Затейница

 Зойка Александрова по кличке Мадам Брошкина работала в отделе статистики. Почему ее позвали на новогодний корпоратив экономисты? Элементарно! Александрова последние десять лет ходила в «девушках на выданье» и страсть как любила мужское внимание – из кожи лезла, лишь бы нравиться.
    Зойка давно нашла способ украсить жизнь праздником, а праздник собой - придумывала конкурсы, разные развлекаловки и с удовольствием их проводила. Каждый получал свою выгоду: Зойка внимание, а коллектив веселую вечеринку и эстетическое наслаждение (по мнению самой Зойки) от созерцания ее пышных форм в блестящем наряде.
    На каждый праздник Мадам Брошкина шила у портнихи "супер-пупер-секси" платье. Не покупала, как большинство дам, а именно шила. На то были две веские причины: во-первых, Александр Васильев (а Зойка следила за модой) по телеку сказал, что уважающие себя персона никогда не наденет готовое платье, даже если оно из последней коллекции именитого дизайнера, а во-вторых… сложно было купить что-то нарядное пятьдесят шестого размера.
    Но Зойка знала: мало сшить наряд – его же надо «показать лицом». Чтобы оценить это самое «лицо платья», Мадам Брошкина, репетируя перед зеркалом новый номер, все норовила повернуться… Словом… не только праздничные слова, но и «праздничные позы» выверялись тщательно и многократно. Да оно и понятно: что толку шесть часов мять трехсотрублевую парчу своей выдающейся сиделкой на сиделке дермантиновой. Праздник пройдет, а мужикам и вспомнить нечего.
    И вот многообещающая новогодняя вечеринка собрала в разряженном зале начальство, молодых специалистов, просто специалистов и «когда-то специалистов», списанных на покой за ненадобностью. Публика оказалась настолько разномастной, что напуганный предстоящим банкетом молодой директор пробрался между столами к Зойкиному месту рядом со сценой, и умоляюще зашептал:
    - Мадам Бр… ой, простите, Зоя! Зоечка! На вас вся надежда. Видите, что творится… - директор затравленно глянул в зал. – Я хотел как лучше и ради приличия пригласил ветеранов отдела на банкет. Думал, не пойдут. А они… словом, никто не отказался. Выручайте!
    Недавно назначенный начальник заозирался по сторонам, убедился, что кроме Зойки его никто не слышит и, затараторил:
     - Я даже не знаю, как себя вести с этими стариками. Умоляю, спасите! Я их… я их… я их боюсь! Сейчас начнут говорить длинные нудные речи, учить жизни, мою неопытность и молодость приплетут. Вы уж как-нибудь вырулите на новогоднюю тему. Хочется, чтобы и молодежи было весело и пенсионеры без «сюрпризов» напраздновались.
    Румяный директор, больше похожий на студента, улыбнулся кому-то в зале и склонил голову в почтительном приветствии.
    - Зоечка, это мой первый корпоратив - волнуюсь жутко! А вас тут все затейницей называют. Сделайте так, чтобы все сегодня ушли домой счастливыми. Вы же все можете!
    Зойка еле дождалась, когда молоденький симпатичный начальник справится с волнением и закончит фразу. Она отрепетировано красиво посмотрела на самого завидного жениха в этом зале, и… многообещающе улыбнулась. Затем, взяла своими холеными пухлыми пальчиками в перстеньках и колечках его кисть и погладила нежно-нежно, как виделось ей многократно в красивых мечтах.
    - Все будет хорошо! Не надо волноваться! - томно сказала начальнику-студенту вмиг помолодевшая до его возраста Зойка и… «взмахнула ресницами». Это выражение повстречалось в одном женском романе, и Мадам Брошкина долго училась «взмахивать ресницами» перед зеркалом в ванной.
    Зойка украдкой глянула, возымел ли действие этот подсмотренный у писательницы приемчик, и даже приготовилась, что сейчас молоденький директор скажет, что она здесь самая молодая. А потом подумает и добавит: «И самая красивая».
    - Девушка, это вы тут главная? – старческий дребезжащий голос заставил Зойку вздрогнуть. От неожиданности она буквально выронила руку директора, чем тот незамедлительно воспользовался и тут же слинял.
    Мадам Брошкина не справилась с постигшим ее разочарованием и от досады вернулась в свой паспортный возраст. Но, взглянув на маленького старичка с лицом яблока из сухофруктов, собралась, надела заученную снисходительно-обворожительную улыбку и почти пропела:
    - Я к вашим услугам! Сегодня я готова дарить праздник!
    Старикашка опешил от такого радушия. Он давно отвык от женского внимания, а эта дородная и холеная женщина ему так улыбнулась!
     - Мне сказали, вы здесь главная затейница, - старик, поправил галстук-селедочку с дорожкой из майонезных, масляно-кремовых и неопознанных пятен. Он беззубо заулыбался, подбоченился, прищурил выцветший глаз и… явно забыл, с чем пожаловал к пышнотелой даме. Впрочем, дед быстро очухался.
     – Да вы, я смотрю, и вправду затейница! – прошамал старикашка, изрядно износившийся за долгую трудовую жизнь. – Может вы, уважаемая волшебница, позволите заслуженному работнику сегодня речь сказать? Я ведь, знаете ли, в свое время…
     - Дорогой вы мой человечек, - как можно ласковей начала Зойка, памятуя о наказе директора. – Да вы посмотрите, какой чудесный сегодня вечер! Давайте мы с вами лучше будем веселиться! И танцевать будем! – Зойка таинственно-игриво глянула на дедулю и подумала: «Ах, если бы таким взглядом да директора сейчас одарить! Ну да ладно. Пока потренируюсь».
     - Вы мне обещаете медленный танец, или вы с дамой сердца пришли? – шаловливые нотки Зойке давались с трудом, но уж очень хотелось в угоду молоденькому начальнику обезоружить дедулю-активиста. – А сейчас, извините, я должна вас оставить, - и, насладившись красотой выученной к корпоративу фразы, Мадам Брошкина отчалила от стола в направлении сцены.
   
    Вечер удался! Ей аплодировали! Ее любили! Для нее заказывали музыку!
    Зойкина «минута славы» растянулась на пять чудесных часов! Директор улыбался и кивал в знак благодарности, когда затейница мастерски пресекала попытки «заслуженного» дедушки завладеть микрофоном.
    Румяный и спокойный после нескольких бокалов хорошего вина директор дважды приглашал Зойку на медленные танцы и все благодарил… благодарил… Правда с сухопарой секретаршей он успел потанцевать уже четыре раза. Но Зойка сегодня как никогда была уверена в своей неотразимости.
    Последним номером в Зойкиной развлекательной программе значился сюрпризный момент. Она раздала всем гостям маркеры и объявила:
    - Дорогие друзья! Под новый год случаются самые невероятные чудеса! – Зойка многозначительно глянула на директора. Но тот разговаривал с секретаршей. «Вот зараза!» - подумала Зойка про назойливую девицу и заговорила громче. – Я приготовила для вас сюрприз! – и Мадам Брошкина, удивив буквально всех, внесла в зал из соседнего помещения огромный пучок разноцветных шаров. - Давайте сейчас напишем свои самые заветные желания на этих воздушных шарах и запустим их в небо, ведь известно, что самый кратчайший путь до небесной канцелярии – это путь воздушного шарика.
    Директор отвлекся от секретарши и внимательно посмотрел на Зойку, в душе которой от этого взгляда зазвенели тысячи новогодних колокольчиков.
    Старичок, так и не осчастлививший публику речью, выкрикнул с места как-то чересчур бойко:
    - А желание точно сбудется?
    - Сбудется-сбудется! Главное, загадать самое сокровенное! – и Зойка сногсшибательно глянула в сторону, где минуту назад стоял директор. Но там уже топтались с шарами разнокалиберные тетеньки, все как одна в черных платьях-близнецах. «Хорошо, что я сшила золотое платье. Сейчас была бы одной из них». Зойка даже поморщилась от этой мысли. Но тут она вспомнила про ажурные чулочки, купленные к платью, но так сегодня и не надетые.
    - Внимание! - бойко выпалила затейница. – А сейчас последний медленный танец. Держите шарики крепче. Через пять минут идем запускать их в небо! – и Зойка стремглав помчалась в туалет снимать колготки и надевать купленные, как выяснялось кстати, чулочки.
   
    В морозной мгле под фонарем бурлила веселая компания: народ от холода безостановочно притопывал, прихлопывал и приплясывал. Ветер норовил приподнять шифон коротеньких платьишек юных сотрудниц. Девчонки громко смеялись и придерживали руками цветастую ткань. Кому было что показать, делали это не очень старательно.
     Счастливая Зойка выскочила из дверей последней, и, размахивая сразу двумя шариками – розовеньким и синеньким, закричала громко и задорно:
    - А сейчас, на счет три, все отпускаем шары с желаниями в небо. Предупреждаю: кто загадал повышение зарплаты в новом году – у того шарик не полетит!
    - А почему это? – послышались голоса из толпы.
    - С такими просьбами надо обращаться не в небесную канцелярию, а к вашему самому замечательному директору! – и Зойка, довольная своей шуткой, поискала молодого начальника в толпе, чтобы отдать второй шарик. Пауза затянулась. Зойка вертелась в центре круга, а ветер пытался вырвать оба шарика из рук.
    И в этот момент самый озябший гость заорал:
    - Раз, два, три! Шарик мой лети!
   
    … Зойка, не чувствуя холода, стояла и смотрела вслед шарикам, уносящим в нашпигованное звездами небо одно, но самое большое, самое сокровенное желание. Она просила ЛЮБВИ! Шарики летели вместе, бок о бок, и залюбовавшаяся Зойка подумала: «Ну, уж в этом-то году у меня все будет хорошо!».
    Под звук захлопывающейся дверцы Вольво Зойка спустилась с небес на землю. Фонарь еще мгновение подглядывал сам и выставлял напоказ всем, как секретарша в машине обняла за шею раскрасневшегося с мороза директора и впилась в него долгим до неприличия поцелуем.
   
    - Девушка–затейница! – стариковский голос с трудом продирался в сознание Зойки из каких-то давно умерших миров. – А желание точно сбудется? – не унимался старичок.
    - Точно, - буркнула, не задумываясь, Зойка. Она стояла в золотых босоножках с намокшими пальцами в ажурных чулочках и оплакивала свою короткую неслучившуюся любовь.
    - Тогда пойдем… Я загадал!