Пить или не пить?

  К началу семидесятых годов прошлого столетия, перефразируя слова вождя мирового пролетариата, водка в СССР полностью овладела народными массами. В неравной борьбе она окончательно победила идею построения коммунизма. Многие мои приятели и коллеги из "гнилой прослойки советской интеллигенции", строго говоря, уже тоже  шагали в ногу с трудовым народом.

В этой связи хочу высказать пару мыслей на предмет этого всё ещё продолжающего быть актуальным вопроса. Я, разумеется, не берусь осветить всю многогранность столь бездонной темы. Скажу только, что, к счастью, к этому зелью так и не пристрастился.

Хотя возможности имел обширнейшие. 30 лет я проработал конструктором на Минском тракторном. И добрую треть своей трудовой жизнь провёл в бесчисленных командировках. Там меня постоянно окружали люди, готовые в любой момент и по любому поводу, а часто и без оного с большим энтузиазмом и удовольствием поглощать не только водку, но и разного рода другие сомнительные напитки.

Некоторые из них могла употреблять во внутрь только кропотливо выращенная большевиками новая порода людей. Так называемый советский человек. И то далеко не каждый.

Вообще-то, в нашей семье «сухой закон» строго не блюли. По праздникам крепкие и не очень напитки на стол всегда выставлялись. Однако процесс возлияния обычно заканчивался где-то на второй, максимум, третьей рюмке.

 Мать, которая к спиртному даже не притрагивалась, тщательно следила за тем, чтобы никто из нас троих мужиков, отец, старший брат и я, данную традицию не нарушал. Не упомню случая, чтобы отец или брат когда-либо возражали против маминого диктата. Тем более помалкивал я, как самый младший.
 
Лет с двенадцати увлёкся спортом. С тех пор уже сознательно к большому маминому удовольствию стал исполнять указания своих спортивных наставников по части курения и питья. Практически лет до двадцати действительно соблюдал табу на спиртное и сигареты.

 Вероятно, в этот период жизни и происходило постепенное или интенсивное, у кого как, приобщение к древней славянской традиции употреблять спиртное в неимоверных количествах по любому маломальскому поводу.

Где-то уже на последнем курсе института, когда спорт остался в прошлом, я стал пропускать рюмочку другую. Тем не менее в глазах своих однокашников так и оставался непьющим.

За 30 лет трудовой деятельности мне многократно приходилось бывать на различных официальных банкетах и тому подобных мероприятиях. Само собой, бывал на свадьбах, юбилеях и т.д. Вино и более крепкие напитки иногда там лились рекой. Однако у меня во время таких обильных застолий всегда наступала рюмочка, которую осилить я уже не мог.

Сознание оставалось ясным, но нутро категорически возражало. И я никогда не насиловал себя. Зачем, нанося вред здоровью, переводить ценный продукт, если рядом всегда находился товарищ, готовый употребить его с удовольствием?
 
Во времена моей молодости, честно признаться, не пить бывало трудновато. Непьющий, или малопьющий человек за столом всегда являлся объектом подозрения. И уж точно, особой симпатией у сотрапезников не пользовался.

Намного проще было предвосхитить ненужные споры. Пропустил стаканчик и дело - с концом. Оставаться самим собой в стране Советов было трудно не только в идеологическом плане, но и за столом тоже. Особенно по молодости, когда не хотелось сойти за «слабака».
 
Как-то мой друг, врач по профессии, объяснил, что мне посчастливилось на всю жизнь сохранить стойкий физиологический иммунитет против спиртного. Это состояние, когда организм протестует, отказываясь принимать лишнюю порцию.

Причём протестует так настойчиво, что появляется непреодолимое отвращение к столь популярному питью. Несравненно хуже, ежели случается наоборот. Когда померкнувшее сознание продолжает требовать вредоносное зелье, а желудок не отказывается его впитывать.

Такой физиологический успех моего организма, пожалуй, можно объяснить, по меньшей мере, двумя факторами. Во-первых, генетическим кодом, который достался мне от родителей. И что, не менее важно, тотальной антиалкогольной пропагандой, которую вела мать на протяжении всей своей жизни.

Не скажу отвращение, но строжайшую умеренность в потреблении спиртного в наше с братом сознание буквально вдалбливалась родителями с самого раннего детства. И сегодня могу констатировать, что родительское воспитание даром не пропало.

Теперь, на склоне, лет как-то с грустью вспоминаю сколько замечательных людей, моих друзей, коллег и приятелей, стали жертвами «зелёного змия». Всех перечислить, разумеется не смогу. Но о самых мне близких, пару слов скажу.

Начну с моего друга и коллеги, Василия Никифоровича Калиновского. К огромному сожалению, уже покойного. Как известно, существует традиция о покойниках ничего плохого, кроме хорошего,не говорить. И я постараюсь придерживаться этого правила.

Василий был многогранно одарённым человек. Талантливый конструктор с множеством авторских изобретений и патентов. Отличный музыкант – любитель. Почти профессионал. Наконец, спортсмен – мастер спорта по волейболу.

Мы с ним одновременно закончили школу. Вместе поступили в ВУЗ, а потом около тридцати лет работали на одном предприятии. Василий Никифорович быстро обошёл меня по служебной лестнице, но дружбы не прекращал. Более того, мы стали дружить, как говорят, семьями.

У меня с другом было много общих точек соприкосновения. Лишь по одному вопросу мы радикально расходились во мнениях. В вопросах питья. На праздниках, разных там днях рождения и подобных застольях, мы, как правило, находились под опекой жён.

Но нам не раз доводилось выезжать с Василием в служебные командировки. Особенно часто по молодости на испытания техники, которую производил завод. Селились мы всегда в одном гостиничном номере. Понятно дело, после тяжёлого рабочего дня по вечерам пытались расслабиться. А чем снимал напряжение бывший «совок», полагаю, знают все.

Вот тогда-то друг частенько задавал мне сакраментальный вопрос: «Ты меня уважаешь?» Бесспорно, я его очень уважал, но в трезвом, по меньшей мере, не в «перепитом» виде. А такое порой тоже случалось. Нет, нет, мой друг не стал алкоголиком. Более того, он смог подняться почти на вершину служебной лестницы в нашей отросли.

К великому сожалению, пробыл там совсем недолго. И не по причине служебного несоответствия, а исключительно по состоянию здоровья. Могу выразиться точнее. Василий покинул бренный мир, казалось бы, в самом зрелом для мужика возрасте – 57 лет.

Вроде как совсем неожиданно у него случился обширный инфаркт, из которого он уже не выбрался. Я разговаривал с его лечащим врачом, профессором-кардиологом. Он назвал несколько причин смерти друга. В том числе и злоупотребление… Печально.

И ещё один пример. Теперь уже из жизни моего товарища по спорту. Великого спортсмена с мировыми титулами. Полагаю, нынешнее поколение молодых мало что знает об этом во истину выдающемся спортсмене. А потому вкратце расскажу о нём. Вначале небольшая биографическая справка.

Олег Николаевич Караваев родился в Минске 20 мая 1936 г. Заслуженный мастер спорта. Чемпион XVII Олимпийских Игр в Риме 1960 г. в весовой категории 57 кг. Двукратный чемпион мира – 1958 и 1961 гг. Семикратный чемпион СССР.

Олег ушел из жизни в 42 года. Мне трудно прокомментировать этот ранний уход из жизни великого спортсмена, хотя я его и неплохо знал. А вот другой исторический факт совершенно не нуждается в моём подтверждении или особых комментариях. Олег Караваев без сомнения был и остаётся до сих пор выдающимся спортсменом. И сегодня ни у кого данный факт сомнения не вызывает.

Олег Караваев – явление мирового масштаба в спортивной борьбе. Очень тепло отзывался о нем легенда советской греко-римской борьбы чемпион мира, многократный чемпион СССР, капитан сборной команды борцов СССР на XVII Олимпиаде в Риме в 1960 году Григорий Александрович Гамарник.

Вот, что я вычитал в мемуарах этого великого спортсмена: «Олег Караваев, паренек с минской улицы Калиновского, был уникальным борцом. Природа наделила его феноменальным талантом.
 
Будучи невысокого роста, по технике и физической подготовке на XVII Олимпиаде Олег явно на голову возвышался над всеми своими соперниками. Но особо – способностью к моментальному оперативному мышлению, ювелирным владением огромным арсеналом технических приемов и контрприемов, отточенных до мельчайших подробностей.

На ковер Олег выходил с распростертыми объятиями, как будто собирался не бороться с соперником, а обниматься, лобызаться. Но тут же следовал молниеносный прием. И что удивительно, почти каждый раз другой, который ставил соперника в критическое положение. Судьба Олега Караваева распорядилась таким образом, что он стал первым белорусским олимпийским чемпионом по греко-римской борьбе»

Мне посчастливилось познакомиться с Олегом в 1954 году, когда только начал тренироваться у Мирского. Он был на три года старше меня, но к тому времени уже носил титул чемпиона СССР. Правда, среди кадетов, т.е. юношей до 18 лет. И тем не менее вёл себя до невероятного просто. Даже с такими «салагами», как я.

Несколько раз я приезжал в Минск. Меня до сих пор мучает необъяснимый феномен. Как это могло случиться, что физически абсолютно здоровый мужчина в полном расцвете, великий спортсмен, чемпион Олимпийских игр вдруг неожиданно для всех в 42 года уходит из жизни.

При советской власти об этом просто умалчивали. Правда, хорошо помню, как в ближайшем окружении шептались: «мол, зелёный змей сгубил». В 2005 году я опять побывал в Минске. Встретился с немногими ныне живущими былыми товарищами по ковру. И вот что мне удалось выяснить. В принципе, история банальная. Ничего оригинального в ней не оказалось.

Вот её краткая суть. Как хорошо известно, в советские времена спорт, особенно большой, был предметом пристального внимания, я бы даже сказал, материнской заботы, самых высоких партийных и государственных органов. Нигде в мире не было такой разветвленной, четко организованной системы выращивания мировых чемпионов.
Я отлично помню полуофициальную формулу тех лет: «Ты стране, страна – тебе!».

Короче, большой спортсмен – часть страны. Но это был чистейшей воды фарисейский лозунг. Скажу крепче - настоящий обман. Система не содержала, по-моему мнению, главнейшего пункта. А именно - в ней ни слова не было о том, как спортсмены после окончания своей спортивной карьеры могли найти себя в реальной жизни.

Девиз социализма гласил: от каждого по способностям, каждому по труду. Так вот власть коммунистов и большевиков выполняла только первую часть лозунга. Она до дна использовала личность, в том числе и спортсмена, исключительно в своих сугубо корыстных идеологических целях.

Пока спортсмен показывал выдающиеся результаты, власть поднимала его на пьедестал, награждала, пестовала и лелеяли. В том числе и в быту. Но трагизм великого спортсмена заключается в краткости его карьеры. Очень точно спел об этом незабвенный Высоцкий:

Я признаюсь как на духу.
Такова вся спортивная жизнь.
Лишь мгновение ты наверху.
И стремительно падаешь вниз.
               
Великий спортсмен стал разменной монетой в правящей власти, и не более того.
Я хорошо помню, как привилегии, почет и внимание сильных мира того к Олегу Караваеву очень быстро растаяли и исчезли, как прошлогодний снег.

А ушёл он из большого спорта, всего ничего, в 27 лет. Как только Олег ушёл с ковра, о нём моментально забыли! Чиновникам от спорта не было никакого дела до организации социальной адаптации элитных спортсменов.

Да, у него был дипломом о высшем спортивном образовании. Как он его добыл, я частично рассказал. Однако тренерская работа у Олега как-то не заладилась. Впрочем, не все великие спортсмены стали классными тренерами-педагогами.

Караваева, конечно, так называемый простой народ, по-прежнему искренне любил и уважал. Его узнавали на улицах. Изредка писали о былых заслугах в газетах. Даже приглашали на разные там спортивные приемы. Но все чаще олимпийского чемпиона видели в компаниях сомнительных друзей.

Не раз наблюдал, как наглые прилипалы присосались к Олегу еще после будапештского триумфа, когда он в первый раз стал чемпионом мира. А уж после Рима их стало столько, что пробиться к нему я уже не мог. Они бесцеремонно останавливали своего кумира в любом месте города. Всё чаще им удавалось затащить олимпийского чемпиона в ресторан, кафе и даже банальную рюмочную.

Система выбрасывала чемпиона Олимпийских игр, многократного чемпиона мира, Европы и СССР Олега Николаевича Караваева на обочину жизни. И он вольно или невольно, сломался. Вначале психологически, а вскоре и его богатырский организм не выдержал. Он умер, казалось бы, в самом рассвете человеческой жизни – в 42 года от роду.

Я, разумеется, знал в Минске немало великих спортсменов, которые по окончании спортивной карьеры находили в себя силы начать все с нуля. В итоге они смогли найти достойное место в жизни. Более того, в немалом тому способствовали их былой спортивный опыт и закалка. Но, к огромному горю, у Караваева так не получилось.