Складень или как мы с Бобом не стали богачами

                Посвящается Борису Юридицкому

    Как-то мой друг Лёва познакомил меня с одним парнем. Парень пришёл в техничку специально для встречи со мной – ему понадобились услуги ювелира. Льву он ничего не объяснял. Сказал, что разберётся сам...
   По большому счёту я, конечно, был процентов на 90 – конструктор, в то время уже первой категории. Причём категории настоящей, а не для денег. Тогда, чтобы людей хоть как-то удержать, надо было хоть что-то платить. Поэтому в отделе ведущих было больше, чем работ, а должности в значительной степени надуманные.  Просто я любил работать руками. Освоить что-то новое – всегда интересно, да и  альтернатива не сложная: подрабатывать или прозябать. Объясняю я это, так подробно, чтобы было понятно, почему я очень плохо чувствовал опасность и мог "вписаться в дело", способное погубить... Я был, в общем, не из этой среды. У меня никогда на работе не производили обыск. В статьи уголовного кодекса, я старался не заглядывать, справедливо полагая, что ловить меня специально не станут. Этот заработок у меня случайный. Да и золота, ни краденного, ни с приисков,  ни из крематория (были в Питере и такие "хохмы"), я не использовал… Просто надо было не попасть "под раздачу".
   Человек, с которым меня, на сей раз, свела судьба, вынул из кармана складень – небольшую бронзовую или латунную нательную иконку. На глаз материал не определишь, а традиции я не   знал.  Иконка  складывалась   на   манер   книжечки,  посему  -
складень. На двух "страницах" складня были изображены сцены из жития святых, выполненные в технике  - перегородчатая эмаль. Единственное специфическое условие, которое поставил заказчик – иконка должна была быть выполнена из серебра 900 пробы, как в полтинниках 1924 года, и в ювелирных изделиях, до 1917 года. Затем парень сказал, что если получится, то будут ещё заказы. Евреи вообще, и я в частности, народ очень хвастливый. Причём хвастливый исключительно словесно. (Проживая в Израиле вот уже четырнадцать лет, я шестисотый мерседес видел раза два, хотя бюджет Израиля больше бюджета нынешней России вдвое, а население меньше где-то в 22 раза). Причина хвастливости, в моём случае, объективная, и о ней будет написано позже. Важно другое - за хвастливость приходится тяжело расплачиваться.
   Чтобы не ударить лицом в грязь, я расписал заказчику картины, наших грядущих свершений, яркими красками, и выпросил складень на пару недель. Складень можно было сделать разными способами, но у меня был один хороший товарищ – Борис Юридицкий. Наличие такого товарища могло внести существенные изменения в технологию, бизнес, и вообще…               
    Боб Юридицкий был типичным представителем Ленинградского Еврейства. Рожденный и взращенный на болотистой Ленинградской почве, при недостатке солнца и витаминов, Борис, как большинство представителей моего народа, был небольшого росточка, без ярко выраженной мускулатуры.
До моего приезда в Израиль, я действительно  думал, что евреи народ малогабаритный.  Однако, после того, как Лёвкины малыши хлебнули свежеотжатого апельсинового сока, да подсмолились на солнце, они очень быстро превратились в гигантов под 1 метр 90 см., с голосом, напоминающим звуки фагота в нижней октаве. Когда же, на общем собрании посёлка где я  живу,  стали  делить  власть  и,  соответственно,  деньги!, с мест
одновременно вскочили человек шесть совершенно не стандартного формата (в весе до 150 кг., при росте за 1метр 85см.!) я окончательно изменил своё мнение.
    До 37 лет Боб рос под песни Э.Б.Пьехи, про то, как "дождь, по асфальту рекою струится…", а  посему, чтобы доказать своё право на понравившуюся, красивую и хорошо воспитанную девушку, на место в компании, да и просто в жизни, должен был всё время "выпрыгивать из штанов". Я это положение знаю очень хорошо, т.к.  сам  всю  жизнь  жил  под лозунгом советской  пионерии... Т.е. вынужден был, в своё время, писать стихи любым размером, петь под гитару и отвечать на любой выпад с задержкой не более 0.1 сек. У меня вообще есть теория, по которой большинство изменений глобального масштаба, зачастую, происходят по вине "малышей". Трудно представить себе двухметрового, "соломенного" красавца, в энергетически выраженном состоянии. Всё, что получает такой человек от жизни, до определённого возраста, приходит к нему, как бы само, собой. А потом становится поздно. Наполеон, Толейран, Ленин, Сталин, Бен-Гурион - "малыши".
    Подтверждая теорию Эйнштейна, и компенсируя, как бы  отсутствующую массу, избытком энергии, Борис представлял собой, эдакую шаровую молнию в штанах. Увлекаясь смолоду политикой, запросто мог прочитать лекцию на тему, скажем: "Первая мировая война и революция в России". При этом сыпал датами и фамилиями политических деятелей той поры, с такой лёгкостью и частотой, что "собеседник "- слушатель, зачастую забывая, зачем пришёл, уходил с каким-то всклокоченным  настроением, ясно осознавая, что Россия требовала перемен тогда, и, что ещё важнее, требует их сейчас. Я слушал Бориса со смешанным чувством. С одной стороны я наслаждался лекцией. Борис был хорош. Особенно в "эпоху застоя", когда докладчики, образно говоря, народ скорее усыпляли, нежели пробуждали…  С другой стороны меня не покидало тревожное ощущение того, что человек пятьсот   таких   "борисов",  и   России,  с  её  темнотой,  и
необразованностью населения, по вопросам демократии, – просто 
наступит п….ц.   В последствии выяснилось, что перемен хотят не пятьсот, а пятьсот тысяч, и я в их числе.  Россия, вот уже четырнадцать лет пытается, с переменным успехом, пересечь сумеречную зону. А первые её потуги, привели к тому, что "мы" – большинство тех, кто хотел перемен, оказались выброшены центробежными процессами на расстояние от двух до четырнадцати тысяч километров, от места рождения…
     В миру, Борис тоже был необычным представителем русской интеллигенции. На работу Борис попал в объединение  "Ильич". Объединение было закрытым, занималось искусственными алмазами, и прочими материалами повышенной твёрдости. Но и Боб был, как говорится, "с винтом". Во всяком случае, когда у Бориса, единственного из всей лаборатории, не было допуска в определённую её часть, ему "прорубили" отдельный вход!!!
   Рано защитившись, Борис занимался  твёрдыми сплавами - бронированием вертолётов, и разработкой бронежилетов. Частностей не помню, помню только один случай, когда очередную модель бронежилета одели на свинью, и расстреляли из "калаша". Свинья, как это ни странно, наиболее близко подходящий объект для экспериментов, не связанных с высшей нервной деятельностью. Насколько я  помню, пластинки уцелели, но свинья всё равно погибла, т.к. пластинки не погасили энергию, и бедное животное не выдержало ударов "судьбы".
   Короче говоря, у него в руках была супер технология. В массу, наподобие пластилина, можно было вдавить пятак, и, после соответствующей термообработки в высокотемпературной печи, получить штамп из твёрдого сплава. В дальнейшем, при помощи штампа, можно было на закалённом лезвии ножа, оттиснуть герб                СССР. Проблема, а может быть спасение, заключалось в том, что сплав давал  20% усадки, т.е. герб получался меньше оригинала.    Как-то, придя к Борису, я обнаружил штампы, изготовленные при помощи оттиска монет – Борьке нравились гербы разных стран… Если бы к нему, в то время, нагрянули люди "с кокардами",  вряд
ли они стали бы слушать, а главное захотели бы понять, объяснения  про усадку. Скорее  всего, им  более понравилось бы раскрутить дело "О неудавшемся фальшивомонетчике". Поэтому, несмотря на 20% не соответствия оригиналу, штампы полетели в Фонтанку. Помните - ту, из которой чижик-пыжик водку пил…
   В следующий раз, я застал Бориса за необычным занятием. Он сидел в позе сапожника. Между ног была зажата деревянная колода, и, наш домашний трибун, зубилом! из  медного листа! вырубал, отштампованные предварительно, магендавиды!!! На мой вопрос – "Что ты сумасшедший делаешь? "- он огрызнулся – "Не мешай – за магендавиды, оптом, платят по 30 копеек"-. Боб был ещё более безденежный, т.к. у него была младшая сестра и отчим. Кроме всего прочего, он был совсем не искушён по части  УК РСФСР. Поэтому мне иногда приходилось ему "промывать мозги", как Лев промывал мне… Выпускать магендавиды в таких количествах, действительно было равносильно самоубийству. Тем более что изготовить один из серебра, в сто раз легче, чем сто из меди, при том же заработке, и значительно меньшей "волне".
     Наверное поэтому, следующим нашим совместным проектом, был золотой православный крестик… Изделие в высшей степени богоугодное и благодатное. - "Марк Романович, Вы не представляете как это важно для верующего человека. Мне дочь крестить, а в церкви можно купить только алюминиевый... Вы уж постарайтесь пожалуйста…"- Такие вот речи, помимо оплаты, я слушал в те дни. После крестин, я получал приветы и пожелания доброго здравия на протяжении трёх лет. Ах, если бы нам доставалась хоть десятая доля того же признания, за все наши проекты в родных  НИИ. Жить было бы легче.
    Всё это я описываю, чтобы было понятно к какому "орлу" я пришёл.  Идея была - снять оттиск с имеющегося предмета, и штампом отпрессовать уменьшенную копию иконки. Только одно дело пятак, а другое дело складень, величиной с детскую ладошку.
Магендавиды и золотые православные крестики были давно позади,  так  что  много  объяснять  не  пришлось.  Дело  оказалось
необычным, но Борька сказал, что подумает… В мою задачу входило получить серебряный лист миллиметра 4 толщиной и миллиметров 80 шириной. Тоже, в домашних условиях - проблема, т.к. изготовление требует солидных усилий и могучего верстака, а мой рабочий стол был смонтирован на подоконнике в спальне. Стол был на всю ширину комнаты. А т.к. выходить на балкон всё-таки надо было, хоть иногда, то одна его часть крепилась на петле, и в случае ненадобности, подвешивалась на магните к стене. Боковые стенки стола были намертво прикручены к вмонтированным в паркет металлическим пластинам (стол был моей гордостью). После прессования мне так же надо было обработать и собрать готовое изделие.
    Через неделю Борис принёс первый штамп, весь в крупных трещинах. Потом, правда, объяснил, что стальной порошок, приготовленный на штамп, прошёл только 80-и часовую обработку в шаровой мельнице. - "Удвоим время, и трещины уйдут…" – уверил меня компаньон.
   Я поехал к заказчику. Парень воспринял мои проблемы спокойно, а на мою жалобу, что мне трудно хорошо положить эмаль, сказал, что эмаль положат без меня… А всего надо переработать 2.5 килограмма серебра!!! Вот тут мне что-то стало как-то не по себе, и я пошёл за советом к дону Фридману. К моему удивлению, Лев отреагировал  вулканообразно. - " Ты что, с ума сошёл. Они положат эмаль, поставят пробу, и погонят за границу "антиквариат". Уйти тебе (вам) никто не даст – скорее убьют. Как ты мог?" – Тут уж я не выдержал - "Это кто меня с ним познакомил! Сунул меня в мясорубку, а мне теперь работать  под Чернышевского ? "- 
   Пришлось "насвистеть" заказчику, что Борис войну с трещинами проиграл… Как говорится "Лёвка дал – Лёвка и взял ".

   P.S. Во время Перестройки Борис тоже нашёл себе заработок будь здоров. Поставил у себя дома винтовой пресс и начал выпускать заготовки, из кожи, для декоративных заколок. Причём выпускал их тысячами. Два раза в неделю, утром, встав в пять часов, тащил ящик с заготовками в депо и грузил на тепловоз. Заколки собирали и  продавали в Москве!!! У него тогда уже было трое малышей, которые требовали солидных инвестиций.
   Ни продавать цветной металл за границу, ни выпускать налево инструмент Борис не умел и не хотел. Всё-таки, Боб был скорее "ломовик", нежели организатор гешефтов…
   Сейчас Борис – житель города Балтимор. Работает инженером-исследователем в какой-то крупной американской фирме, по производству эмали. Старший сын учится медицине, а два младших поступили в университет… Генетика, как всем известно, это вовсе не пустячки…  Народная мудрость   нам   прямо   указует  " На осинке не растут апельсинки …"


                Посёлок Ган-Нер, Израиль. 
                04.03.2004