Ледяное одиночество

Первым делом пришлось отключить оранжерею. Ему было больно смотреть, как умирают растения, но он все равно приходил сюда каждый день, чтобы наблюдать за тем, как медленно угасает жизнь. Это напоминало ему гибель Империи - сломленной, задушенной, оставшейся без поддержки Союзников, но стоявшей до конца. Точно так же, как воины Света, до последней капли крови не сдавшиеся врагу, орхидеи и бегонии высасывали влагу из мертвой земли. Воспоминания о прошлом заставляли его скулы раз за разом сжиматься в бессильной злобе, когда он понимал, что все его сыновья мертвы и преданы забвению. Враг оказался изощреннее и умнее, чем он предполагал. Даже Союзники, казавшиеся такой надежной опорой, позорно сбежали, оставив его в одиночестве доживать свой век посреди ледяной пустыни.

Союзники.. Он вспомнил их  огромные, матово-черные глаза так отчетливо, будто снова оказался в той комнате, где он впервые встретился с ними. Тогда он смог подавить в себе ужас, рвущийся наружу, утопить его в жажде победы. И он выстоял. Он не спал ночами, пытаясь понять, зачем они приняли его сторону, сторону Света. В этих бездонных глазах, смотрящих на него в упор, таилась Тьма. Но каждый раз он отгонял от себя эти мысли, потому что он понимал – в Союзниках вся его сила, сила всей его Империи. Это благодаря их технологиям он смог построить сотни тысяч транспортов, по их чертежам изготавливалось новейшее оружие, это от них он получал карты территорий противника с мельчайшими подробностями. Но на его стороне была Сила. Сила, которая заставляла его воинов сгорать в бою с улыбкой на лице, которая подчиняла умы все большего числа последователей, которая питала каждое из миллионов сердец, в унисон бьющихся в ожидании победы. И он знал, что скоро, совсем скоро, когда его Империя подчинит все Свету, он найдет способ больше никогда не смотреть на Тьму в глубине этих матовых глаз.


Старик отдышался и поднялся еще на несколько ступенек вверх. Запас ревитализаторов кончился пять лет назад, и теперь он слабел с каждым днем все быстрее и быстрее. Он старался не думать о том, какой запас энергии остался в батареях бункера, но эта мысль всплывала из глубин подсознания все чаще. Вслед за оранжереей лишились питания большинство помещений укрытия. Больше всего ему не хватало мастерской, где он воплощал в акварели давно забытые детские воспоминания. Нестройные домики с покосившимися крышами, заполнившие стены единственной подключенной к энергоносителю комнаты, заставляли его переноситься в то время, когда Свет внутри него еще не угас.

Передатчик отключился вслед за бесполезной системой связи с Союзниками. Он все равно не пользовался им с тех пор, как узнал, что его некогда сильный противник сгнил изнутри, разорванный на части внутренними междоусобицами. В тот день он долго сидел перед погасшим экраном ретранслятора, раздираемый душевными муками. Он до боли сжимал кулаки, готовый на все ради возможности вернуться и привлечь новых сторонников на сторону Света. Сейчас, в такой подходящий момент! Всего несколько инъекций ревитализатора снова сделали бы его сильным.. Служители Света не забыли своего Императора, они воспитывали новые поколения, служившие  верой и правдой его делу! Но Тьма.. Тьма была повсюду. Она проникала даже в сердца его самых преданных сторонников, и заставляла их отречься от Истинного Пути. Боль поражения яркой вспышкой высвечивала картины того дня, когда рухнули все надежды. Войска противника подошли вплотную к командному пункту, заставив его в спешке уничтожать все данные. Тогда, стоя в открытом проеме телепорта, он видел в отблесках пламени лица всех тех, кто погиб в бою, сражаясь за дело Империи. Эта картина навсегда осталась в его памяти.

Да, он мог сдаться врагу. Информация, которой владел только он, была настолько ценна, что его не только оставили бы в живых, но и, возможно, позволили бы ему наслаждаться жизнью в каком-нибудь удаленном уголке планеты. Но это означало полное поражение. Безоговорочное. И зная, что история все равно все расставит по местам, и когда-нибудь имя Императора Света снова станет вызывать трепет в сердцах врагов, он не мог допустить такого позора.

Когда погас свет в единственной оставшейся пригодной для жизни комнате, она поняла, что это конец. Дальше была только смерть. Системы жизнеобеспечения бункера, спрятанного в вечной мерзлоте, продержатся на автономном питании от силы несколько часов. Она молча подошла к Императору, лицо которого, залитое красным светом ламп резервного освещения, оставалось спокойным и умиротворенным. Они поняли друг друга без слов.

Когда через несколько минут, облаченная в свое лучшее платье,  она предстала перед своим ним, ей показалось, что реальность смешалась со сном. Он стоял перед ней в своей парадной форме, сияющей боевыми наградами, и в его глазах снова отблеском клинка полыхала Сила. Взявшись за руки, они молча прошли по коридору, ведущему к шлюзу. На секунду ей показалось, что в отражениях красных всполохов освещения Император видит что-то знакомое. По лицу его пробежала усмешка, и он твердой рукой запустил механизм открывания двери. Белая пустыня где-то вдалеке незримо сливалась с горизонтом. Северное сияние заливало фантастическим светом все вокруг, создавая картину какого-то нереального, сказочного мира. Держась за руки, мужчина и женщина уходили все дальше и дальше по заснеженному полю. Когда вход убежища остался далеко позади, Император остановился, прижал к себе ту, которая прошла с ним этот путь до конца, и в первый раз в жизни сказал: «Я люблю вас, Ева». Она подняла глаза, и почти неслышно прошептала в ответ: «Я всегда буду любить вас, мой фюрер».