Песочные часы
…15 лет. Именно столько ему исполнилось сегодня. Обычное число, но не для Олди. С ним были связаны самые трепетные надежды.
Отец отзывался о мечте Олди довольно пренебрежительно. Он работал в полиции. Желание сына играть на флейте в составе местной группы «Breeze» несомненно, задевало некоторые принципы, свойственные служителям данной профессии. С мамой дела обстояли по-другому. Она слыла поклонницей тяжелой рок-музыки. Две залежавшиеся электрогитары на балконе, купленные мужу и сыну в канун прошлого Рождества, были тому кричащим подтверждением. Увлечение мелодичной, легкой флейтой казалось ей «девичьей забавой». «Когда ты это наконец-то поймёшь?!» - вторила она закусившему губу сыну.
В своем городке Олди больше всего любил фолк-группу «Breeze», друга Фреда, и бабушку. Остальное ему казалось непродолжительным, или фальшивым. Свободное от уроков время он посвящал прогулкам с другом, и посещению репетиций, концертов любимого коллектива. Олди ходил туда с бабушкой, как ни странно – единственным человеком в мире, разделявшим и поддерживающим его сокровенную мечту. На День рождения она пообещала подарить ему флейту. Родителей об этом решили не извещать.
И вот пришёл этот долгожданный миг. Утренняя речь от мамы в стиле передачи местного радио «Поздравь меня» забылась через пять минут. Олди расположился удобно в кресле-качалке и принялся ждать. В его глазах возник тот блеск, который много лет спустя так насторожит соседей по палате. Раздался телефонный звонок. Именинник впопыхах схватил трубку. Тихо. «Один, два…»,- считал он про себя.
- Бабушка? – Внук по отголоскам дыхания узнал молчавшую родственницу. – Это ты?
- Да, это я. Извини, что ответила не сразу. Здесь такая заминка… Наша с тобой тайна, она останется нераскрытой еще какое-то время. Так получилось. Мне необходимо лечь в больницу. Недолго там поваляюсь. А после сразу оформим кредит на флейту! Да как заиграем-запоем! Вот так. Ну, а пока…
Бабушкины слова оборвались. Это 15-тилетний мальчик с комком отчаяния в горле и помутнения в голове не выдержал, бросив трубку на пол. Странный звук вырвался из неё, словно и у телефонов существует предсмертная агония. Все умолкло. Даже за окном стало тише прежнего. Олди не заметил этих перемен. Ему захотелось стать взрослым. И высказать. Маме, папе, бабушке – всё, что он думает насчёт их взглядов. Мальчик решил, что это заговор. Любимая бабушка в последний момент перешла на «тёмную сторону».
Что же теперь делать? Надо вырасти, найти работу… «Ц-ц-ц-цц…». Олди не сразу понял, что произошло. Прямо в его руках оказалась штуковина, которую он недавно видел в магазине сувениров. Песочные часы. Стараясь не выронить их из рук, он рассматривал содержимое прозрачных колб. Странно, но на песок это не было похоже. Яичные скорлупки, мелко перетёртые, сыпались вниз. Они ударялись о дно нижней колбы, издавая те самые цокающие звуки. Каким образом эта вещь попала сюда? Возможно, подарок? Но никто Олди что-нибудь подобное не вручал. Сюрприз от Фреда? Хм. Любопытство мальчика плавно начало переходить в волнение. Где-то он читал, что звуки определённой частоты могут услышать лишь дети. Может быть, появившиеся песочные часы – это также нечто волшебное, что доступно лишь ему. Олди избран? Почему именно эта штуковина? Не очень-то веет от неё волшебством. «Ну и дела. Надо бы к Фреду пойти, с ним всегда интересно говорить о загадочном»,- подумал именинник. Олди хотел отставить часы на стол, чтобы одеться, но сделать этого не смог. Глаза его начали слипаться. Яичная скорлупа почти полностью высыпалась в нижнюю колбу. И когда последняя «песчинка» просачивалась вниз, темнота лавиной ворвалась в комнату. Олди уснул…
Очнулся он в доме своего друга. По телевизору шла передача «Выжить любой ценой». Её ведущий пытался «без подручных средств» выбраться живым из пустыни Сахара. Но не это заострило внимание Олди. Сама обстановка в жилище одноклассника выглядела необычно. Вчера они вместе играли здесь на приставке. Но Боже, не за таким же громадным экраном! День Рождения вроде бы у Олди, а не у лучшего друга. Да и рюмки на столике перед диваном, откупоренная бутылка из-под какого-то алкогольного напитка - это смотрелось весьма странно.
- Знаешь, дружище,- чуть грубоватый голос послышался из кухни. Хоть ты сегодня и именинник, но позволь мне на правах друга... Ну-у, в общем… Сколько уже - десять, пятнадцать лет прошло? К чёрту подробности, Олдистан, но соизволить пойти на похороны любимой бабушки, которая для тебя была вроде больше, чем бабушка, ты бы мог. Эта дурацкая затея с флейтой. Неужели все из-за неё? Ну, купил ты вчера себе эту балалайку, что с этого? Группа-то попала в авиакатастрофу на днях, ты наверняка слышал уже. А похороны – это важная штука. К тому же, поговаривают, что как раз после вашего разговора тогда, в канун твоего 15-тилетия, ей стало хуже. Ладно, занесло меня, высказаться захотелось. Ты понимаешь, о чем я. Можешь ничего не отвечать… Разливай там, Олди, да не обижайся сильно. Сейчас принесу пиццу.
Олди не обижался. Он жмурился, и вновь открывал глаза. В произнесённое незнакомым голосом, якобы принадлежавшим Фреду, ему верить не хотелось. Этот монолог отвращал своей злой обречённостью. Грустная усмешка появилась на губах мальчика, всё ещё считавшего себя спящим. Ему почему-то захотелось просто напиться. Впервые в жизни. Пусть это ему и снится, но бутылка на столе – лучший выход из этой странной истории. Но для начала кое-что необходимо проверить. Едва найдя в себе силы подняться, Олди инстинктивно направился к зеркалу. Уж оно-то находилось на своём месте.
- Ты сошёл с ума, Фредди! - Прокричал именинник, подходя к зеркалу. – Да что за…?!
Олди запнулся. В зеркале отобразился человек, напоминающий ему отца. Такой же суровый взгляд, угловатая челюсть, и волосы: острые, короткие, словно в них кто-то повозился с газонокосилкой. Вот это да! Ну и сны! Надо будет поделиться с папой. Возможно, хоть эта история вызовет у него такую редкую улыбку… Но фантазиям Олди не дано было развиться. Знакомое (?) чувство надвигающегося, бесцеремонно втаптывающего внутрь страха, повисло в воздухе. Чёрный, кишащий тысячей маленьких песочных смерчей, горячий сгусток облаком осел в руках мальчика. Вдруг оно расплылось. На его месте появились два стеклянных сосуда, соединённых узкой горловиной. Верхний из них был заполнен белым песком. «Ц-цик-цыц…»,- игривые песчинки кружились в своём последнем танце. «Снова они!»- эта догадка больно отозвалась под сердцем у Олди.
- Нет, убирайтесь вон!- заорал мальчик.- Я хочу домой! МАМА-А-А!
А когда на этот крик из кухни прибежал Фред, было уже поздно. В комнате никого не оказалось…
- А ведь говорила я, что придёт и их час,- уплетая гамбургер с пивом,- не унималась седовласая пожилая женщина с тёмно-синими пятнами под глазами. Да ничего, что это обычная забегаловка. Это же рок-музыка, сынок! Надо с чего-то начинать. Скажи спасибо мамочке - договорилась, постаралась. Жаль, что отец не дожил до этого момента. Хотя эта его военная закалка, ух! Через неё с барабанным боем не прорвёшься, с гитарой и подавно. Ну что мы всё о прошлом. Давай, милый Олди, делись с матерью,- сколько они тебе за вечер обещают?
Из-за сигаретного дыма силуэт женщины и контуры предметов интерьера казались расплывчатыми. К тому же новоиспечённый электрогитарист сразу почувствовал: он пьян.
«Кто я, как здесь очутился, что это за место», – память по данным вопросам умалчивала. Имя Олди ему ни о чём не говорило. «Надо бы для начала принять душ»,- подсказывал замутнённый разум.
- Мать! – Олди решил, что это обращение понравится его собеседнице - будь она действительно его мамой, или имеет такую кличку в их музыкальной группе. – Давай продолжим разговор после того, как я искупаюсь!
- Странно. Хм. Ну, как скажешь. Я пока за пивом схожу.
Олди с трудом поднялся. Непросто давалась ему и дорога в ванную. Шаг за шагом, а то и ползком, в кромешной темноте, которая просачивалась во все щели, - пробирался он вперёд. Падал, цепляясь за разбросанные бутылки на полу, поднимался, и снова, потеряв равновесие, летел вниз. Приступ тошноты, жгучая, язвительная боль в голове оставались единственными его спутниками. Внезапно Олди нащупал холодную металлическую дверную ручку. Обрадовался он этой находке, словно миражу в пустыне. Поцеловав, а после отворив дверь, Олди шагнул внутрь комнаты. Тёплотой и уютом обволокло его ослабленное тело. Запылившиеся полки намекали гостям, что в комнате давно не убирали. Судя по аккуратно сложенной постели, на которой примостились стопки детских книг, было ясно – жилец съехал давно. Хоть это оказалась не ванная, Олди решил остаться. За окном тихо вальсировал мокрый снег. Плавно оседая на подоконник, снежинки издавали радостный вздох облегчения. Их миссия завершилась – они сделали мир чуть чище. Через несколько секунд наступит «конец». От происходящего на улице у Олди заискрилось в глазах. Он опустился на свободное место дивана. На стене, прямо перед ним, под слоем мёртвых мух и пыли выделялась одна фотография. Чёрно-белый снимок в деревянной тёмно-коричневой рамке. На нём едва проступали очертания некоторых персонажей. Все они гримасничали, явно изображая сумасшедших.
…Олди исполнилось двенадцать, и бабушка приготовила для него сюрприз. Она организовала встречу внука с музыкантами его любимой группы «Breeze». Радости-то было! После этого дня мальчик загорелся сокровенной мечтой о флейте. Тем более, этот инструмент в ассортименте фолкгруппы, как ни странно, отсутствовал…
Олди захотел выкрикнуть что-то, но изо рта вырвался лишь кашель, и ещё звук, отдалённо напоминающий человеческий голос. Его рука потянулась к фотографии.
«Хочу туда, обратно…к ним…назад», - надрывно шептал Олди. Но вот он прислушался: в комнате появился кто-то ещё. «Ц-з-ззь», - звенело в ушах. «Зын-зынь!» - Необъятной дрожью страх просочился тенью по дому. В руках Олди, впиваясь в них своими раскалёнными стеклянными стенками, блестели Песочные часы. Свинцовая пыль стремительной струёй ниспадала вниз. Не остановить лавину времени, Олди! Пусть надрываются до изнеможения мышцы рук – не перевернуть часы, о нет!
…Оказавшись в психбольнице, Олди вспомнил и понял многое. Неизвестно почему, но тайна часов открылась ему именно здесь. «Как странно, что прозрение наступает тогда, когда все двери открыты, а ключ от самой нужной появляется в руке лишь сейчас», - размышлял пациент у окна. «Есть ли смысл и продолжение у этих пришествий? Возможно, часы возвращали меня в место, где всё можно было исправить. Но я не выдерживал испытания, сбегая от самого себя. А что если…», - не прекращал своих догадок Олди. В тот миг улыбка, отражение которой побаивались остальные больные, украсила его морщинистое, впалое лицо. Даже опытные медсёстры - те самые, что стирают пододеяльники с ромашковым отбеливателем, начали тревожно перешептываться. Какие далёкие, космические мысли могут посещать этого увядающего старика с младенческой улыбкой?
- …Судя по паспорту, вам сегодня девяносто два года. Примите поздравления от всего персонала! Проживите ещё столько же, - с вежливой фальшью отбарабанила одна из медсестёр.
Олди лежал к ней спиной. Его тяготило любое движение, а мысли обволокло волнительным ожиданием. Они приближались, и старик с благоговением это предвкушал. В записке к медсестре он возжелал одного: «пусть все выйдут из палаты, и оставят меня в покое на несколько минут, я хотел бы помолиться в одиночестве». Не смотря на жёсткие правила безопасности, странную просьбу Олди выполнили…
«Я обращаюсь к вам, Друзья мои! Явитесь же сейчас ко мне, вдохните в мою грешную душу новую жизнь! Да осяду я в райском месте, где поют песни о добрых героях, где нет места эгоизму и забвению. Там, где сам Бог отдыхает от человеческой неблагодарности, - моя миссией станет взращивание плода Счастья!»
Стекло в оконной раме звонко треснуло. У Олди сразу пересохло во рту. Дрожащими пальцами человек в койке пытался удержать появившиеся из чёрных дыр времени Песочные часы. Ему стало трудно дышать. Он отчётливо понимал: часы поменялись. Они стали другими! Нет, принцип тот же: колбы и песок, но песчинки не просачивались, потому что не было куда. Песком на этот раз оказались забиты оба сосуда. Олди умирал, и не мог поверить, что ничего не происходит. Сонливость, как бывало ранее, не наступала. Он хотел позвать кого-нибудь из подслушивающих за дверью. «Как же душно…», - последняя мысль, родившаяся в голове у покойника.
Когда дверь отворили, никаких следов Олди не обнаружилось. Главный врач сильно выругал медсестёр, позволивших старику сбежать. Но так как вскоре должен был явиться чиновник, внутреннее расследование застопорилось. А кровать сразу же отодвинули, и форточку в окне забили досками - «от греха подальше».
В то же время, где-то в глубине Сахары, к радости местных обитателей, выбился на свет сквозь толщу песка новый родник. Эта часть огромной пустыни настолько дикая, что на картах путешествующих караванов она все ещё оставалась выделенной белым цветом.
…Ночью двум ящерицам, маме и её малышу было не до сна. Очарованные музыкой, они мечтательно вглядывались куда-то вдаль – в песчаную линию горизонта, бережно вычерченную лунным сиянием. Обе думали о своём, бренном и неизбежном. В грустно-мелодичном, насвистывающем журчании ящерица постарше различила известный мотив. Так могли петь лишь одинокие, вечно пребывающие в движении души родников пустыни…
Свидетельство о публикации №212122600246
Признаюсь честно - сначала показалось тяжеловато,
слишком перепутанный клубок получился,
но некоторые узоры стоят того,
чтобы задержаться и взглянуть повнимательнее.
Я не специалист, но мне очень понравилось,
хотя если бы такие возвращения были возможны,
то всё равно конец был бы как в вашем рассказе.
Единственное, что дано человеку - осмыслить свои ошибки...
под шорох песочных часов - совести.
Как-то так)
Спасибо.
Евгений Савинков 04.07.2013 11:38 Заявить о нарушении