Салтычихин муж

        В палату вошла симпатичная женщина. В ней было то, что притягивает к себе взгляды людей: теплота, идущая изнутри. Она гораздо моложе мужика, что поступил два дня назад. Все притихли, ожидая начала разговора. Пытались понять, кто она этому невысокому и сухонькому мужичонку, весом не больше 50 кг. Но они разговаривали тихо, так,  что ничего не было понятно. А потом и вовсе ушли. Он, по заведенному больничному обычаю, пошел ее провожать до лифта. Мужики дали волю словам. Каждый высказывал свою версию. Но для разрешения сомнений подождали Якова. Так звали мужичонку.

       Вернулся он быстро и принялся доставать из красивого пакета принесенные гостинцы. Сначала были свертки и кулечки с конфетами, фруктами, соком и сигаретами. Обычный дежурный больничный набор. Но следом, из плотной сумки он достал две кастрюли, закутанные, как капуста в несколько слоев: толстое махровое полотенце, потом-газета, потом-белоснежная накрахмаленная салфетка. Мужики в палате удивились. Салфеток, тем более накрахмаленных, дома никто не видел. Из кастрюльки, в которую помещалось столько, что хватит всем в палате, старался освободиться легкий парок. У мужиков потекли слюньки от домашнего запаха. Запаха горячей молодой картошки со свежей зеленью. Еще был такой же вместительный термос полный домашних - же котлет. Конечно, тут же у кого-то нашлась хорошо спрятанная и, моментально уложенная в морозилку, прозрачная поллитровочка. Стол был выдвинут почти на середину палаты, и получилась богатейшая складчина с розливом в чайные кружки. Слово за слово новенького удалось разговорить. И он по-простому сказал, что женщина, приходившая сегодня, - его соседка. Что приходит она всегда, когда он попадает в больницу. Жалеет его.

         -Первый раз это случилось три года назад. Попал я в торакальное отделение со сломанными ребрами. А сломались они  банально. Пришел подвипивший домой и вдобавок позднЕнько. Моя встретила меня простым вопросом:  "Где был, сволочь?". Но я так же просто ответить не смог. Надоела. На мою попытку проникнут в дом,  и лечь спать поступила, как пограничник: лазутчика поймала в дверях. Но потом прижала к этим же дверям и мутузила меня там. До тех пор, пока не прошла ее злость. Потом бросила, как кутенка на кровать и сама уснула рядом.Я под алкогольным наркозом сильной боли не почувствовал.Только, закрыв глаза, все видел и видел ее глаза перед собой. И не мог заснуть от страха, столько было в них яда. Утром посмотрела на меня, пожалела и вызвала скорую. Врачи ужасались, до чего же зверствуют хулиганы на улицах. Не могу же я сказать, что меня, мужика, жена избила. Да и как сказать, вдруг посадят за нанесение телесных повреждений. Соседка приехала тогда в первый раз. По делам ездила в город и ко мне зашла. Так и повелось. Как я в больницу попадаю, так обязательно соседка ко мне приезжает. А моя еще пуще из себя выходит, не поймет никак, за что она меня, алкаша, жалеет. А ей ,вечной страдалице, и слова доброго не скажет. Только зря она это все. Ведь  по поводу и без повода к соседке ходит. На жизнь свою жалуется.

        Второй раз я угодил уже  в глазное отделение. Попался опять пьяненький женушке, когда у нее в руках был веник из сухой травы.Понесла же ее нелегкая в огород. И вот этим веником она меня по мордАм, по мордАм. Видеть я уже ничего не мог. Только слышал, как соседка прибежала и ругала мою дуру. Чувствовал, как усадила она меня на табуретку и глаза холодной водой промывала. Потом - "Скорая". И больница. И нельзя сказать, как такое случилось. Возвернулся домой и стал вещички свои укладывать. Ну, пью я, не без этого. Но какого черта из меня инвалида делать! Слава Богу, моей дома не было: у сына , за внуком приглядывала. Собрался я и ушел по-тихому. Да куда в деревне подашься? Так, что бы  не  встречаться и чтобы языки не чесали? Ушел к старшему брату. Хорошо, дом у них большой и живут одни, дети разъехались давно. Так прибежала тут же и слезами весь порог залила. Стыдобища,  видите-ли. Больше полтинника уже давно, а я тут с разводом. Но стоял я на своем. Да недолго. Пришлось идти  домой. И дрова нужны, и сено корове и кроликам. Сыны приходят, совестят, домой идти просят. Все на мужике в деревне держится. А она все: алкаш, да алкаш.

   - Да мы все тут алкаши. Разве есть хоть одна баба,чтобы мужика своего хоть раз пьянью или алканавтом не назвала? - все дружно закивали в ответ на замечание здоровенного мужика под два метра ростом.

   - Ну, случается,конечно. Встречаемся мы иногда с бутылочкой. И беседуем с ней по-душам. Кому еще я расскажу все. Что прав в семье никаких не имею, жена сама все решает. И не спрашивает даже для приличия. Что встаю раньше всех, чтобы по хозяйству управиться и на работу успеть.Ухожу зачастую голодным. Что слова ласкового не услышал за всю жизнь, а под старость лет еще и тумаками награждать стала. Как детей народили, не знаю. Ведь троих детей по любви надо было родить и воспитывать.
   -Что же так все сложилось в жизни нашей?-Яков задал этот вопрос самому себе.И скорее всего-зря. Было ясно, что ответить он именно сейчас не сможет, как не ответил до сих пор.

   - Почему за грехи молодости я один должен платить? Я ж не тащил ее силой. Ждала она парня своего,да тут я подвернулся.С армии пришел. Молодой,красивый. Первый парень на деревне.Да за меня любая бы пошла.Ну и сговорились мы с ней. Полюбовно. Да забеременела она.Не отказался же я от нее и от ребенка,а она... Она простить меня все не может.Да за что?Что мечту ее разрушил?Так она сама ее порушила,а новую не построила.По-молодости молчала все,некогда ей было думать об этом.

    -Ну а сейчас-то как? Может, почаще ты бы молодость с ней вспоминал, а, Яша? - мужики дружно засмеялись.- Секс- великое дело, самый лучший клей для стены семейного дома!

   - Какой там секс.- Яков тяжело вздохнул.- Хоть и остались одни, детей повырастили, а сплю один, как в монастыре. А после того, как любовничек этот ее бывший вернулся, совсем сказилась. После того, как вышла она за меня, уехал он на север, деньгу длинную там заработал. Женился. Жена-то, конечно, ухоженная вся.Там учителкой работала, а сейчас и вовсе не работает. Деньги  есть. Купили домину большую, во дворе бассейн сделали.Кому? Живут вдвоем,детей нет. На курорты ездят,устают они, видите-ли, от жизни деревенской.  Вот моя, наверное, и представляет себя на месте жены его.И зверствует, а я не выдерживаю, да пью. Кто поймет меня так. Мужики, если не посочувствуют, так выслушают-точно.

   Только соседка наша вот и жалеет меня, понимает все. Свой мужик у нее мало пьет, при такой жене и пить - то не хочется.  Все ладно у них. Только давным-давно сломал он спину. Вот и старается она, чтобы меньше ему забот по дому доставалось. Завидую я ему, тепло у них в доме. И когда приезжает она ко мне в больницу, хочется,  чтобы не по-соседски это было. На душе - весна, что не мимолетом забегает, а едет именно ко мне.

  Яков замолчал. Мужики плеснули ему в кружку прозрачной жидкости и спросили о том, как сейчас он угодил на растерзанье эскулапам. Мужичонка вздохнул, но молчал долго. Потом вздохнул еще тяжелее, да и продолжил:

  -Недолго выдержали мы с моей друг друга. Стала она пилить меня по делу и без дела, то про обед забудет, то про ужин, а то и по два-три дня не варит ничего, сама-то у сыновей успевает пообедать.  Я и сам, конечно, могу сварить, чай не барин. Но осень уж поздняя, мужики стараются до крутых холодов всю работу крупную по хозяйству сделать. Придешь с холода домой, а она сидит и плачет под телевизором. Жалеет очередную бабу глупую, что 150 серий не может разобраться кого любить. Говорю ей, что мужика, своего, родного нельзя забывать. Ну, она и не забыла. Холодец с утра поставила варить. Для меня, видать. Вылила она весь этот холодец с плиты да на меня. Хорошо, хоть не на лицо. Но только раздеться почти успел.Остался в рубашке и трусах. Через рубашку тоже жжет сильно. Рубашку скинул- живот не сильно обварил. А  ноги  приварились. Опять крики, опять "Скорая" ...и опять соседку мою ждать буду.

  Яков опять замолчал. Мужики,вспоминая каждый о своем, разлили молча по кружкам и спрашивать больше ничего не стали. Советовать тоже. Зачем? Чем тут поможешь? У каждого своя жизнь.