты, когда я вышел с сотней дисков из магазина в первый день моего освобождения, я думаю: «Посмотрите на эти полки, содержащие тысячи музыкальных файлов, и это еще не конец, я все еще не смог прослушать до конца Моцарта, а уж тем более весь  рок, который я хочу».

                IV
День 12:17.
   После парилки, в которой меня отпарили, отмыли, я стоял на деревянных ступеньках, а длинноволосая мадам обнимала меня за плечи, шептала мне на ухо, о том, что она не прочь повторить,… не понимая, что мне нужен не просто секс, а мне нужно НЕБО, в которое я сейчас и смотрел. След самолета, мне напомнил проверку, когда стоишь в бригаде, а в морду хлещет снег, дождь,  и мимо проходят «ребята в фуражках». А ты стоишь и мечтаешь, как  на этом самолете, вот с такой длинноногой дуррой, улетишь подальше от всего этого дерьма.  «Где Катерина? Как её найти?», - Не выходило из головы.
    - Санчес, ты идешь париться?
    - С Вами, пожалуй, попаришься. Вы же выскакиваете при 90 градусах.
    - Да ладно, можно поддать, еще и пивка плеснуть на камни.
    - И все испортить, вы еще поссыте на каменаленку. У вас еще веники не запарились, а вы ими уже хлещите друг друга. -  Как говорил мой старик папашка: «Баню водкой не испортишь», - констатировал я. - Ладно, пошли.
    - Достал ты Саш,  со своими нравоучениями, ни бабы, ни баня тебе не нравятся. Ты идешь или нет?
 Хлопая по заднице, моей белокурой спутнице, я прохожу через ряды вешалок, на которых весит одежда.
 «Версаче» - 500 $, «Армани» - 2000 $, кепка не знаю от кого, но тоже $ 100.
    - Хорошо в стране советской жить, когда можешь себе позволить.
    - Мы стараемся, лучше приколи, как там, в лагере житуха - положуха.
    - Да не хуже, чем у вас здесь. Там всё понятно - эти наши, эти нет. Конечно, и крытых много, но рано или поздно, они всплывают, и, что самое интересное, СДПшниками не рождаются, ими становятся, и становятся в основном те, кто больше всех жужжит на приколах, те самые «авторитеты».
    - Что ещё за СДПэшники?
    - Секция Дисциплины и Порядка - вся лагерная мразь, кто в карты проиграл, кто «общее» проколол, кто информатор крытый, да мало - ли. Вот и ломятся туда, прося защиты у тех, кого они ещё час назад называли «красными». Бывают, правда и идейные, но эти правильные, к ним нормальное отношение, они не предатели, они по жизни такие, от них знаешь, чего ожидать. Страшны те, с кем сегодня хлеб ломаешь, а завтра он куму в оперчасти про тебя докладывает, а как УДО подходит, сваливает по тихому.
    - Ты же сам по УДО ушёл.
    - Я, в отличие от них, ни когда этого не скрывал, в «стемяги» не лез, жил тихо - мужиком, учился, читал, работал. К «хозяйке» на приём не записывался. - С самого начала говорил, что как срок подойдёт - свалю, и - то, меня дважды на комиссии «брили», пока вы «зампоБОРу» больше денег не сунули.
    - Да, он у вас хитрая сука, ещё в прошлом году обещал тебя нагнать, - да ладно, в конце - концов, всё срослось, ты дома, и это главное. 
   Края бассейна были уставлены бутылками, а в нем плескались десяток шлюх, выставляя напоказ выдающиеся части тела. Мой «брата - брат», держась за край, кричит:
    - Ну что мужик мы идем париться?
    - Держите уши. Я иду, и попробуйте мне сказать, что жарко, - выныривая из бассейна, ответил я.
    - Ему после зоны и в аду будет холодно…
   Я прилёг на палок и закрыл глаза, а  руками яйца.
   Мы ещё застали то время, когда в тюрьмах и по этапу менты таскали сигареты и открывали консервы. Причем сигареты были в пачках, а консервы в железных банках, а не в одноразовых пакетах и всё, что тебе было нужно - это задать себе вопрос: «кто умнее, ты или он». Он ещё застал, когда на 2-ке с запретки кур ловили. Когда там был настоящий голливуд.
    Кулик? - Странно, что я его вспомнил, - царство ему небесное. Заходя в  секцию, он не то, чтобы делал замечание, он просто так жил.
      - Слышь, музчины, вы бы хоть шприцы и телефоны с тумбарей поуберали, щас хояйка в зону выйдет, будете прыгать, что курицы…
       «В петушатнике»… - подумалось мне прежде, чем Кулик успел высыпать на мою тумбочку конфеты.
      - Задолбал этот петушатник. - Может купца? - Спросил он.
      - На подоконнике, тасуй.
      - Свистят!!! - Заорал чей-то голос, - голос который проклинали все.
   Это слово ещё не успевало закрепиться в мозгу как в бараке, начинался хаос, люди, нелюди, «кони» бегали по подъезду пытаясь спрятать запрет и спрятаться самим. Тот, кто поумнее запрет не держал дома, т.е. держал его где угодно, надеясь на обычный авось. А в такие моменты они бежали на 5 этаж т. к. он был последний, а значит к нам.
     - Вот и попили купца. Ладно, пойду к себе, а то щяс начнётся, - с досадой сказал Кулик.
     - После заходи, - курнём, - предложил я.
   Несколько минут мимо меня пробегают сосуды с самогоном, брагой ещё не успевшей остыть, аппараты для выгона всего этого дела, телефоны и т.д. и т.п., короче весь запрет скапливается у нас, в надежде, что хозяин к нам не поднимется. Через минуту все лежали на своих шконорях, только Жора по телефону: - Сука отдай мои деньги, переведи как хочещь, я на тебя ****юков на свободе натравлю!!! И Макс: - Ну чё мы курить будем, я уже заколотил?
   Обычно так и было. Кроме хозяйского дня после отбоя. Все вопросы с ментами, можно было решить, за пачку сигарет…  Я уже пытаюсь спрятать от ментов ковш с брагой…но…
   - Ну - ка, братан, плесни ещё, пока немцы не пришли, да пойдём в бассейн, а то дамы
заждались!               
   - Что - то я закимарил,  пацаны. Даже сон страшный приснился про тюряшку. «Так  как найти Катерину»? Всё не выходило у меня из головы.
               

День 13:43.
   - Ну, ты даёшь Сань, поделись секретом, как ты выдерживаешь такой жар?      
   - Короче дело было так, опять же со слов моей многоуважаемой мамульки:
   - Когда мне было одиннадцать дней от рождения, моя мамулька принесла меня в дом моей бабушки (Царство ей небесное), которая сразу же потащила меня в баню. По рассказам моей мамы, ситуация выглядела так:
    - Я, кусок мяса, зажатый между ног бабушки, обдаваемый паром в 100 градусов, принимал на себя удары веника. В это время, моя мама, наблюдая за всем этим со слезами сползая с полка, просила:
    -  Мама, пожалуйста, не бей его!
 А я с красной мордой, только открывшимися глазами смотрел на это мир и не мог поверить, что этот березовый веник, который подлетал к моему лицу с периодичностью два удара в секунду, только начало моей безумной, глупой и дурной жизни.
   - Ты это щяс кому башню грел, а Сантила?
   - Да вам недоросли. Кому же ещё!


                V
День 16:47.
   Коля вышел из дома не много не в себе. Не - то, чтобы немного,  короче полон злости и ненависти. Он ненавидел супругу, с которой прожил пять лет, её мать (мать её!), своего ещё не родившегося дитя, малую зарплату, всё, даже себя самого и рукоять холодного финского ножа, которую он сейчас сжимал  под плащом в своей окровавленной руке.               
   - Так этой суке и надо, так им всем и надо. Они же меня совсем не знали, они ведь думали, я очкарик. Работаю себе каким-то там инженером. - А хоть кто из них знал, как я живу?
   В прошедшем времени он говорил с ними потому, что его жена с распоротым чревом, выколотыми глазами, и  изуродованным лицом, лежала в их, только, что обустроенной детской, где все стены он специально забрызгал кровью, своего ещё не родившегося первенца. Тёща, или как ласково он называл её - мама, стояла в собачей (раком) позе над унитазом, с наполовину отрезанной головой. Нож оказался тупым и он не смог перерезать шейные позвонки. За - то он любезно вырезал ей на спине слово «сука»! И пытался воткнуть в жопу ёрш для унитаза, - это тебе, Людмила Ивановна! - Смаковал Николай! При этом его вырвало на этот ёрш. - Для смазки, - добавил он и сплюнул.
Сейчас главное дойти до дома матери, отмыться, одежду сжечь, остаться там ночевать. Ведь так бывало не раз - думал Николай. Да и время подходящее, уже смеркалось.
   - Коля это ты?  -Спросила мама, когда сын пытался бесшумно проникнуть в квартиру.
   - Да, да, мам, я с работы, да ещё в гараж к Костяну заходил, помочь надо было, так, что я даже домой заходить не стал, помыться надо, а - то я весь в крр.. краске мам, мы задок одной старушке немного поправили, ну и покрасили. - Я в ванну. Принеси мне, пожалуйста, чистую одежду.
    - Ты кушать будешь, или сразу домой пойдёшь? 
    - Не знаю мам, устал, может, и у тебя останусь.
    - Конечно, оставайся, а - то, дома - то поди, кроме бутербродов и нет ни хрена. У этого семейства только одно на уме: - кошель побольше, да хер потолще! Ой, прости меня грешную.
Последние фразы, Коля слышал уже из- за закрытой двери, и под шум воды.



   Вечерело 17:47.                VI
   Всю одежду он сложил в пакет, сверху одел ещё один. Там были домашние шорты,  футболка и полотенце, которым он вытирал руки и лицо, туда же отправились стельки от  туфлей, хотя сами туфли Коля пожалел всё таки Италия - так ему сказали на рынке, а стельки можно новые купить, даже ещё лучше, да хоть и кожаные. Он встал в ванну прямо в носках. Направил на ноги кран с водой, кроваво - красная жидкость посочилась в слив. Тогда он открыл душ. И напевая «шизгару», про себя всё думал. «Ну, что я такого сделал плохого? Ну, опоздал, ну не купил я этих сраных фруктов, ну не наточил ножи, кстати, нормальные ножи. Зря она так со мной. Зря. А эта сука - её мать, хули, лезет со своими советами по поводу и без. Ходила бы в свой фитнес, торговала бы кастрюлями, или, что они ещё там в «Цепторе» предлагают - мерчендайзер хренова, пепельницы, сковородки? Пусть теперь забьёт и хранит вместе с ёршиком, мразь, это она всю жизнь нам с Юлей испортила. Да и мужу своему тоже, жалко мужика, да он уж наверно привык, хули - судьба».
  Вода становилась горячее, кровь тоже. В мозгу отчётливо всплывало всё-то, что произошло. Эту гадину, надо было давно кончить,
   - Тупой нож, сейчас ты на себе прочувствуешь всю его тупизну.
   - Коля, ты, что? Совсем не втерпёжь? Дай хоть одеть…  Больше она не сказала ни чего, тупое лезвие прошло поперёк горла.
   - Ты неправильно срёшь, ты должна делать это ртом. Развернись сука и сделай это правильно, как всегда, что ни слово, то кал! Он стащил её с опущенными до щиколоток трусами, перевернул и макнул головой в унитаз.  Сри, теперь, сри. А лезвие ходило, то вперёд, то назад. Затем Коля задрал её юбку на затылок, приподнял за то место, где должна быть талия. Получилось отлично: старая, пьянь блюёт в сортире, ну или голову красит - багряной краской. Взял загаженный ёрш (просто не смог удержаться) и со всей дури воткнул в анальное отверстие. Кстати он легко вошёл. На спине он аккуратно вывел - сука. Людмила Ивановна когда-то была следователем, и именно так легко, как этот ёрш вошёл в неё, она легко отправляла невинных людей по ту сторону.
   Ну, что это может быть за следователь, (про личность вообще молчу), если у неё трое детей, а может и более, и все от разных ухарей. И ведь такие следователи - судьбы людские решают!
Но сейчас решилась её судьба, за всех тех, кому она просто сказала: «Мне некогда, судья разберётся».
   - Мама, что у Вас там происходит? - Тебе, не хорошо? Мама! - Спросила Юля.
   - Поверь ей сейчас лучше, чем когда-либо!
   - Коля, а ты, что там делаешь?
   - Проверяю острые ли у нас в доме ножи, да ты заходи не стесняйся!
Юля конечно не причем, но так получилось…
Когда он открыл дверь, она ещё ни чего не поняла.
   - Коля, что с мамой, ты, что порезался? Потом она вдруг попятилась, заорала и побежала в детскую.
   - Ты, что казёл наделал? Как ты мог? Я всю жизнь знала! Скотина не подходи ко мне! Как у тебя вообще, ума хватило?  Ты мне всю жизнь испортил, гад! Почему там столько крови? Ты, что ей в нос дал? Сильно? Почему она умывается в унитазе? Это ты её заставил? 
   - Да ну, она, что дохлая? - Наконец дошло до неё. - Мама, Мама! Мама мне всегда говорила, что ты мне не пара, вон Витя из маминого отдела - уже майор и денег приносит не то, что ты. Отвали мразь, дай я милицию вызову! - Орала она.
   - Юля не ори. И он толкнул её на детский диванчик. Халат приподнялся, и белые ляжки распахнулись в стороны. Мозг уже не задумывался. Тупое лезвие медленно, но со всей силой входило между ног. Он пытался резать, пытался пилить, крови было много, но выше лобка он не продвинулся. А она хрипела, вскрикивала, просила о сострадании к их будущему ребёнку, и всё время смотрела ему в глаза. Если нельзя снизу вверх, то может попробовать наоборот? Никола достал кровоточащий нож, и с обеих рук воткнул его немного ниже солнечного сплетения. После, резко придвинул его к себе. Чрево раздвоилось. Крови было достаточно, но ему показалось, что в нутрии, что-то шевелится. Он ещё несколько раз ткнул наугад, и вдруг она схватила его и, как будто, что-то пыталась сказать, - одними лишь глазами.
   -Тихо, тихо дорогая, я скоро закончу, ты только закрой глазки. Но она, что - то стонала и смотрела на него. Тогда он взял нож и по очереди извлёк её глазницы. Один глаз скатился на детский прикроватный столик, и уставился на Колю, да так, «что если Коля ему срочно не найдёт пару, то он закатится, и больше его (Колю) ни когда не удостоит своим вниманием». «Весь в хозяйку», - подумалось Коле.
   Он закрыл воду и взял полотенце.
  «Да глаза, надо не забыть, они в презике, в кармане ковты. Сейчас всё равно не усну, прогуляюсь за пивом, да и глаза ненаглядной, закину в какую-нибудь клоаку, пусть до конца дней своих любуются отходами человекопроизводства»!
   - Коленька, ты долго? Котлетки стынут сынок.
   - Да всё выхожу, только котлетки обождут мам, я по быстрому в магазин сбегаю, а потом вместе с котлетками поем.
    - Знаю я твой магазин, опять наберёшь пива, поэтому и домой идти не хочешь!
    - Какая ты у меня всё-таки проницательная. - Ладно, я быстро, дверь можешь не закрывать.
   - Ключи возьми, один хрен закрою!
                - Хорошо мам!

       
                VII

   Темнело 18:29.
   Беря  корзину, Николай уже знал, что в ней будет лежать. Он взял шесть бутылок Амстердама, колбасы косичка, два пакета кефира на утро, ну и маме пикник.
Подходя к кассе, он невольно стал свидетелем такого диалога:
   - Девушка, найдите 12 рублей, а - то у меня сдачи нет!
   - Вот тысяча, возьмите.
   - Сдачи всё равно нет!
   И хоть Коля ненавидел всю лучшую половину, но решил помочь. (Чтоб в очереди не стоять).
   - Я отдам за неё, сколько вы там сказали?
   - Одиннадцать рублей семьдесят семь копеек.
   - Возьмите с меня!
     Расплатившись, Коля шёл к выходу.
   «Не дадут спокойно пива попить, суки». - Думал он.
   - Вы наверно с ребятами хотели посидеть, чтобы Вам ни кто не мешал? Вон сколько пива набрали. Вот возьмите деньги и спасибо, что вступились. Эти кассиры совершенно невозможны, я не знаю, как с ними совладать, а Вы просто уделали её, она, наверно позавидовала, что у неё нет такого парня как Вы, а у кого - то есть. Возьмите деньги, возьмите!
   Коля сгрёб мелочь. Засовывая её в карман, он ощутил холодную сталь финки. В низу живота похолодело. Что, опять? - Нет! На сегодня хватит!
   - Нет, Вы знаете, я пиво сразу на неделю беру, поэтому, так много. Ну ладно пока.
   - Пока! - Невесело ответила она.
Холод стали берёт своё. «А почему собственно не сегодня»?
   - Знаете, а меня Николай зовут.
   - А я Снежана, очень приятно.
  «Она ведь доступна, как и все. И орудие возмездия в моих руках». - Всё крутилось в голове.
-  Снежок, а можно я Вас провожу до дома? А - то кругом столько извращенцев и маньяков развелось?
   Сталь в руке придавала уверенность.


                VIII



  - Николас, тогда, не проводите - ли Вы даму до квартиры? А- то у меня такие тяжёлые сумки?
  - Снежана, конечно, я Вам помогу, и донесу Ваши слишком тяжелые сумки.
  - Вот мы и дома! Тринадцатый этаж, высоко, а мне нравится. Возьмите ключи и откройте дверь.
  «Эта ***** начинает мне надоедать». - Подумал Коля.
  - Располагайся, где хочешь, а я сейчас! Ты, что - нибудь будешь?
  - Нет, я пива. Он сел на диван и включил телевизор. Она подошла и присела рядом, в руке у неё был бокал с красным вином, он дёрнулся, да так, что опрокинул вино на неё.   
  - Ты, что наделал? - Заорала она!
  - Да я это, просто не люблю красное.
  - Да ты шалун поиграть хочешь, - и она скинула промокший халат.
  - Ну как тебе милый?
   Образ обстоял так: Розовые, пушистые на каблуке туфли, чулки черные, черный же бюст, красная помада, затемнённые глаза, с бирюзовой подводкой,  волосы были  собраны к верху, открывая её потрясающие  ушки, а главное - ту гладко выточенную шею.
   - Может, выпьем Николай? Вы хоть куртку снимите.
   - А давайте и выпьем! «Нож не спрятать, поэтому буду в куртке».
   После того как они переместились в горизонтальное положение говорил уже Ник.      
   - Пусть моя куртка придаст Вам некой  загадочности, может эротичности. - Вы согласны?
   - Да!
   - Тогда повернитесь ко мне спиной.
   - Да мой повелитель!
   Динг- дон!
   - Это, что звонок в дверь? - Ты ждёшь кого? - Спросил Коля.
   - Нет.
   - Пойду, посмотрю.
Он вернулся через минуту.
   - Там какой-то странный тип в капюшоне, толи баба, толи мужик, сказал:… Что всё предрешено, и, что я сегодня умру, - бред какой-то.
   - А этот тип, какой он?
   - Да чистый такой, в плаще, морды только его я не видел.
   - Он красивый?
   - Давай продолжим? - Настаивал он.
   - А если нет?
Рукоять плотно взятая в руку просила…
   - Один поцелуй, и я исчезаю.
   - Хорошо, но только один. Эти слова замерли у неё в горле, т. к. горло перестало существовать. Финский нож уже разрезал его.
   - Сука, ещё вздумала играть со мной, и эти ухажёры, - умрёшь сегодня, что за херня? - Сегодня, подохнут все суки, но только не я! - Злобно кричал Коля.
   Он перевернул её так, чтобы кровь не запачкала его. И надругался над ещё неостывшим телом. Это тебе сука за - то, что не дала спокойно вечер провести, да ещё и хахаля какого- то притащила. У него, что в руке коса, что - ли была? Сюр какой - то. Время уже семь доходит, надо домой валить. Пиво только надо забрать, да может у этой ****и по карманам, что найдётся. Опять блин все носки испачкал кровью, а ведь только чистые надел.  Ладно, сниму, а туфли одену на босу ногу.
     - Так глянем, что у неё тут? Что всего тысяча, а эти суки говорили, что это я мало получаю. Выйдя из квартиры, он подошёл к лифту и нажал кнопку. Часы над лифтом показывали 07:00.
               
                IX
 
   - Мы тут братан тебе, хату сняли, пока на полгода. Однокомнатная, чистая, правда, этаж тринадцатый, Можешь заселяться, держал ключи.
   - Послушай Альберт, а можешь для меня ещё кое, что сделать? Дело деликатное, не надо, чтоб все об этом знали.
   - Сантила, да любой каприз, что бабу, чтоб в хате убралась? Так это, там всё в поряде, даже посуду новую купили, картинки там, скатерти, короче - всё есть брат!
   - Бабу - то бабу, но не одну из этих «банщиц-массажисток». Короче ладно, забей!
   - Не, не, погодь, чё - то я не врубаюсь. - Ты уж давай не темни, тебе, что парня надо?      
Ты, что после отсидки о*****ел?
   - Это ты сейчас о*****еешь, если не заткнёшься! Хм, надо же до такого додуматься,
   - У вас тут, как я погляжу, вообще свободная любовь? - Парня? Ха-ха! - Ты Альба, конкретно погнал, парня - ха-ха-ха!!!
   - Не ну ты это, не серчай, просто с людьми всякое может случиться, я же это, не въехал в тему просто, вот и подумал не о том. - Так, что за тема?
   - Ты помнишь церквушку, в которую мы сегодня утром заезжали?
   - Ну как же, помню, у меня там и поп прикормлен.
   - Прикормлен, говоришь, а, что же он утром так себя плохо повёл? - В причастии отказал?
   -  Братан, да я этого попяру…
   - Да нет, его-то как раз трогать и не надо.
   - А чё тогда?
   - У них там при храме, есть, не- то мастерская, не - то столярка?
   - Ну, есть и чо?
   - Да не чо! - Ты, что как полоумный говоришь?
   - Короче работает там одна барышня, Катериной зовут.
   - Не, не знаю такую.
   - Поэтому и не знаешь. - Короче, заедь сейчас за цветами, там, конфетами, ну сам знаешь, что надо, а я тебя в новом доме подожду, заценю, так сказать! - Да, и у цветочниц спроси открытку, они знают какую.
   - Слышь брат, это, что за чучело в твой дом зашло? - У него, что в руках Коса? - Поинтересовался Альберт.
   - Да хрен с ней с косой, ты давай не задерживайся.
   - Санчес, там, на холодильнике под клеёнкой, не большой грев.
    Люблю, когда в лифтах музыка играет, и зеркало, можно с утра прыщи на носу давить, под музон. Ха! Так 75,76, тапоры. Хороший номер. Ключ подошёл идеально, дверь закрылась бесшумно, это хорошо. В общем - то всё как я и ожидал; диван в стиле вольво, подлокотники кожа, а под задницей приятная материя. Такие же кресла, столик, плазма, часы 06:14 жаль, что не аналоговые, и главное развлечение - система B&O, с сабом, 5/1, звук вокруг, короче полный фарш. Вот уж удружили. Бик зур рахмат иптащляр! А, что кухня? Нет сначала музыка! Выбирать бесполезно, хочу всё, тогда наугад, первое. Что попадётся - то и поставлю. Закрываю глаза и аккуратно шарю по пакету. По моему, поймал. Тихо достаю, подношу к носу, ах как вкусно пахнет. Тихонько открываю сначала один, потом и второй. О да то, что надо!
   Марли, старина Боб. Донт вори, би хэппи. Улёт полный! Кстати про хэппи, что у нас там за грев на холодильнике? Когда я увидел несколько аккуратных косячков, я даже не выдержал и вслух произнёс:
   - Грасиас сеньоры, это как раз - то, что надо. Я взял пепельницу, присел в удобное кресло, первый раз затянулся. Музыку чутка по громче, ещё затяжка, музыку добавить, ещё разок. Всё было так прекрасно, но в голове крутилось только одно, - Катерина!
   В дверь постучали, (условно, как в детстве).
   - Альберт, уже давно звонки придумали, со всякими наворотами.
   - Да я так по привычке. Вот букет, записка внутри, И вот ещё еда, ты ведь одной ганжей питаться не будешь, хотя я вижу, ты уже пробу снял. Он взял папиросу со стола и смачно затянулся, ты только брат не борщи с этой дрянью. Она крышу конкретно сносит.
   Пока я затаривал холодильник, заодно прослушал бесплатную лекцию о вреде наркотиков, но не тех, которые употребляли мы, а о всяких других. Из десятков названий я понял, что тяжёлые - это плохо, - то, что у нас - это просто «бьютифул»!
   - Так, что кури на здоровье брат, - подытожил Альберт.
   - Слушай, ты  что принес, это, что пять литров вискаря? Пиво зачем, я его не пью, водяра, - эту - то куда? Вот за шампусик отдельное спасибо, о, да ещё и брют, да ты я вижу ценитель!
   - Сань, я ведь не знал, что твоя Катрин пьёт, вот и взял всего понемногу.
   - Пятак виски, это по твоему немного? - Ладно, и за это спасибо.
   - Теперь слушай, и не вздумай, что - нибудь перепутать. - Сейчас едешь в храм, найди мне Катерину, и как хочешь, привези её ко мне. - Скажи ему очень плохо, ему нужна помощь, а Вы милостивая государыня, обещали, что в помощи не откажете, короче плети вокруг неё кружева, но без Кати не возвращайся!
   - Да ты братан, по - моему влюбился, причём конкретно, во блин дела.
   - Давай родной, давай, время полседьмого доходит. - А я пока создам здесь романтическое настроение.
               
                X
     06 : 33   
    - Катюша, Вы поймите, я человек подневольный, меня попросили доставить цветы и пригласить Вас в гости, вот я и примчался на всех парусах, я почти курьер, так, что я вовсе даже не обязан Вас уговаривать!
   - Вот и не уговаривайте, если бы он так хотел меня увидеть - то мог бы и сам явиться.
   - Но если дело только в этом - то я могу всё объяснить. - Вы понимаете многоуважаемая Катя (откуда, только такие слова в моей голове берутся, наверное, всё - таки красота располагает к этому). - Так о чём это я, а  вот. У Александра сегодня слишком трудный день, много встреч, там дел всяких. А ещё надо квартиру в порядок привести, так сказать устроить романтическое настроение, вот он и бегает вся жопа, ой простите, короче вот и бегает он бедняга весь в мыле, а помочь некому, а Вы, между прочим, обещали.
   - Да не могу я даже если и хотела бы, время уже к семи, а завтра рано подниматься, да и батюшка у нас, знаете какой. - Не слишком усердно протестовала она.
   - Ах батюшка, хорошо, что напомнила, короче садись в машину, а я пойду с отцом вашим потолкую, только пристегнись. Через минуту, Альберт сел в машину с нескрываемым удовольствием.
   - Короче с батей вашим всё порешал, он вообще у вас человек с понятием, завтра можешь к обедне подходить, только не опаздывай, ха-ха! Шучу я так. Ты ведь не монашка, а так вольная, что ты его так боишься? А будет приставать, я всё Санчесу расскажу, он из него медный колокол сделает, или таз ха-ха!
   - А кто этот Санчес?
   - Да это мы между собой твоего Сашеньку так называем.
   - И вовсе он не мой. Подумаешь, увиделись один раз, да и - то случайно, так, что не мой он, и нечего вам дядя Альберт всякую ерунду говорить.
   - Как ты сказала? Дядя? Короче вот, что красивая, забудь это плохое слово, для тебя я Альберт ну или Альба, хорошо?
   - Ладно, так и быть, Альба ха-ха!
   - Ну, вот и приехали, ты бери цветы, ну, а я всё остальное.
Они поднялись в подъезд, и зашли в лифт, часы показывали 07:00.


                XI


   Пока Альба ездил, я развернул кресла так, что бы они смотрели на город. Все - таки 13 этаж, да  и вид на вечерний город был великолепен. Между креслами маленький журнальный столик. Сигареты и пепельница, на большее романтики не хватило. Я сидел и курил в открытое окно, Из динамиков по всей квартире медленно расплывалась Цезария Эвора.
   - Хороший вид, прекрасная музыка, удобные кресла, что ещё надо человеку, который первый день на свободе? - Хорошо, сидишь, - раздался чей - то голос.
   - Ты, что ещё за хрен с горы? - И как ты сюда попал? Ну-ка продёрни, пока ветер без камней!
   - Александр, ну, что за манеры. - Я точно знаю, что когда мы познакомимся поближе, ваша враждебность ко мне переменится. Возможно, мы даже станем друзьями.
   - У Вас есть Вагнер? - Поставьте, пожалуйста, его творчество меня так вдохновляет.
   Я хоть и не из робкого десятка, но его (а может и её), голос, как будто не терпел отказа. С другой стороны, он был мягким и каким - то вкрадчивым.
   - Послушайте Алекс, можно я буду Вас так называть? Я здесь по делу, и поверьте, оно мне не очень нравится.
   - Теперь Вы послушайте, называйте меня - как Вам будет удобно, Ваше имя конечно тайна, я буду называть Вас - «эй ты», - Вам подойдёт? И,  что это у Вас в руке? Уж не коса - ли случайно.
    - Экий Вы глазастый Алекс, но так уж получилось, что это орудие моего производства, вот и приходится, носить сей предмет постоянно с собой. Можно я прислоню её к косяку Вы, уж извините за каламбур: «коса к косяку».
   - И всё же кто Вы, со спины вроде мужчина, но когда распахиваются полы Вашего плаща, под ним я вижу великолепные ножки, в сапожках, кожи чудесной выделки.- Может, покажешь личико Гюльчатай и уже назовёшь своё имя.
   Не успел я договорить, как вдруг в комнате стало жутко холодно, мне даже не пришлось поворачиваться, это создание вдруг очутилось предо мной. Полы её плаща поднялись вверх, и только капюшон всё ещё покрывал её голову. То, что это женщина сомнений не осталось. Поверх коричневых ботфорт, о которых я уже упомянул, блестели две золотые бляхи с изящным плетением какого - то другого металла, к ним крепились ремешки той же кожи, и они так пленительно крепились под её идеальными коленками. Поверх, было накинуто белое платье, какого - то старинного покроя, спереди открыто, а назад тянулся небольшой шлейф. Напоминало оно нечто между свадебным, и одеждой какой - нибудь воительницы. На талии был широкий пояс с такой же бляхой. Он очень откровенно намекал на её совершенные формы. Больше на ней не было ни чего, но я заметил, что платье слегка прозрачно. На ногах, выше ботфорт можно было разглядеть чулки и какие - то странные вязаные подвязки, белья я тоже не заметил. Если не считать  лица - то она была сама красота, идеал совершенства. Лица я всё так же не видел, но из под капюшона выпали густые, немного в завитушках иссиня-чёрные, как сказал бы Гомер - гиацинтовые волосы. Ни красоты, ни черт, ни овала лица. Ничего! Только из глубины капюшона, как со дна океана на меня смотрели странные, изумрудные глаза.
   - Теперь Вы удовлетворены, может, предложите даме присесть? - Да, у меня много имён, но для вашего слуха подойдёт Мария, - можно Маша.
   «Не хрена меня торкнуло, а ведь Альберт предупреждал, что бы я с непривычки не борщил с этой дрянью», - подумал я и сказал:
   - Да, Вы присядьте, пожалуй, и я тоже, что - то мне не по себе.
   - Не переживайте Вы так Алекс, надеюсь до Вас наконец - то дошло кто я, и почему я здесь?
   - Ни хрена! Что за фигня, волосы, сапоги, плащ, эти глаза из темноты. И вообще, Вы сказали по делу, да и кто Вы, в самом деле, такая?
   - Я Александр СМЕРТЬ, просто смерть! Я давно наблюдаю за Вами, а сегодня появился повод навестить.
   - Но я, но Вы, но почему я? За что? И, в конце - концов, я жду гостью, может, заглянете  завтра?
   - Может и завтра, а может и позже. А любезная Катенька, она придёт, придёт как раз вовремя! - Ну, теперь когда мы познакомились, угостите даму, чем БОГ послал?   
   - Я право не знаю, что Вы предпочитаете в это время суток?
   - Время для меня не значит ни хрена. Вот пять литров Чиваса - подойдёт.
   - Откуда, как Вы узнали?
   - Ты всё - таки не забывай, кто я, кстати, давай перейдём на ваш, более понятный язык.                - А - то всё Вы, да будьте любезны. Надоело. - Так будешь с Катериной своей разговаривать, поверь, ей понравится! О.К.
   - Ну гляди, тебе видней, - сказал я.
   - Тогда и пивас зацепи, после вискаря - полернём. Ха! - Да и, что это ты там курил перед моим появлением?
   - Марльборо.
   - Папиросное Марльборо, - это, что - то новое! - давай забивай не парься!
   
                XII

   Пока я крутился на кухне, в голове постепенно стали появляться нотки разума. «Может я в натуре перекурил и всё это плод моего ещё не окрепшего, после лагеря воображения?
Сейчас возьму табурет, благо они здесь качественные, - дерево, ни какая - нибудь там Икея.  Сломаю эту смерть, до смерти, а потом волью ей в горлянку водяры, и выкину с 13-го этажа. - Курнуть она захотела, совсем обнаглела - стерва»! Я уже взял в руку табурет, как слышу:
    - А вот этого я тебе делать не советую. Во - первых, я и так уже мертва. А, во - вторых, разве тебе самому не интересно, чем всё закончится!
   - Ты, что слышишь, о чём я думаю? - Входя из кухни, спросил я.
   - Да поставь ты табуретку, лучше иди сюда.
    Она сидела в позе лотоса и раскладывала  на две кучки мои диски.
   - Шикарно, да ты как я посмотрю редкий ценитель, давай начнём  вот с этого, - и она протянула мне AC/DC LIVE 1992 года.
 
   - Редкая ве - ешь, целый, без этих тупых пропусков между песнями, - со знанием дела сказала Маша.
   - Сам знаю, у меня и видео есть из Донингтона.
   - Давай врубай, и начнём  наш пир, только погромче, я тебя умоляю, а о соседях не беспокойся, они не чего не услышат.
   - Ха, меня ещё ни разу не умоляла такая, такая, - я не мог подобрать слово.
   - Какая такая? Она подошла ко мне вплотную. От неё приятно пахло, и как это я раньше не заметил.
   - Ну, такая - мёртвая и довольная. - Сказал я, перефразировав одну комедию. Ну, что? - Let There Be Rock! 
   Мы очень долго говорили, иногда танцевали и вообще пили, курили, короче отрывались по - полной. Но время на часах замерло. 07:04.
   - Слушай Маша, мне кто - то говорил, что у китайцев десять адов, ну или кругов. Я бы им бл… придумал ад, сука, запустил бы их всех в трубу, маленькую, где не встать не разогнуться, где говно по самые уши, ну так, чтоб нос над говном, чтоб ты хоть, что-то чувствовал и сдохнуть нельзя.  Света нет, а они плывут бл… два млрд. И так тысячу лет, в покое, брюхом вверх, я бы им раз в сто лет отлив делал, так по шейку, ну ещё в триста Мак авто на китайскую Пасху. Британцы их правильно сто лет на рисе и опеухе держали. Ты только прикинь: В Хиросиме погибло 200 тысяч, как ты думаешь, сколько надо таких бомб, чтобы они прекратились? Так вот путём не слишком сложных математических вычислений мы имеем: 2 миллиарда разделить на 365 дней, получится 5 миллионов 480 тысяч, разделим их на 200 тысяч япошек, и получим примерно 27 тысяч!!! Ты прикинь,  чтоб их всех уничтожить нужно каждый день в течение года скидывать на них по 27 тысяч бомб!!! А в день по 1,125,а в час 460 штук, а в минуту 7 таких бомб, т.е. -  каждые 10 секунд по бомбе и только через год они кончатся. Да у нас столько самолётов нет! А, что если они каждый возьмут в одну руку пригоршню риса, а в другую молоток? Да побегут по земле?
   Он покатывалась от смеха, лёжа на полу.
  - Ты,  что ржёшь, я тут тебе про Ад рассказываю.
  - За, что ты их так не любишь? Вот послушай:         
                Журавль сакуре дружбу предлагал.
                Но отвечали корни, а не крона.
                Пустое.
                Отлегло.
    Или вот ещё, это тебе будет ближе:
                И музыку любить -
                Ты будешь.
                Позже,
                Когда не станет.
   - Ну как тебе восток? Хочешь я тебе кое, что расскажу? 
   - Хорошо, только про себя.               
   - Тогда я попытаюсь вашим языком всё изложить. Поверь, так понятней будет, а ты закрой глаза, и представь:
   - С потолка свисали чёрные, жёлтые, зелёные растения, - начала она. Покрытые вонючей слизью, они были похожи на водоросли. Примерно около 100 человек расположились в огромной, круглой комнате, а таких комнат было несметное количество. По средь окружности, из пола вырастало небольшое строение, как паребрик на Невском, оно заканчивалось «жопой носорога», как в фильме Эйс Вентура, с Джимом Керри - ну ты помнишь?
   - Да, да - продолжай.
   - И вот из этой «жопы» снизу вверх выпадают люди и на секунду прилипают к потолку, а после падают  на этот бордюр всем весом своего тела, т.к. водоросли на потолке, мы на полу, а «жопа» хрен его знает где, нас к ней не подпускают.
Старожилы рассказывают: В нашем круге и Гитлер и Элвис были, оба на пару секунд задержались. Но один ушёл во тьму, а другой в свет.
   - Резонный вопрос: а почему Вы все ещё здесь, почему я всё ещё здесь? И где то, а где другое?
   - Ну?
   - Это как предбанник, первое место куда попадаешь, - продолжала она. Это для того, чтобы посмотреть, сколько людей про тебя вспомнят после смерти. Проанализировать, так сказать, сколько вспомнят «по хорошему», а сколько скажут - «туда ему и дорога». И вот когда баланс понятен, тогда ты переходишь в другое место.
   - Маш, курить там можно?
   - Да, что ты всё курить? Тебе вот не интересно от чего умер твой брат?
   - Я и так знаю, просто злость коплю.
   - Да не хрена ты не знаешь! - Курить говоришь? - Да, если с собой возьмёшь.
   - Ты тут про Элвиса трепалась, можно на него взглянуть?
   - Ты хоть сигареты с собой возьми. А уж потом Элвис. - Те, что ты посылал Ходуле, конечно, зачтутся, он за тебя слово замолвит, но всё остальное разве от души?
    - Ты про зону?
    - Я про то, что ты после 19/N го года стал другим.
    - Падажъии… ты хочешь сказать, что  всё, что я сделал от души, я возьму с собой?
    - А ты хочешь, сказать там целый вагон наберётся?
    - Не, ну я смогу хоть иногда курить?
    - Курить… - у нас скоро гость. Забивай!
    - До смерти забивать? Кого? Шутка, Шутка! И что значит «стал другим»? - Катя уже должна приехать, да и как я ей объясню всё это?
    - Поверь, ей будет не до этого, а, что здесь не будет присутствовать запах женщины, я тебе обещаю.

 

               
                XIII



   Коля стоял на площадке супротив лифта. В одной руке он держал пакет с пивом, другая сжимала рукоятку ножа притаившегося в кармане. Цифры этажей как назло шли медленно
7__8__9…. Наконец двери открылись, и перед лицом Николая очутился красивый, огромных размеров букет цветов. Из - за него послышался тихий голосок:
   - Молодой человек, разрешите пройти.
   И чуть дальше:
   - Ну, что уставился урод, свали с дороги пока очки не потерял, или ты плохо слышишь? - Проходи Катерина, а я пока объясню студенту, что дамам надо место уступать.
   Рука всё крепче сжимала кровавую рукоятку, но одно дело воткнуть нож в беззащитную девушку, и совсем другое в здорового мужика. Мозг его опять не слушал, он только видел, как медленно шевелились губы Альберта, и слышал последние его слова:
   - Вон по лестнице ходи, и задница цела будет, - при этом указывая на лестничный пролёт. - Надеюсь, ты всё понял очкарик? И он начал поворачиваться. - Пойдём Катюш.
   Но Катя как будто впала в ступор. Она могла только показывать куда - то за спину Альберту.
   - Очкарик говоришь, а как тебе это? - Орал Коля, и со всей силой всаживал Альбе в спину свой финский нож.
   - Катя ,77 квартира - беги! Альберт начал медленно разворачиваться. Одной рукой он схватил Колю за горло, другой наносил сокрушительные удары в область головы, тот упал как мешок с картошкой, можно сказать рухнул как подкошенный, Альба знал толк в кулачных драках. После он прислонился к перилам, попытался ухватиться, да так и остался лежать на ступеньках. А в это время Коля приходил в себя. Он подошел к ещё живому Альберту, - ну, что, кто теперь очкарик? Развернув ногой, спиной к себе, он попытался достать  оружие, но лезвие так глубоко вошло между лопаток и застряло, где - то в позвоночнике, что это оказалось не так просто сделать. Тогда он одной ногой упёрся в спину Альберта, тот издал, не - то хрип, не - то хотел выругаться, да так и не смог. Никола со всей дури рванул окровавленную финку, она поддалась, а Альба скатился ещё на пару ступеней.
    - Сильный сука, мне бы его уверенности, - позавидовал Коля.
   Катя, что было силы стучалась во все двери, но почему - то ни кто не открывал. «А вот и 77 квартира», - пронеслось в голове. Она пинала, стучала, но силы были уже на исходе.
    - Мария ты слышала, это, наверное, Катерина!
    - Она, не сомневайся. Да, не большой совет - пойдёшь открывать, возьми табурет, которым ты хотел меня прикончить, пригодится. Возьми, я тебя прошу.
    - Ну, а теперь ты - «цветочница хренова». Сталь Никола крепко держал в руке и быстро двигался к маленькой, беззащитной девочке. Финский нож он развернул обратным хватом, что бы удар получился сверху в низ. В этот замах Коля вложил всю силу, всю обиду и ненависть. Ведь он уже мог быть дома и трескать мамины котлеты, а тут это!
    Открыв дверь, я увидел, как вваливается букет, потом Катя, а за ней вдогонку опускается кровавая рука убийцы. Табуретка оказалась кстати. Лезвие вместе с рукой попало между поперечным соединением ножек и седлушкой.  Я резко потянул его на себя и с силой крутанул против часовой стрелки, но он устоял.
   «Жаль, что я не Альба, да и где он шляется сука»? - Думал я.
   Но Альберт уже, ни чем не мог помочь, последние вздохи уходили вместе с ним.
   Борьба продолжалась!
   - Катя уйди на кухню, Мария, а ты, что сидишь? Помоги! - Крикнул я.
   Но она только встала и положила своё «орудие производства» поближе к открытому окну. Он пёр на меня как безумный, его кровавый оскал выплёвывал всякие нецензурные ругательства. Я обо, что - то запнулся, и мы повалились на пол, табуретка, а вместе с ней и нож - рухнули рядом. Ну, теперь держись, когда мы поднялись, моя левая уже держала его за ворот, схватив его второй рукой, я, что было сил, ударил его головой точно в нос. Брызги крови разлетелись во все стороны, как будто, кто - то кинул на белый пол кисть с красной краской, мне даже немного забрызгало один глаз. Он немного обмяк, но всё ещё продолжал стоять на ногах.
    - Добей его, поверь, он это заслужил, тихо-тихо сказала Маша, - ну быть мне бабочкой! Она вскинула руки и помахала ими.
   Одной рукой я всё ещё держал его, другой взял протянутую Марией сигарету, очень крепко затянулся - блин надо бросать курить эту дрянь, а - то с удара не могу уложить какого - то очкарика. И не высовывая сигарету из окровавленных зубов, стал, что есть дури наносить ему свои фирменные, всаживающие, немного с подворотом удары. Не знаю, может пять, может семь, но в последний я вложился! Когда я отпустил его ворот, он взмыл как ракета со стапелей, перелетел над журнальным столиком, между кресел, и своей тупой башней разбил самое большое окно, хорошо, что они тройные. Тело его на половину перевалилось через подоконник, я подбежал и хотел схватить его за ногу, но это оказалась коса! Голова как раз лежала на ней. Я потянул её, пытаясь затянуть его внутрь, но мойка уже вошла под воротник, и я слышал, как хрустят его позвонки. К тому же Коля не успокаивался, он всё вертел своей бестолковой головкой. И когда она держалась уже на коже между ключицами и подбородком, Мария, Вдруг злобно крикнула, - Ёххо! - И ударила в ладоши. Я дёрнулся, и его голова с душкой от очков на одном ухе стремительно полетела в низ!
   - Что испугался? Да ладно, эта гнида заслужила как раз этого, туда ему и дорога. Затем она так же бесцеремонно перекинула через подоконник всё, что осталось от Николая.
   - Иди, посмотри как там Катя, а я пока всё здесь приберу.
   Катюша лежала посреди кухни без сознания. Я аккуратно перенёс её на диван и накрыл пледом. В комнате за это короткое время произошли изменения. Всё находилось на своих местах, ни крови, не разбросанных вещей. Всё было точно так же, когда Мария появилась здесь. Только осколок стекла все ещё торчал из разбитого окна.
   - Ладно, Алекс, пусть она поспит, ей это необходимо, а вот нам надо кое, что прояснить.
               
                XIV
               
   - У тебя всё лицо в крови, да и сам ты немного помятый, иди, помойся и переоденься, я подожду.
   - Да ладно Маш, не всё ли равно, в каком виде на тот свет уйти?
   - Ты, что так ничего и не понял?
   - В смысле?
   - Да не за тобой я приходила.
Тут я посмотрел на часы - 07:07 , опять топоры, топоры!
   - Так ты хочешь сказать, что припёрлась сюда, глотала мой вискарь, курила, танцевала, да и вообще хрен знает, что устраивала, и всё потому, что ждала здесь этого урода?
   -  Именно так, а, что до Чивас - то он целёхонький, еда, сигареты, да и вообще всё, даже твой косяк и тот лежит там же на холодильнике под клеёнкой! - Иди - проверь!
   - А как же я? Ты же сказала, что у тебя ко мне дело, что я тебе нужен! Коса эта и рассказы твои. Ты, что развела меня? Так да!
   - Александр, это был самый приятный и самый красивый развод за многие тысячи лет. Уж ты мне поверь, я подглядывала за тобой в бане! Ха-ха!!! Лучше послушай версию, может, оценишь?
   -  А было всё так: Выйдя из кухни, ты присел возле открытого окна, забил, курнул, а ведь Альба тебя предупреждал. Не стоит слишком торопиться, вот ты от усталости и отключился. Время тогда было - 07:04. - Мне же оставалось только вовремя тебя разбудить, а уж, что ты там нафантазировал про меня - это дело твоё. - Кстати об Альберте…. ну, в общем - его больше нет.
   - Ты, ты, что несёшь сука, я ведь не посмотрю кто ты такая!
   - Открой дверь, он там на ступеньках. Да, и скажи ему спасибо, если бы не он, не увидел бы ты свою Катю.
   - Так ты и за ним приходила?
   - Нет, за ним придёт другая. Ты представляешь, сколько народу каждый день покидает нас!
   - Послушай Маш, ну ты ведь сейчас реальная. Я ведь не сошел с ума?
   - Да нет, нет, не сошел.
   - Тогда пообещай мне только одно.
   - Всё, что попросишь любовь моя, - и она неприлично отодвинула полу своего плаща.
   - Да иди ты, я про Альберта. Ты пойми мы с ним как братья, с шести лет вместе.
   - Пообещай, что к нему будут оказаны все необходимые ритуалы и почести.
   - Тебе: - обещаю! Быть мне бабочкой! Ну ладно я пойду, мне ещё косу надо найти, да и так по мелочи кое - что.
   - Мария, мы ещё увидимся?
   - Не хотелось бы конечно, но обещаю, - за тобой приду я, чего бы мне это не стоило!
   - Прощай…
   «До встречи», - подумал я…


                XV


   Когда я вошёл в квартиру, Катюша сидела на диване, с ног до головы укутавшись пледом.
   Я присел рядом.
   - Послушай Кать, на меня сегодня навалилась куча дерьма, извини за выражение, и мне лучше побыть одному. Ты прости за испорченный вечер, да и вообще за всё. Давай я вызову такси, да и Альберта машина внизу стоит, ключи у меня есть. Мы сейчас расстанемся, а когда всё наладится я, обязательно тебя найду. Хорошо?
   - Сашенька, зачем ты так, как ты можешь, тебе сейчас помощь нужна, я ведь обещала!
Пожалуйста, не прогоняй меня, я не хочу обратно, я буду тихая как мышка, ты меня даже не заметишь. Пожалуйста, не гони, я всё для тебя сделаю!
   - Ну хватит, убрать сопли и забудь ты эти плохие слова «не прогони, буду тихая, всё сделаю» - понятно?
   - Вот и дядя Альберт мне тоже - самое сказал, и она зарыдала, уткнувшись мне в грудь.
   - Да ладно, большая беда! Хочешь остаться, - оставайся, места всем хватит. Только смотри, у меня есть свои небольшие пунктики, от которых я не собираюсь отказываться!
   - Во - первых я люблю вкусно покушать и именно дома, во вторых я люблю чистую одежду, особенно носки и трусы, ещё я иногда громко слушаю музыку, да и вообще - я лентяй!
   - Ну, а кто ты, свет очей моих?
   - Я сирота, нет где - то конечно у меня есть родители, но я о них мало знаю. Мне двадцать пять, ну почти, хоть мне никто и не даёт больше пятнадцати. Умею всё: готовить, стирать,  убе…
   - Ты меня не поняла: - Кто ты?
   - Сашенька, мне стыдно, я не знаю, как тебе признаться.
   - Ну, ну говори уже, не томи, что больная?
   - Да ну вас, здоровая я, вот только девочка я ещё.
   - Девственна? Виржиния значит, хм, откровенно.
   - Ну, тогда и я откровенно. У меня есть сын, да не пугайся ты так, он уже взрослый и скоро будет жить со мной, т.е. здесь, я думаю, что ему очень понравится его новая мама.
   - Да вот ещё, что. Я по быстрому схожу в низ, а ты давай, хоть кровь да сопельки с лица смой.
   - Нет мне здесь страшно одной, я пойду с тобой.
   - Хорошо, на вот накинь мою ковту.
   Альбы на лестнице уже не было, какая - то женщина замывала кровь на ступенях.
В лифте всё также играла музыка, и в зеркало можно было давить прыщи.
   Когда мы вышли, кругом уже собрались толпы зевак. Милиция, скорая. В труповозке я увидел типа итальянские туфли Коли, накрытые грязной простынёй, а голову он, наверное, сейчас подмышкой держит, что бы не сбежала и не наделала ещё чего - нибудь. Рядом с ним сидела Маша, мне даже почудилось, что из черноты капюшона показалась довольно милая улыбка, обнажая белоснежные зубки.
   - Саш ты куда смотришь?
   - Вон на ту даму в черном плаще, ты, что её не видишь? Мария мне подмигнула своим изумрудиком. После чего двери за ними закрылись.
   - Нет, там только этот, Коля, кажется?
   Альберт уже тоже лежал в машине. Я отодвинул простыню, что бы ещё раз взглянуть на него.
   - Вы, что делаете? Вам сюда нельзя! - Сказал человек в белом халате.
   - Мне  можно! - Ответил я, голосом не терпящем отказа. Мы попрощались.
Двери закрылись и кареты двинулись. Но как мне показалось, из одной из них торчала коса!
   - Поздно уже, пойдём - ка  мы с тобой Катюха домой. Тебе вон отмыться надо, а я, пожалуй, почту светлую память друга Альберта, тем, что он оставил на холодильнике!
   - И вообще давай я займусь ванной: соли, пенки там всякие, халаты, полотенца найдёшь в шкафах, а ты пока постелешь мне на полу в кухне, поближе к холодильнику, там пятёра вискаря, вот весело будет.
   Она так посмотрела на меня и сказала:
   - Нет, с сегодняшнего дня мы всегда будем спать вместе. Если ты на кухне - то и я тоже в обнимку с твоим любимым виски лягу!
  - Катюш, я, что - то не понял? Ты, что допускаешь меня, старика к своему молодому телу?
   - Да всё ты понял. И разница у нас всего - ничего. - А, что не романтично, - да и хер с ним!
   - Я тебе, что говорил? Ни когда не говори плохих слов. Да и такой романтики как у нас сегодня, уж точно не у кого не было.
   Мы поднялись домой, всё стояло на своих местах, как будто кто - то прибрался, пока нас не было. В воздухе пахло жасмином - «Спасибо Мария»! Я заметил, как Катя смотрит на разбитое окно:
  - Сашенька, а ты помнишь как кусок этого острого и огромного стекла, вдруг сорвался, я даже подумала, как бы тебя не задело, а он возьми и резани этому маньяку по шее, да с такой силой, не мудрено, что голова отлетела! Туда ему и дорога!
   - Вот и Мария так же сказала.
   - А кто это Мария?
   - Это она сегодня тебя спасла. Да ладно сопли жевать, жизнь продолжается, полезли в ванну, а после устроим самые весёлые поминки по Альбе, я знаю - ему бы это понравилось!    
   На часах было:  Вечер10:07.
Весёлый выдался денёк! Ха-Ха-Ха!
   - Санчес, кажется, так тебя звал Альба? Скажи, только честно: - нам теперь ни кто, не сможет помешать, и мы всегда будем вместе?
   - Даю слово: - Никто, Никогда!
               


07/10/2005 - 21/07/2012