Карма

  Жил когда-то один человек, мужчина, который скорее был способен сделать людям, любому человеку, с которым сталкивался, зло, нежели добро, а, может, даже более того: как советский советский пионер - всегда готов был сделать зло, но никогда - добро.
  И так и дожил до зрелости, внешне не хуже остальных людей...А в голодном 1947 году был объездчиком, и, почувствовав власть, зазнался, оскорблял полуголодных соседей, и не смущало его и то, что они приходились ему и родственниками,- а вот так, молчаливые, сразу почувствовал, что слабее его и безобидны, беззащитны. Где тонко, там и рвётся. И потому что меланхолики, откровенно говоря. И этот мужчина был меланхоликом, тем более - именно потому и стремился унизить тех, кто был слабее него, хотя и не осознавал это,- куда уж понимать такое при местной темноте и дремучести?..
  Даже такое, зайдя, и непрошенным, как-то сказал и без того слабым соседям:
  - Вашу мать, вы до сих пор живы? Чёрт те сколько народу уже посдыхало, а вы всё живёте!
  В тот злополучный год в Буджаке треть населения в сёлах вымерла от голода. А в иных сёлах и до половины.
  Сосед отвечал тихим и вздыхающим голосом и слабого от природы, и затурканного, закомплексованного человека, к тому же истощённого от голода:
  - Разве можно говорить такое?..
  Дети жались испуганно, а жена растерянно промолчала, да и боялась, и лишь когда этот нахал ушёл, возмутилась, причём, в полную меру ещё остававшихся сил:
  - Пускай говорит! Бог сверху всё видит.
  Сказала, и чтобы утешить себя, но и верила в бога.
  ...Прошло ещё несколько лет. Голод прошёл. Эта семья, которую оскорблял объездчик-сосед, как раз выжила, пережила голод,- почему, долго рассказывать, да и необязательно. Многие семьи в селе повымирали поголовно, а у них умер от поноса всего один ребёнок, но трое остались жить.
  Жизнь по-прежнему была трудной, хотя все радовались хотя бы тому, что спаслись в голодающий год, будут жить, а голодные годы - не каждый год бывают, - жди, мол, тереь, лет через тридцать... (Так патриархальным сельчанам казалось).
  И у этого нахала, а точнее, у плохого человека, у которого нравственность, мягко говоря, хромала на обе ноги, жизнь была отнюдь не курортом, к высшему местному обществу этот объездчик не относился. И мыла часто в семье его не было. А однажды этот человек взял с какого-то склада каустической соды. Подвернулось - бери, не зевай, как тогда говорили люди. Положил тёмный человек эту соду в карман, вроде бы завернув в бумагу, и пошёл, довольный, домой,- мыло собирался сделать из этой соды, - многие умели, нужда заставила делать суррогаты, с разными добавлениями золы, скажем, так как мыла тогда катастрофически не хватало, в селе было не просто дефицитом, но центральные власти почти забыли, что люди и в сёлах должны мыться и стираться. Чуть появится мыло, да и любой товар, милостиво отпущенный всемогущими властями сверху, - местные власти между собой всё поделят, а народу... Так народ сам о себе пускай заботится... Что делать, если  всем всё равно не хватает?! Не то время, чтобы думать обо всех!
  Так вот, этот злой человек, объездчик, - ядовитую и едкую каустическую соду  взять-то взял, легкомысленно засунул легкомысленно в карман тонких летних штанов, радуясь ценному приобретению, и так и носил её в кармане до позднего вечера, много часов кряду, а тут ещё и дождик пошёл, промок наш обладатель соды, да и она размокла в кармане... Но этот человек всему этому не придал значения... Чувствовал - "что-то там щиплет и чешется", ну и что?..
  Принёс соду домой, гордо показал жене и детям, сказал грубо, а не только гордо:
  - Ради вас стараюсь, чтобы вы не ходили вшивыми, мать вашу!
  Что делать, не только с беззащитными соседями был грубым...
  На обратил внимание - покраснения и язвочки на бедре, явно от каустической соды, промыл на всякий случай, самодовольно приговаривая:
  - И не такое пережил, переживу и это...
  Утром, как обычно, пошёл на работу. Жжение беспокоило, но не придал значения: пройдёт!
  Днём вроде бы забыл о болячке - работа отвлекала, приходилось объезжать колхозные поля, следить, чтобы колхозники, не дай бог, чего не взяли: для того и поставлен! Знал: за спиной люди называли его собакой, как и начальников, но даже льстило самолюбию...
  Ночью плохо спал, горел весь, метался беспокойно, и утром, с неестественно красным лицом, пошёл в больницу, точнее, даже поковылял, хромая, чего и сам не ожидал, даже думал удивлённо: из-за какой-то чепухи?..
  В больнице уже не помогли, фельдшер сказал:
  - А ты знаешь, что можешь умереть? Заразится кровь, и всё.
  - Пошёл на..., раз говоришь такое! - огрызнулся этот откровенно злой человек.
  Промыл язву ещё раз, перевязал, сказал завтра снова прийти на перевязку. Может, какие-нибудь антибиотики или антисептические препараты и помогли бы, но тогда в селе таких не было.
  Короче, наш герой слёг с ещё большим и через несколько дней умер. Смерть по легкомыслию и из-за невежества.
  Остались жена и трое детей, самому старшему было лет пятнадцать, вертелся в колхозной кузнице учеником, - пробовал уже кормить себя и вносить в дом к удовлетворению родителей, так сказать, но в колхозе в то время много ли платили?.. А остальные двое детей даже в школу ещё не ходили. Ещё один мальчик и девочка. Сиротами осталась. Жена работала в колхозе телятницей, ясное дело - трудно ей стало жить, замкнулась и озлобилась без мужа...
 Сосед и соседка, которых он оскорблял в голодном сорок седьмом году, в глубине души были рады, а соседка сказала, морщась, сделав руками жест - как бы отмахивалась от чего-то, скорее всего, от своих же слов, как бы не желая тоже согрешить:
  - Нехорошо даром смеяться над людьми. Наказал его бог.
  Но пошла, поставила свечку безвременно и глупо умершему человеку.
  - А, он такое нам говорил... - пробовал возражать муж.
  - Бог простит,- отмахнулась ещё раз жена и пошла, сделала по-своему: она, кстати, командовала в семье.
  Прошли ещё годы, долгие годы...
  Не только старший сын, но и младшие дети этого человека, которого сгубила каустическая сода, выросли, обзавелись семьями. Дочь оказалась везучей, вышла замуж за хорошего человека, жила счастливой семейной жизнью.
  Да и у сына вроде бы всё было как у людей: и в армии благополучно отслужил (хотя и не хотел, и боялся, на то и меланхолик), и женился, и дети появились. Даже шофёром поработал в колхозе, но в конце концов перестали его терпеть и уволили за пьянство. Лыбился легкомысленно, - может, и оттого, что был ещё молодым человеком, ещё парнем, в сущности: "Как будто не могу пойти скотником". 
  И продолжал пить. И не пытался взять себя в руки, начть другую жизнь... В футбол играл, что верно, то верно, но и пить не забывал. Мол, а чем ещё заниматься в свободное время?.. И в кого оказался такой?.. Отец, каким бы ни был при жизни, не пил, а сын - ну, прямо - алкоголик, и всё. Или уже - бытовое пьянство, но на грани алкоголизма. Только подавай. Да и связался с людьми, которые тоже пили больше, чем нужно и было принято в селе, где люди спивались не то чтобы от нечего делать, а из-за того, что часто не знали, чем заняться. А он не захотел от них отставать, чтобы не смеялись над ним. Да и традиция. Ведь играл же в футбол в местной команде, и неплохо, но всё равно и пить тянуло. Тяга к вину и водке есть тяга, и тут ничего не поделаешь. Может, и прошёл бы этот критический период, но надо было и оказаться самокритичнее, взять себя в руки, но, видно, не всем это дано, да и прислушаться к пожившим и опытным людям не хватило ума. Бабка-соседка тогда и сказала не без сочувствия: весь в своего деда, тот много пил... Иногда заходил в гости - на пасху, пугал: дай кулича, а то взгляну на твоих кур своими плохими чёрными глазами - этой же ночью все посдыхают! А бабка в это верила, боялась. Но всё же сделала ему замечание: "Пить надо в меру, вино до добра не доводит". А он в ответ нагло засмеялся: "Не пугай!Не твоего ума дело!"... И бабка махнула рукой: "Пей, раз не понимаешь доброго слова!"... Кстати, и другие пили, в том числе и местные футболисты. Иные пьяницы и на улице валялись, и пьяными на мотоциклах разъезжали, а всё равно ничего с ними не случалось, так что...
  Эта не столько плохая, сколько легкомысленная компания и довела этого Митю. Один из друзей купил себе мотоцикл с коляской - событие в селе, отметили, выпив изрядно, стали от вина ещё веселее и смелее, что говорится, и затем пошли кататься - без прав на вождение, без опыта. Разве Митя мог отказаться? Двадцатишестилетний молодой человек, ещё в сущности - парень, а как в молодости без друзей, кто их не ценит, кто от них отказывается?.. Налетели на встречную грузовую трёхтонку, перевернулись... И, самое интересное, другие отделались лёгкими ссадинами и ушибами, даже в больнице не лежали, а Митю подняли с дороги в бессознательном состоянии. Сначала даже подумали, что мёртвый уже, но - застонал... Отвезли в районную больницу, на настоящей и добротной машине "Скорой помощи",- уже была в местной больнице: что бы ни говорили, а государство было уже побогаче, чем при Сталине и Хрущёве...
  Этот Митя всё же выжил. С переломами, и переломы в конце концов срослись, а вот с кровоизлиянием в мозг всё оказалось серьёзней. И не зря уже через несколько дней всё село знало: выживет, но таким, как прежде, уже не будет никогда... Даже соседка, которая так и не простила оскорбление давно мёртвому отцу Мити, сочувственно вздохнула, пожалела - может, и потому, что женщине более свойственно сочувствие даже чужим и лично неприятным им  людям:
  - Молодой парень, можно сказать, а остался калекой на всю жизнь.
  - Ага, прямо-таки. Почему именно с ним случилось? Пятеро были, аж двое в коляске, и двое на заднем сиденье, и всё равно с ним несчастье, а остальным четверым ничего Когда что-то должно случиться... -  возразил дед.
  - Может быть, но если бы хотя бы немного остерегался, то всего этого могло и не быть. Бережёного бог бережёт, - покачала головой бабка...
  И в самом деле, когда через несколько месяцев Митя вернулся в село, то всех поразила и неестественная землистость его лица, и ещё больше - узкое лицо, как у пятнадцатилетнего подростка, а до этого всё же был солидным, приятно круглолицым... Многие не узнавали: и кто, мол, этот пацанчик?.. А один местный злой язык даже сказал, не смущаясь: "Омолодился, что надо"...
  И Митя к тому же еле разговаривал - медленно, тихим голоском, с трудом составлял самые простые фразы.
  Дали Мите, конечно, инвалидность, вторую группу. А тех, кстати, с которыми катался, судили и посадили. Он им простил, но всё равно посадили.
  И вскоре по селу разнёсся слух: и отец Мити по глупости ушёл на тот свет раньше времени, а теперь и Митя по дурости остался калекой на всю жизнь. Судьба такая. Бабка-соседка больше всех способствовала распространению такого взгляда.
  Подержали Митю на инвалидности два года, а затем решили, что трудоспособен, и волей-неволей (и дети росли), пошёл разнорабочим - "за старшего, куда пошлют", как научились говорить в селе от приезжих. Но таким и остался почерневшим, с узеньким  лицом подростка - так и не поправился больше, да и еле говорил. Наверное, даже слабоумие какое-то, но в селе и слова такого не знали. Наверное и еле ходил, или, во всяком случае, постоянно чувствовал вялость, но кого это волновало? И жена его не то чтобы возненавидела, а явно невзлюбила, хотя и не бросала - куда денется, да ещё и с двумя детьми?.. А раздражало её то, что он у Мити, откровенно говоря, исчезла мужская способность, - видно, что-то необратимое произошло в нервной системе. Навсегда остался импотентом. А все женщины становятся злыми, раздражительными при негодном муже. Говорили иные люди: "Ну и что? Дети же у него есть", но разве молодой женщине от этого легче?..
  И к местной знахарке и гадалке ходил, даже вздохнул, насколько мог эмоционально, громко и горько:
  - Ох, плохо мне! Наверное, я скоро вообще помру!
  Знахарка не только полечила его гипнозом - побАяла, как говорят в селе, но и уверенно утешила:
  - Будешь мучится, но жить будешь. Не судьба тебе умереть, раз сразу не умер. Судьба твоя похожа на судьбу твоего отца, но всё равно не точь-в-точь такая же, как у него, царство ему небесное. У тебя на роду не написано умереть раньше времени. С мучениями, вот так вот, как сейчас, но доживёшь до старости.
  - Лучше повеситься или утопиться... - не только слабым, но и явно безвольным голосом пролепетал Митя.
  - Не повесишься и не утопишься, это тебе на роду не написано. И без тебя есть кому и вешаться, и топиться, -  уверенно отвечала знахарка.
 
   Поздравляю всех с наступающим Новым годом! желаю всем хорошей кармы или способности переломить её, перебороть, преодолеть в себе плохое, даже свою карму попытаться изменить, не поддаться опасным искушениям и соблазнам!