Роковые яйца

                Рождаюсь  я в 1975 году на радость родителям. Отец родом   из Твери. Русский человек,  души добрейшей. Мама, татарка казанская, со всеми  общий язык найдёт, всех на  место поставит.  И характер имеет, уж очень независимый и когда я подрастаю,  начинаю понимать, что   временами,  даже дерзкий.
                Бывает,  папа скажет; давай так сделаем,  то  мама сначала обязательно в ответ заявит:
                -  Нет! –
                И только затем нехотя согласится.  Я только позже понимаю, что так из поколения в поколение,  татарские женщины мстят русским поработителям, за то, что они, под началом Ивана Грозного, Казанское ханство под Русь подкладывают.
Когда я на свет Божий появляюсь, отец меня Константином назвать хочет, но мама в свою очередь решительно предложение отметает:
                - Нет только Ильдаром и никак иначе.-
                Папа и так и эдак,  пытается обосновать свою позицию, но  ни в какую маму  уломать не может.  И тут папа, почему то   на мне отыгрывается.  Ладно,  говорит отец,
                -  Будь по – твоему,  Зейнаб, назовём,  Ильдар только ударной буквой, чтоб первая была.-
                И так на маму так глядит гневно, что та лишь головой кивает. Так я становлюсь Ильдаром, словно родом из Литвы, а не Москве  Матушке рождаюсь.
                В 1995 году маме по наследству от бабушки дом переходит, под Казанью.
                Родители думают недолго,  а затем разом переезжают в Татарстан, как папа шутит, в  татарское рабство, и живут сельской жизнью в своё удовольствие. Я же в Москве жить остаюсь в нашей двухкомнатной квартире.   
                Токарем тружусь на  Царицынском мясокомбинате в отделе главного механика. Руки у меня, как все говорят золотые, голова светлая, на конкурсах профессиональных всегда в призёрах. К тридцати годам подумываю жену подыскать, семью создать, но не тут - то было.
               Я, по складу характера, человек очень ранимый, впечатлительный.
               Информацию негативную в прессе прочитаю, переживаю, спать не могу. В метро еду утром на работу, негатив налицо, никто не улыбнётся битком набитом вагоне, у всех на лицах печать озабоченности. Или по «зомбоящику»  посмотрю передачи. Сплошную «пошлятину и   чернуху» гонят,  днём и ночью.  От всех явлений негативных  меня  «колбасить»  начинает. В левом полушарие головного мозга, боль нарастает. Вначале покалывает, как иголками, затем словно разряд,  с головы - до пяток. И заканчивается всегда очень болезненными  ощущениями, почему то в паху, если сказать точнее в яйцах. Я терплю неприятные ощущения, не придаю большого значения, думаю, пройдёт само собой, отвяжется, как привязалось.
              Однажды в душе моюсь после трудовой смены, а Витька слесарь смотрит на меня внимательно и  с неподдельным изумлением в голосе  спрашивает:
                - Ильдар, ты на каких нитратах такие яйца громадные выращиваешь?-
             Я отшучиваюсь, но когда домой прихожу, раздеваюсь перед зеркалом и внимательно себя разглядываю, ощупываю. И точно великоваты, от обычных человеческих.  И размером уже  с небольшое куриное яйцо и отвисают вниз довольно сильно.
            Правда мужского гормона -  тестостерона,  во мне тоже прибывает не по дням, а по часам. Женщины с нашего комбината мне скоро  прозвище дают Литовский Жеребец. Я  единственную душу мне родственную ищу, а какая тут единственная, когда они меня с рук на руки, как младенца упитанного, передают осторожно, чтобы не уронить ненароком.
                Несмотря на успехи на женском фронте негативные явления в моей жизни, явно позитивные перевешивает. То в подъезде нагадят бомжи и  продавщицы  из соседних «комков», то жировку из ЖЕК(а) пришлют, что долги мои по квартплате,  всего - то один миллион семьсот тысяч рублей. Требуют оплатить немедленно, пугают,  что приставы уже выселение готовят. Доводят до непроизвольного, обильного слюнотечения и тебя же обвиняют. Подумаешь нолик не в том месте, где положено, поставлен, а голова вам зачем, спрашивают и смеются обидно.  Так что  болезнь странная, прогрессировать продолжает, а вместе с ней и яйца растут, словно я одними дрожжами питаюсь.
               
                Как то придумаю, а затем и вытачиваю собственноручно, хитрое приспособление, к токарному станку автомату. Подаю на патент. Механик наш,  сразу же, давай вписывай в соавторы, а то не пропущу изобретение дальше заводской проходной. Я  ему «фигу» в ответ показываю. Ругаемся с ним в «хлам». Дома с ужасом замечаю, что яйца мои вырастают до  размеров  куриного яйца первой категории.  Собираюсь сходить к врачу. Ищу по объявлениям самого толкового.
             Сегодня ещё гаже,  неприятность приключается. Иду после смены домой,  в проходной пропуск сдаю. Как ко мне сам начальник охраны  подбегает, позорит; во всё горло лужёное кричит:
                - Стоять!  Бояться!-
Презрительно улыбается, как  Змей Горыныч шипит, слова выплёвывает:
                - По моему опыту многолетнему,- У вас господин хороший, между ног подвешено два килограмма фарша свиного, не меньше.-
И меня, под белы ручки,  в комнату досмотра,  при вахте,  хлоп и заводят.
Начальник охраны строго предлагает:
                - Ну что сынок сам сознаешься и фарш сдашь или чертей из милиции вызываю.-
             Пытаюсь объяснить, что я, наверное,  единственный на мясокомбинате, кто фарш и сосиски не ворует, но куда там. Начальник охраны кулаком  по столу стучит.
                - Колись гад – «рычит» – Фарш выкладывай.-
           На фоне нашего  «базара» яйца мои живут своей жизнью, то есть,  растут себе потихоньку, к матушке земле тянутся. Потряхивает меня, голова болеть начинает.
             Думаю не пропадать же здесь в подсобке. Решаюсь; джинсы, исподнее скидываю и говорю:
                -  Полюбуйся на меня, если желание сильное имеешь.-
            Начальник  профессионально осматриваете место, где,   по его мнению, фарш подвешен на леске, за голову берётся обеими руками и тихо говорит:
                - Прости, если обижаю.  - Служба. –
                - Я до мясокомбината десять лет в тюремной бане «вертухаем»  проработал, но такое впервые вижу.-
                - Сочувствую тебе сынок, теперь пока я здесь работаю, тебя никто досматривать не посмеет. -  Иди с Богом.-

            Дома, думаю,  если видавший виды человек изумляется, в самом деле,  всё плохо. Беру отгулы  на три дня и к врачу.
            Прихожу в лучшую профильную клинику Москвы. Иду с направлением к двери, читаю на табличке. Врач высшей категории Семён Самуилович  Гутенхер.
             Радуюсь, как ребенок,  человек с такой  фамилией, всё про подобные болезни наверняка знает и меня непременно вылечит.
           Врач оказывается и действительно вежливым, грамотным, ума - палата. Слушает меня, не перебивает, затем ласково говорит:
                - Раздевайтесь,  пожалуйста,  попробуем диагностировать вашу болезнь сложную, а я пока руки вымою. –
 Я раздеваюсь,  стою  со своими причиндалами увесистыми и прошу:
                - Доктор вы  лечение поскорей начинайте, плохо мне, жить невмоготу.-
Семён Самуилович  ко  мне подходит, руками всплёскивает,  и замогильным голосом говорит:
                -  Не может быть! –
         Затем,  опомнившись, уже тише добавляет:
                - Ёперный театр абсурда!-
           Потом берёт себя в руки, врач всё же высшей категории, всего осматривает, выстукивает, яйца даже пытается разминать, осторожно правда.
Я заявляю, что больно.
         Выписывает направление на анализы, на томографию на новейшем приборе, из самой Америки.
                - УЗИ  совершенно  необходимо -  ab ovo  - and setera, and setera, –добавляет возбуждённо.
По окончанию приема мне заявляет:
                -  Всё лечение у меня, вам Ильдар и копейки стоить не будет.
                - И анализы все абсолютно бесплатно, я везде позвоню, со всеми договорюсь.-
                - До встречи через неделю.-
  Прощаюсь к выходу иду, а доктор во след
                - До скорой встречи. - Берегите себя больной.-
           Неделя проходит я к Семёну Самуиловичу на приём,  с дрожью в голосе спрашиваю:               
                - Доктор надежда есть?-
          Семён Самуилович  объясняет, что болезнь у меня чрезвычайно редкая и совершенно неизученная.
                - На земле - говорит,- Всего три человека которых такая болезнь мучает . - Это вы Ильдар,  - Вождь папуасов, каннибал по прозвищу Сладкоежка, из Новой Гвинеи, и наш Президент.-
Тут Семён Самуилович бледнеет и спрашивает:
                - Вы Ильдар, меня ФСБ  не "сдадите"? - Я ненароком тайну врачебную нарушаю.  Я, как могу, его успокаиваю  и спрашиваю:
                - Доктор лечить берётесь? –
            Семен Самуилович  амбулаторное  - медикаментозное лечение назначает.
            Год возится со мной, как с родным человеком.
Защищает с блеском, против  ни  единого  голоса, кандидатскую диссертацию.  Тема: методика лечения и дальше мудрёное название моей болезни на латыни. Но моя редкая болезнь поддаваться лечению не хочет.  Яйца отрастают  крупнее, гусиных, цвета ярко алого, поросшие меленькими волосиками сиреневыми . Отвисают почти до коленей,  страх божий, да и только.
                Наташа, инженер из нашего отдела с которой я встречаюсь уже две недели, на днях с обидой в голосе заявляет:
                - У тебя Ильдар, только секс на уме, по пять часов в сутки.-
                - В театр не ходим,  на дискотеках не отрываемся, одним только и занимаемся.-
                - А от яиц твоих громадных, у меня все тело в синяках.-
                - Дома, ужасы ночами снятся.-
                - Подружки прохода не дают, все  надо мной смеются.-
                - Ты  не человек, а perpetuum mobile для секса.-
  Дверью хлопает и уходит со слезами -  навсегда.

  Достаёт меня эта большая «задница», под названием  жизнь, все вокруг люди, как люди, а я словно чудище, из сказки аленький цветочек,  со  своей болезнью редкой.

                На следующее утро я к Семёну Самуиловичу на приём прихожу, как постоянный клиент вне очереди и сразу в лоб задаю вопрос,  вылечит он меня, наконец,  или нет?
А Семён Самуилович в ответ журнальчик протягивает и говорит:
                - Ильдар, а вас  ведь двое всего осталось.-

               - Вчера - докладывает - В австралийском медицинском журнале читаю, что папуасского вождя Сладкоежку горемыку, соплеменники съедают, а яйца его враждебному племени отдают, для совершения религиозных обрядов.  И что странно, после этого, уже пол - года не воюют и друг друга не едят. Папуасские колдуны  объясняют, что это яйца его, миру между племенами мешали.-
Тут я не выдерживаю,  истерика у меня начинается, словно в беспамятстве кричу:

                - Семён Самуилович  отрезай мне проклятые яйца поскорее,  жить так больше не могу и не хочу.-
                -  А то скоро меня в цирке шапито показывать будут, вслед за выступлением лилипутов.- Отрезай и точка.-
 
   Через  три недели, выхожу из клиники, другим человеком.
Встречаю скоро, прекрасную женщину Зою, женюсь.
Усыновляем  мальчика сироту, называем Костей.
Патент на моё изобретение покупают японцы. Получаю пятьдесят тысяч, в долларах. Наш завистливый  механик увольняется.  Он, видите ли, смотреть не может на мою довольную рожу, как  сам говорит.
         Тащу между ног, фарш и колбасу с комбината ежедневно. Нас в семье трое ртов, а предприятие не обеднеет.
Начальник охраны, когда видит меня, обязательно спрашивает:
                - Тяжело тебе сынок?-
Не моргнув глазом,  отвечаю, что очень, и прохожу мимо с достоинством.

         Мои безобразные яйца, Семён Самуилович продаёт Мюнхенскому анатомическому музею, за сорок тысяч евро. Деньги делим  братски - пополам.
А самое главное я перестаю реагировать на негатив в нашей повседневной жизни, просто его не замечаю и всё.
PS
         Теперь,   когда я окончательно поправляюсь, хочу написать открытое письмо нашему Президенту. Ведь  он остаётся единственным больным, нашей редкой и неизученной болезнью, на всей планете Земля.
        Мне Семён Самуилович под строжайшим секретом рассказывает,  что яйца нашего президента размерами сопоставимы с теми, что высиживают африканские страусы. У него  они уже к щиколоткам свисают, мешают ходить.  Вследствие этого, походка у него, как у гусака.  Его никто не может в борьбе уложить на лопатки. Он же, как кукла неваляшка, клонится, а не падает, центр тяжести очень низко - яйца грузные спасают. Еще видимо у него начинается сезонное обострение. Он всем желающим излечиться, прямо "через" телевизор запросто присылает доктора. Людей, с ним несогласных, обещает замочить, словно мы яблоки, антоновка, а не живые Homo Sapiens . Постоянно жалуется кремлёвским психотерапевтам, что неблагодарный народ называет его, Президента, скользким, "ботоксным", земляным червяком, а не удавом Ка, каким он себя в зеркале видит. Убеждает граждан, что умеет летать, причём высоко, как журавль. Вся страна хохочет, а я то знаю, наш Президент святой, яйца мерзкие его губят.   

В конце письма хочу настойчиво предложить, чтобы профессионалу, врачу высшей категории, Семёну  Самуиловичу Гутенхеру позволили и ему, Президенту,  яйца роковые иссечь и излечить его навсегда.
А если Президент будет здоров,  то  страна, которой он управляет, тоже от проблем избавится, воспрянет и расцветёт.
И  все мы будем жить весело, долго и счастливо!