Вдребезги

      Дикость. Глупость. Взрыв. Необходимость.
      Она шла по городу, который рушился на её глазах.
      Она шла по миру, который погибал в её глазах.
      Слева от неё в пепел превращались деревья и растения. Сначала были красивые красные розы, потом гнилые красные розы, а после – пепел – все, что осталось от красивых красных роз. И так с каждым цветком, каждым деревом, каждым растением. Природа умирала. Природа погибала. Природа даже не кричала о помощи, ведь все равно её никто не услышит. Все равно все скоро умрет. На этой планете не останется ничего живого, не останется ничего и мертвого. Все исчезнет. Исчезнет так, будто и нечему было исчезать.
      Справа от неё рушились дома, разбивались стёкла, и осколки попадали в людей, которых пожирали дикие звери. А на диких зверей сваливались бетонные глыбы, не оставляя после них ничего, изредка – лужи крови, непрестанно текущие из-под остававшихся руин города. Но и они скоро исчезнут. Каждый дом исчезнет. Каждый человек исчезнет. Каждое живое существо исчезнет. Все исчезнет. Исчезнет так, будто и нечему было исчезать.
      Её длинные светло-каштановые волосы тянулись по земле, подметая пыль города. Её длинное черное платье так же тянулось по земле, впитывая в себя лужи крови. Её босые ноги наступали на осколки, на шипы роз, на лица людей, на их внутренности и на все, что уже умерло, но еще не исчезло.
      Она шла бок о бок с человеком, которого любила. Его тёмно-каштановые волосы вбирали в себе всю пыль разрушающегося города, пыль почти рухнувшей планеты. Его черный костюм впитывал в себя все капли крови, что превращались в брызги фонтанной струи, когда бетонные глыбы падали на живые существа. Его босые ноги наступали на брусчатку, на идеально-чистую брусчатку, наступали на то, на что не наступали её босые ноги.
      Они шли как король и королева. Двое живых. Двое любящих. Никаких мыслей друг о друге. Ни плохих, ни хороших. Только любовь, как чувство, что сжигало их внутри, что убивало в них всё, оставляя дикое непреодолимое желание – держаться за руки. И они взяли друг друга за руки, в одно мгновение, даже не обернувшись, не подмигнув, взялись за руки и продолжали идти вперед. Вперед, где слева и справа все продолжало рушиться, умирать и исчезать, стирать себя из истории, которую уже никто не прочтет, никто не узнает.
      Немые любящие. Глухие любящие. Слепые любящие. Они вдвоем. Они чувствовали только любовь внутри себя и тепло рук друг друга. Они не видели всего того, что рушилось и умирало. Они не слышали рыданий и криков людей, которые погибали. Они не говорили друг другу ни слова.
      Слева и справа – голодающие дети, принимающие наркотики мужчины и женщины, старики с черными бородами и старухи с большими бородавками. Слева и справа – умирающие от венерических болезней; умирающие от нехватки органов, что распродались на аукционе; умирающие от бесконечного потока пуль, стартовавших из автоматов, что в руках террористов; умирающие в разбивающихся самолетах. Слева и справа – очередные цунами, что затапливают города, извергаются один за другим вулканы, танцуют смерчи и землетрясения, которые, в конце концов, расколют планету на мельчайшие куски.
        Но их любовь была их ковчегом.
        Их возможная любовь могла бы стать её ковчегом.
        Она столкнулась с чем-то большим и гладким на ощупь. Она открыла глаза. Она вновь могла видеть. Перед ней стояло огромное зеркало. Она видела в этом зеркале себя. На фоне – горящая в пламени планета и двое людей – девушка и парень, держащиеся за руки. Парень – тот, кого любила она. Девушка – та, которую любил он, но это не была она сама. Они шли вперед, повернутые к ней спиной. Они шли, не глядя друг на друга, просто держась за руки и не оборачиваясь назад. С ними не случалось того, что случалось со всем живым на этой планете.
      Она стояла и смотрела в зеркало. После обернулась вправо, но не увидела там никого. Её правая рука онемела, в ней не было тепла руки другого человека. Она стояла одна посреди рухнувшего города. Она стояла одна среди руин и осколков. Когда она вновь взглянула в зеркало, то видела еще отдаляющиеся фигуры двух влюбленных. Но, в конце концов, погибли и они. Ведь их любовь кровавыми пятнами покрывало окружение.
      Она стояла перед зеркалом. Перед самой собой. Вдребезги.