Попутчик или игра на пиле

     Как-то летом, учась на четвёртом курсе ЛТИ им. Ленсовета (в Ленинграде три технологических института), я решил отдохнуть в, принадлежащем институту, спортивном лагере – судьба. А т.к. в Москве есть аналогичный МТИ им. Д.И.Менделеева, руководство институтов решило, для разнообразия, продавать путёвки студентам в лагеря родственного высшего учебного заведения, благо в обоих городах есть что посмотреть. Так я познакомился со своей будущей женой, решившей с подружкой посмотреть Эрмитаж. В последствии, я всем говорил, что отбил её, из под стен Кремля, а после избрания В.В.Путина, президентом, стал добавлять, что в качестве компенсации, за столь ценную невесту, отдал его в Москву. Таким образом, познакомившись с москвичкой, я весь пятый курс – диплом, откатался в Москву,  с частотой примерно раз в месяц. В этих путешествиях было много увлекательно-романтического, однако в данном случае, мне бы хотелось рассказать историю, которую в один из моих путешествий поведал мне любопытнейший попутчик, с которым меня свела судьба…
   Я человек нервный, во всяком случае, спать в поездах, практически, не могу, а посему, войдя в купе в районе 11.30, тут же вышел в коридор, с целью утомиться настолько, чтобы подремать, хоть пару часов, ну и ожидание встречи, исчезающие огоньки "за бортом", романтика странствий... На моё счастье, рядом с купе, я обнаружил мужчину, лет сорока пяти, приятной, но мало запоминающейся, наружности и, как выяснилось после пары дежурных фраз, разговорчивости необычайной, что на моём фоне, очень трудно представить, однако возможно... Во всяком случае, не помню как, но мой ви за ви, ухитрился каким-то причудливым способом сплести целый рассказ, натурально, как в Булгаковском "Мастере и Маргарите", от которого я очнулся, когда на часах было где-то 1.30 ночи.
   Не упомню как, но разговор свёлся к обсуждению чего-то музыкального, исполняемого каким-то самодеятельным коллективом по радио трансляции, после чего Алексей Петрович (назовём его так для простоты изложения) сообщил, что в молодости сам участвовал в самодеятельности – играл на пиле!? После такого сообщения я, естественно, начал его расспрашивать "Как? Да неужели такое возможно? ". То, что я не представляю, как бы сделал сам, мне бывает трудно вообразить. Как-то ещё первоклассником, я заставил учителя физкультуры  пройтись на руках, но это так, к слову.  Мои вопросы Алексей Петрович выслушал, с видимым удовольствием, после чего начал свой удивительный рассказ. Не хочется выглядеть циником, но, как я теперь догадываюсь, рассказ был "фирменным блюдом в меню", и, не смотря на то, что мизансцена была совершенно другой, внутренне, мы напоминали картину В.Г.Перова " Охотники на привале", правда без третьего, сомневающегося участника беседы…
   Как это обычно бывает, люди, не имеющие в генеалогии генерала, или хотя бы учительницу младших классов, (когда это выгодно подчёркивает значимость содеянного), сообщают, что они из простых, не останавливаясь в подробностях, в какой мере из простых… Таким образом, рассказ Алексея Петровича, как бы сразу, начался с ремесленного училища, где в кружке самодеятельности, Алёша, решил заниматься игре на пиле. Неожиданно это, помимо доступности,  оказалось делом очень необычным. Скажите мне, пожалуйста, сколько в те годы училось в ремесленном, и сколько играло на пиле? Соотношение получится примерно 10.000.000:1. Скрипачей или пианистов, как собак нерезаных, а пило-смычковых как органистов, на одной руке пальцев хватит… Вот она "Мудрость жизни"! Сказать по правде, таких музыкантов и 2-х на СССР, многовато будет, однако,  одномоментно, как выяснилось из дальнейшего рассказа, данная "карта", вполне, могла стать козырным тузом…
   Речь, у моего попутчика, была удивительно богатая, совершенно не соответствующая "ремесленному" жизнеописанию, что только побуждало к вопросам. Времени было тоже достаточно, поэтому я слушал не перебивая, иногда, в конце фразы позволяя себе междометие, или повторяя последнее слово в предложении, чтобы у моего попутчика, не создалось ощущения одиночества, в пустой комнате. Рассказ буду вести от первого лица, как запомнил…
    - "В юности, я учился в ремесленном училище. Руководителем кружка самодеятельности у нас был удивительный энтузиаст-экспериментатор, в частности меня, заманивший попробовать играть на пиле. В балалаечники я бы не пошёл. Занятие оказалось не простое, но главное - редкое, так что, не встречая конкуренции, любое достижение выглядело значительным… Посвятив этому занятию всё свободное время, я неожиданно оказался финалистом районного смотра народных талантов, а затем и лауреатом городского, после чего меня направили в Москву, участвовать в заключительном концерте. У власти в то время был Никита Сергеевич Хрущёв – сам человек из простонародья, а посему понимающий, что народу по душе… Так я оказался в одной компании с трио "Ярославские ребята" – состоящим из одного гармониста и двух балалаечников, причём один из них держал балалайку на правую сторону, копируя манеру Пола Мак'Картни.
    После выступления, на заключительном концерте, в Колонном зале Дома Союзов, меня неожиданно вызвали и повели куда-то, предварительно обыскав. В большой комнате, на кривоногом стуле, поставленном в середине, в раскоряку, без пиджака, сидел Н.С.Хрущёв. Лямки подтяжек были спущены с плеч. Первый Секретарь, тяжело дыша, произнёс коротко "Пить". К нему тут же подлетел кто-то из обслуги, со стаканом воды. Хрущёв выпил, поморщась, по стариковски. "Это что, за говно, ты, принёс? " - 
- "Боржоми", как бы оправдываясь, ответил помощник. -"Да ладно…"- прерывая рукой оправдания,  буркнул Никита Сергеевич. Было ясно, что Боржоми тут ни при чём, просто он безнадёжно стар, для всех  этих бесконечных мероприятий, и ему просто хочется лечь и вытянуть ноги. Ну да делать нечего, Хрущёв развернулся ко мне, и начал допрос - “Тебя как зовут?  Чем занимаешься? "- Я ответил, что учусь в ремесленном, на водопроводчика. "Это на говночиста, что-ли? "- -"Нет, я… "-  не дав ответить, Никита Сергеевич, тут же опять махнул рукой -"Да ладно, знаю я, знаю… А кем в жизни хочешь быть?"-  Не знаю, что на меня нашло, но я почему-то выпалил -"Мечтаю учиться в Институте Культуры"- По знаку Хрущёва, помощник сделал какие-то пометки в блокноте. Хрущёв продолжал  - “Вот, выдаю, на будущей неделе замуж нашу "Чайку" "-. (Хрущёв тогда был, одержим идеей, выдать женщину-космонавта, Валентину Терешкову, замуж, за космонавта Андриана Николаева. В последствии выяснилось, что это абсолютно чужие друг другу люди, но в те годы  всё было окутано "идеологическим туманом", отчего у всех, включая руководителей государства, общечеловеческие ориентиры были сильно смещены.  Ком.автора) Хочу, чтоб ты нам сыграл. Ты как? "- Я начал мямлить - “Да каникулы кончаются…"- -"Про это не думай…"- Хрущёв рукой дал знак, помощник сделал очередную пометку в блокноте. Так я стал гостем Хрущёва в Москве. И тут началось. Первым делом меня повезли, как оказалось, в мастерские Большого Театра, где к нам вышла женщина, лет 45, и, услышав распоряжение, беглым взглядом обмерила меня. По всему было видно, что такие поручения для неё были, не впервой. После замера на глаз, она удалилась, а мне через несколько минут, вынесли полный комплект одежды, в который входило ВСЁ, включая трусы и майку, за исключением зимней шапки, на которой, после снятия кокарды, так и остался след от молоточков. Единственная любопытная деталь, что карманы на костюме были только обозначены. Последнее повелось, видимо, ещё со времён Петра Великого, который, как известно, в экстренных случаях, приказывал карманы зашивать. Кроме одежды, мне выдали пропуск в спец. столовую с талонами на 10 рублей в день, в которую я мог привести девушку, и пропуск в гостиницу. Придя в первый раз в столовую, я поначалу следил, чтобы не выйти за рамки заветных 10 рублей. Но, как выяснилось, потратить больше было просто не возможно, т.к. прейскурант был составлен в ценах 1935 года. Неделя пролетела незаметно. Из свадьбы, которую праздновали в Кремлёвском Дворце Съездов отчётливо запомнилось несколько отдельных эпизодов. Наиболее ясно врезалось в память, что когда я пошёл в туалет, то обнаружил в каждом писсуаре, по половинке лимона, брошенного как видно, для приятного запаха.  Мне – парню, практически, видевшему лимон пару раз в год, смотреть на это было крайне любопытно, с примесью внутреннего протеста и зависти. Кроме всего прочего, после мытья рук, мне подали роскошное махровое полотенце, каких я раньше не видел, и которые, после одного единственного раза! все бросали в специальный ящик!!! Короче говоря, вышел я из туалета с кучей вопросов, круговертью меняющих друг друга в голове: от "Как так можно? " до подсознательного "Вот бы и мне…". Чего бы и мне - мозг  не конкретизировал, все  соображения были спутаны, но явно хотелось, жизни какой-то "лимонно-махровой".
    Стоять за кулисами было трудно, потому что невообразимо хотелось есть. Там тоже стояли столы - аля фуршет, но было страшно подойти. Наконец какая-то девушка, видимо заметив моё замешательство, подошла и предложила сделать мне бутерброд. Я сильно нервничал, так что с трудом кивнул. Взяв в левую руку тонкий кусочек белого хлеба, а в правую нож, девушка несколькими лёгкими, удивительно проворными движениями, соорудила розочку из масла и шлёпнула пятнышко чёрной икры. Я был настолько голоден, что, наверное, мог бы стрескать таких десяток, но попросить ещё, было стыдно, и я не решился (не верю, хоть убей). Свадьба, по глубинной сути, мало, чем отличалась, от деревенской. Запомнилось только, что сидевшие за одним столиком космонавты, подвыпив, схватили огромную кадку с фикусом, и, для куражу, швырнули её  в окно, но "броня оказалась крепка" и кадка отскочила назад, замусорив всё землёй, которую моментально убрали. В деревне, наверняка, набили бы кому-нибудь морду...
   После моего возвращения в Ленинград, примерно через две недели, меня вызвали к директору в кабинет, где я застал взволнованного директора и пару, одетых в добротные одинаковые костюмы, мужчин. Директор на меня бросал сердитые взгляды, поскольку понимал, что его вовлекли во что-то небезопасное, и причиной всего был я, но предусмотрительно молчал. Оказывается, его проинформировали, что НАС! вызывают в Смольный, не объясняя причины, и что машина ждёт внизу. В Смольном мне сообщили, что с этого года, я буду учиться в Институте Культуры им. Крупской. Распоряжение пришло, видимо, с самого верха, потому что никто ничего не обсуждал. Никто не удивился, что у меня нет даже среднего образования. В институте, видимо решили, что я  "дальний" родственник Никите Сергеевичу, поэтому, первый год, со мной занимались дополнительно, причём далеко не  младшие преподаватели.
    А потом Никиту Сергеевича "ушли", но я уже был на третьем  курсе, и про меня "забыли", справедливо полагая, что лучше дать закончить институт, чем задавать без надобности совершенно лишние вопросы. Иди знай, чей я там родственник, и кто ещё может быть заинтересован в моей судьбе…"-
     После окончания этого удивительного рассказа, мы вскоре разошлись. Алексей Петрович рассказал много удивительного, но т.к. с тех пор прошло почти 30 лет, то остальные подробности сами собой выветрились. Видно были  не столь важные и запоминающиеся…
    Да, забыл вам сообщить не мало важное обстоятельство: в конце повествования мой попутчик отрекомендовался, как заведующий сектором отдела культуры, при Ленинградском Обкоме КПСС, и даже ухитрился рассказать забавный случай из рабочего повседневья. Случай описывал мероприятие: "Встречу представителей Обкома, с трудящимися". "Рандеву" состоялось в клубе одного из заводов, где какой-то перестаравшийся парторг, дал указание оформить сцену, полированными крышками от письменных столов, в результате чего, рабочие наглядно сумели оценить разницу, между нижним бельём, с начёсом, на своих персональных "Дашах" и "Зинах", и французского, на представительнице Обкома Партии.
    Не знаю, был ли этот рассказ правдой, или удачным вымыслом, снабжённым бесчисленным множеством разнообразных мелких подробностей, помню только, что ушёл я в каком-то просветлённом состоянии, и проспал до Москвы, как младенец. Видимо, хорошая сказка про "золушку", благотворно действует, как на людей простых, так и на самонадеянных молодых людей, выходящих в жизнь, без какого-либо жизненного опыта, зато с огромным запасом, незамутнённых сомнением, амбиций. И потом, я сам заканчивал Техноложку, бацал на гитаре, и мог зарифмовать всё что угодно, практически любым размером. Что мне какой-то парень из ремеслухи, играющий на пиле. И потом, уж я то, со всеми моими талантами, как-нибудь сумею пробиться в жизни…
     Не прошло и двадцати лет…, как жизнь убедила меня в том, что игра на пиле – занятие совсем не простое, как кажется с первого взгляда…

                Посёлок Ган-Нер,Израиль
                18.10.2005