На краю

Я не спеша спустился по гулкой лестнице, тихонько притворил за собой входную подъездную дверь. Вдохнул в себя морозный апрельский воздух, пахнущий растаявшим снегом, зелёными почками на деревьях, гнилой деревянной скамейкой у подъезда и ещё Бог знает чем. На улице было темно и тихо. Дом спал. Мой любимый старый пятиэтажный дом. Холодок забирался под рукава курточки. Быстро уложил в багажник машины рюкзак и удочки. Сел за руль. Включил музыку, прогрел салон. И поехал. Меня ждала река. Через час, когда чуть забрезжил рассвет, я сделал остановку в конце какой-то деревни. Достал из рюкзака термос с горячим крепким чаем. Тут же, на краю дороги, налил в походную кружку и выпил немного бодрящего напитка. И тут я увидел, как на дорогу вышел пожилой гражданин в валенках, серой ватной телогрейке и в рыжей шапке-ушанке. За собой он тащил, стуча по асфальту, тележку с тяжёлой сумкой. Старик прошёл мимо меня, тяжело кашляя и что-то шепча под нос. Я сел в машину и тронулся. Поравнявшись со стариком, остановился. Опустил правое стекло и обратился к раннему путнику: «Послушайте, уважаемый! Куда вы в такую рань направляетесь? Может я могу вам помочь?»  Старик обернулся, подошёл к машине. «Сейчас автобус будет первый до Калязина. Если будет, конечно». Я ему: «Так нам по пути. Садитесь, подвезу». Старик поглядел сперва назад, потом вперёд, и тихо сказал: «Я пенсионер. У меня денег мало». Я вышел из машины. «Садитесь, пожалуйста. Я денег не возьму. Нам же по пути. Вдвоём дорога будет веселей». Тележку его уложил на заднее сиденье. Старик сел рядом со мной. И поехали.
Минут десять ехали молча. Потом я спросил старика: «Далеко собрались?» Тот снял с головы меховую шапку и уложил её на колени. «Домой еду. Домой. Погостил вот у сына. Да что долго засиживаться? У него дела. Хозяйство опять. Жена. Погостил вот, и будет». Помолчали. Спрашиваю: «А что домой торопитесь? Хозяйство ждёт? Жена? Куры, утки, козы?» Старик обернулся ко мне, и я увидел его глаза. Большие, красивые, молодые под совершенно белыми бровями. «Никто меня не ждёт. Жены уж давно нет. Ни одной животинки. Дом ждёт». Отвернулся к окну и тяжело вздохнул. Ещё минут двадцать старик молчал. Кашлял тяжело, вздыхал. И я мочал. Потом попутчик опять поглядел на меня. «Тут перед Калазиным поворот будет. Так мне выйти надо. Автобус будет на Углич. Буду ждать». Я даже обрадовался. Спрашиваю: «А дальше куда от Углича?» Старик стал мять шапку. «А дальше ещё километров двадцать в сторону Рыбинска. Там уж от шоссе дорога идёт прямо к моему дому. Три километра пёхом. Прям на берегу Волги я живу». Я порадовал старика: «Нам по пути. Прямо до дома довезу. Мне чуть дальше надо». Глаза старика засияли: «Вот подвезло мне! Довези, родимый, довези».
За окном рассвело. В машине было тепло. Тихо звучала музыка. Старик дремал. Миновав Углич, проехав ещё километров двадцать, я разбудил попутчика. «Где поворот к деревне вашей?» Старик тёр рукавом телогрейки глаза. «А вон за тем поворотом. Налево в лес дорожка пойдёт. Туда мне». Я свернул в лес. Машина мягко переваливалась через сосновые корни. Через некоторое время показались деревянные дома. «Вот и деревня моя - обрадовался старик. – Вот здесь сверните направо. Вот. А дом мой на краю деревни». Деревня была маленькая – домов шесть-семь. Дорога, по которой мы ехали, заканчивалась на краю обрыва. Под обрывом широкая Волга делала крутой поворот. Мы остановились и вышли из машины. На самом краю обрыва стоял бревенчатый дом. Даже не стоял, а висел над обрывом. Я помог старику достать из салона тележку. «Вот и мой дом. - Старик подтащил тележку к открытой калитке и поклонился мне. – Спасибо вам за помощь. Будьте здоровы и счастливы». Я подбежал к старику, взял из его рук тележку с сумкой и докатил её до крыльца. Поднявшись по скрипучим ступеням, я поставил тележку у входной двери. И тут же почувствовал, как застонали стены дома. Старик стоял у крыльца, и глядел на меня красивыми молодыми глазами. «Вы не волнуйтесь, молодой человек. Дом ещё крепок. Пока я дома – он не упадёт». И неожиданно добавил: «Сегодня вся Россия стоит на краю. Если мы бросим неё, она же упадёт, правда?» Старик опять тяжело закашлял, но глаза его улыбались, даже светились. «Правда?» - ещё раз спросил он и вошёл в дом, стоявший на самом краю.