Носки и тапочки

    Как же легко меняются люди в наших глазах. Когда я первый раз её увидел, казалась она мне очень большой. Не знаю почему, но я людей разделяю именно по росту: есть такие громадины - это просто неприступные бастионы, расхаживающие взад вперед и надменно наблюдающие со стороны - вот такой она мне и казалась. На высоких каблуках, в черном платье, она плавно двигалась во главе толпы, люди вокруг были подобно непролазной стене, элегантно огибающей её. Это завораживающее зрелище, и мне всегда было интересно, о чем думают подобные высшие существа, когда спускаются на нашу землю, но всегда приходил к выводу, что у них нет мыслей, ибо слишком я далек от их мира, и мои мысли никогда и рядом не встанут с их.

    Позже, когда мы познакомились получше, её рост в моих глазах уменьшился – она стала таким же человеком, как и я. С теми же думами, чувствами и желаниями. Это ничуть не испортило её, наоборот, я все больше тянулся к ней, до тех пор, пока однажды, проснувшись с ней в одной кровати, не увидел её совсем маленьким теплым комком, свернувшимся у меня под боком. Этот момент я запомнил на всю жизнь: тогда она была той небольшой формой материи, что колыхаясь, рождает у тебя в груди необъяснимое чувство полета, заставляет сердце биться сильнее. Сколько метафор можно придумать к этому чувству, но как известно, все слова о любви сказаны до нас, и они уже никогда не прозвучат так, как звучали раньше. Единственное, что мне остается, так это ловить отголоски тех слов, но даже они принесли много света в мою жизнь в те годы.

    После все как-то улетучилось, появились привязанность, долг. Обыденность пришла в нашу жизнь. Работа, скандалы по вечерам, и вот на прошлой неделе она ушла. Она не вернется, потому что это невозможно. Все те чувства навсегда ушли, их уже не вспомнить, не прочувствовать, осталось лишь осознание того, что они были, но может быть я все это только придумал, и ничего не было?
Есть только настоящее. За окном ноябрь. Вот что существует: люди, сидящие на скамейках, собаки, сбивающиеся в стаи, машины, снег падающий с неба. Снег пробудил во мне какое-то странное чувство детства. Я закрыл глаза и вдохнул носом, тут же невольно остановился, схватил пальто и выбежал в подъезд, спустился по лестнице и толкнул дверь плечом. Свет ослепил меня, но тут же какое-то ощущение свежести пронзило мое естество и заставило идти вперед. Это был первый снег, маленькими снежинками он спускался с небес и тут же таял. В этом падении была какая-то грация и фатализм, каждая снежинка замедлялась рядом с землей, как бы в нерешительности, и в тот же миг умирала. Я посмотрел на ноги и рассмеялся: на них были надеты домашние тапочки, прямо на носки. Но возвращаться домой не хотелось, в ту клетку с воспоминаниями. Здесь же было живое пространство. Главное идти и не останавливаться. Делаю серьёзное выражение лица, чтобы люди сталкиваясь с моим взглядом неприступной скалы, не задерживали взгляд на моих ногах.

    Вот вход в парк. Ни разу не сидел в одиночестве на скамейках в парке. Все это заставило ощутить старость (от нахлынувшего чувства детства не осталось ни следа). Полет снежинок прекрасен, потому что он короток, а моя жизнь длится слишком долго, и с каждым днем время все замедляется. Это не простая осень - это моя личная осень, и за омертвевшей ледяной зимой не наступит теплое, наполненное жизнью лето. Помнится раньше мне было совсем неважно: лето или зима, осень или весна - я просто жил и не задумывался. Тогда моя жизнь была наполнена чем-то настоящим, но я лишился этого, и теперь я просто пустой сосуд, жаждущий покоя.

    На лавочке было слишком холодно, и мне пришлось встать и пойти дальше. Я вышел на тротуар и попал в плотный поток людей, уже вечерело, и они брели по своим домам, к уютному очагу. Я вглядывался в их лица, и с каждой минутой они становились все более не понятными для меня. Вскоре я уже перестал различать черты лиц, они мне казались какими-то серыми пятнами, все меньше похожими на людей, или может быть я перестал быть человеком? Выпавшая из социума ячейка, с ужасом смотрит на то, частью чего она когда-то была, но также боится её. Это взаимное чувство непонимания. Меня всего начало трясти от страха, и я свернул быстрее в сторону неосвещенной улицы, куда-то в промзону. Страх все подгонял и подгонял меня.Тысячи взглядов сверлили мне спину, огромный груз общественного внимания грозился догнать меня и придавить к полу как мерзкое создание, как существо, которое отличается от всех, ведь рою пчел не нужна та пчела, что отличается ото всех. Она может и не виновата, может она единственная здоровая особь в своем улье, но в глазах других она – урод.

    От мыслей меня отвлек то ли жуткий холод, от которого мои пальцы превратились в бесчувственные ледышки, то ли грохот падающей воды. Как же я оказался на дамбе? Видно, что-то привело меня сюда, может все-таки судьба? Падающая вода очень притягательна – это огромный безжизненный поток, стремительно падающий, не так грациозно как снег, но и не умирающий в конце.Тут мой взгляд упал на ноги, видно будет забавно криминалистам завтра: мол, какой-то псих, в махровых тапочках, в вязаных носках, да в реке.Что-то стиснуло мою грудь, наверное у всех бывает так перед тем, как перейти финальную черту. Видно нечто подобное чувствует снежинка перед приземлением. Закрываю глаза, передо мной длинный коридор, освещенный настенными лампами. Делаю шаг через порог, и тут же что-то подхватывает меня, и дверь в конце коридора начинает приближаться с неимоверной скоростью.Со стен на меня смотрят глаза - все эти взгляды мне знакомы, некоторые очень родные, некоторые уже слегка подзабытые. Перед тем как я поравнялся с дверью, время остановилось, но я в этом вовсе не нуждался, поэтому сделав глубокий вдох, я рванул на себя ручку и тут же был ослеплен белым светом. Все вокруг окутано туманом, и не таким туманом как обычно, что давит на тебя со всех сторон, а каким-то легким, как облако в небе. Чуть впереди витает небольшой столик, напротив сидит она, то маленькое существо, что излучает ту самую энергию, которая нужна мне для жизни. Незамедлительно присаживаюсь напротив, она мне улыбается. Влюбленный взгляд нельзя перепутать: дело не в расширенных зрачках, нет. В блеске, что освещает это место. Подходит официант и спрашивает, что принести. “Чай. И побольше...” - говорю я, ведь я здесь останусь надолго. Я здесь останусь навсегда.